Мог ли он предположить, что жизнь может быть настолько нормальной? Семья, ребенок… Митчелл не то, что предположить, даже мечтать о таком не мог, предлагая Лорен попытаться начать с чистого листа, убежать из Бристоля, не оглядываясь и не возвращаясь. Они уехали не только из города, но и из страны, сначала было нелегко, но все же… то, чего им удалось достичь к этому моменту, ранее казалось невозможным. Каждый день - просто сон, Джон боялся проснуться однажды и оказаться в реальности, которая далека от того, что стало для него привычным за десять лет.
Сегодня, как и много вечеров ранее, он вернулся с работы, когда Лорен и Адам уже были дома. Он слышал их голоса с кухни, оттуда же доносились манящие запахи. Повесив пальто в прихожей, Митчелл тихо прошел в комнату, останавливаясь в дверном проеме. Картина, открывшаяся его взгляду, заставила тепло улыбнуться. Раньше подобная идиллия была недосягаема, он видел это лишь по телевидению, порой искренне завидуя рутинной жизни героев, что даже не подозревали, насколько они счастливы. Так странно и совершенно непривычно, несмотря на годы, осознавать, что ты отец. Адам стал для Джона центром вселенной, ради сына Митчелл готов был пойти на что угодно, он полностью посвятил себя этому маленькому человечку. Никогда и никто не вызывал в нем столько положительных чувств и эмоций.
- Привет, а что это вы тут делаете? – Он вопросительно изогнул брови, подходя к столу и с интересом заглядывая в книгу, что завладела вниманием Лорен. – Милая, мне кажется, у тебя вот, вот что-то сгорит на плите. История? А не рановато ли вам проходить такое? – Джон чуть нахмурился, переводя взгляд с учебника на Адама и обратно, вчитываясь в название параграфа. – Первая Мировая? – Он переглянулся с Лорен. В памяти невольно всплывали сцены человеческой жизни и первой встречи с Хэрриком. Ни одно пособие  не передает всей правды тех событий. И никогда не передаст. Что пишут на этот раз? Митчелл взял книжку, бегло пробегаясь по строчкам, с каждой секундой его вид становился все мрачнее, но к концу параграфа, он ухмыльнулся.
– Это шутка что ли была? Американцы? Кхах… Под чем были редакторы, выпуская подобное? Они бы еще в начале Столетней войны их обвинили… - Джон отодвинул стул, присаживаясь к Адаму. – В общем… слушай и запоминай, папа тебе расскажет, как все было… ну или почти … как было. – Конечно же, никаких упоминаний о Уильяме и собственном участии в сражении у берегов Шампани, хотя, данную битву Митчелл описал довольно красочно, даже ярче, чем остальные события, опять же, опуская некоторые подробности, которые было рано знать мальчику в силу его возраста. Краткий пересказ глазами очевидца боевых действий занял около двадцати минут, за то теперь Джон был уверен в достоверности, донесенной до Адама информации.
- В завершении войны был подписан Версальский договор, Германию обязали выплатить огромные компенсации, хотя, это, конечно, не могло исправить или сгладить последствий случившегося. Ну вот, как-то так… - Он обернулся к Лорен. – Что там с ужином? – Все рассказанное разворошило много воспоминаний, которые были спрятаны глубоко внутри, к которым Митчелл предпочитал не обращаться, поэтому ему попросту хотелось переключиться на что-то более реальное и приятное.

Порой разговор с Лорен касался вопроса о том, стоит ли открывать Адаму всю правду, в чем Митчелл был уверен однозначно, а также, когда это следует сделать. Мальчик достаточно умен и многое в поведении родителей вызывает у него вполне закономерные вопросы, на которые у них пока нет ответов. Все может сложиться как с Берни, а может, и нет…
- Что? – Задумавшись, Джон не сразу расслышал вопрос сына. – Ах, это… мой пра, прадед был участником этой войны, и у нас в семье всем нравилось слушать рассказы о тех событиях по много раз. Я рассказываю тебе все то, что слышал от своего отца, а тот, в свою очередь, от своего. Это была моя любимая история на ночь, про то, как бесстрашный солдат сражался с немцами у берегов Шампани и выжил, один из немногих. – Если бы все было так героически. Даже Лорен не знала всего, что происходило в то время. Хэррик любил в собственном окружении вспоминать отрывки из прошлого, в том числе и про их первую встречу, но, никогда не рассказывал все в подробностях от начала до конца.  Испуганный ужасами войны, мальчишка, пытающийся схватиться за любую соломинку, чтобы помочь выжить друзьям и, конечно же, самому себе, жалкое зрелище. Напрасные жертвы… тогда не выжил никто, как бы Джон ни старался.
Лорен уже закончила с приготовлением ужина, накрывая стол.
- Так, давай-ка, на время отложим все учебники. Мама приготовила что-то, что пахнет просто изумительно. – Митчелл собрал учебники Адама и поднялся со стула, чтобы дотянуться до тумбы за спиной, пересекаясь с Лорен взглядом. – Как прошел твой день? Ничего нового? – Под этим вопросом подразумевалось то, что в большей степени беспокоило Джона с момента, как они покинули Бристоль. Не слышно ли вестей из прошлой жизни. Когда ты являешься частью какого-либо общества, оттуда не так-то просто уйти. За тобой вечно следят, ждут удобного для вмешательства момента, это неизбежно. Так было и так будет. Когда Уильяму надоест смотреть, он придет и что тогда… никто не знает. Лучше бы ему нравилась эта иллюзия нормальной жизни, так кропотливо воссозданная этими двумя. Хотя, это еще больший самообман.
- Мне звонил Джордж… - Как бы невзначай проронил Джон. – Они с Ниной сейчас в Ливерпуле, я узнавал про Бристоль, говорят, им оттуда не было никаких вестей. Но, это ведь, ничего не значит, по сути. Тебе помочь с чем-нибудь? – Слишком часто последнее время его преследует странное чувство тревоги, оно не может быть из ниоткуда. Что-то грядет. Перемены. Все не может быть настолько хорошо столь долгое время.