Выжить любой ценой,
Не погибнуть, и победить,
Нужно в этом разум свой,
И сердце глупое убедить,
Нужно стать сильнее,
Жестче, решительней, злее,
Чтобы никто,
Не смог ранить и ударить,
Туда, где больнее... (с)
Внешний вид
Я не помню, как, когда и при каких обстоятельствах я очутилась в подобном месте. Словно стерли все значимые воспоминания, оставив сознание пустым и чистым, подобно белоснежному листу блокнота, с которого и началось новое повествование моей судьбы. Все, что было «до» кажется таким далеким, недосягаемым, будто в прошлой жизни. И для меня есть отныне только настоящее, которое пугает, но коего, увы, не избежать. Я попала в один известный бордель, в котором желающим клиентам предоставляются «эскорт-услуги», так сказать. Девственницы здесь ценятся чуть ли не превыше золота, поэтому за каждую из новеньких девушек выплачивают немалые суммы денег, дабы получить право стать у них «первыми». Не хотелось бы ворошить и эти неприятные мгновения недалекого прошлого, когда я только впервые оказалась тут. Да еще и не одна. Мою младшую сестру постигла та же ужасающая участь. И не знаю, за кого я больше переживала и боялась. За себя и собственную честь, или же за свою сестренку. Она была еще так юна, наивна. Но и ей пришлось пройти через то же, что и мне...
Нас продали. Как варварски звучит, не правда ли? Словно на дворе не 20 век, а, скажем, какое-то средневековье, когда молодых девиц похищали, чтобы позже повыгоднее продать на каком-нибудь рынке. Например, в Алжире, или еще где. Но как бы это не выглядело со стороны, на деле все вышло почти что так же. Предложили двух поступивших девственниц каким-то клиентам, обговорили стоимость, а дальше... Дальше я не хочу об этом даже говорить, вспоминать. Жаль, что память снова не очистилась сама по себе от пережитого шока и стресса, тогда бы я вновь могла начать все с чистого листа. Но не все так просто, как хотелось бы...
Мне и еще нескольким девушкам приходилось жить в этом борделе, не имея ни малейшего шанса на побег. Да и кто бы решился-то? Все мы были настолько перепуганы тем, что с нами происходит, что даже пикнуть лишний раз боялись, дабы не навлечь на себя гнев наших хозяев — владельца и надзирателей в публичном доме. Нас никто не искал, не пытался вызволить. Будто никому изначально ни одна из нас не была нужна. Словно ни родителей, ни других родственников, никого не было, кто мог бы беспокоиться о нашей пропаже. Со временем я просто смирилась со своей судьбой, хоть и была она явно несправедлива. Но что тут поделать? Если не можешь бороться, прими свою участь, как должное и тупо подчиняйся правилам «игры», под названием жизнь. Хотя о какой жизни я говорю, разве это жалкое существование можно так назвать? Нет конечно. Мы словно и не люди, не имеем права на собственную волю. Не принимаем решения сами за себя. Но беспрекословно научились подчиняться указам. Каждая давно усвоила урок, если посмеем перечить. Наши хозяева не скупились на жестокость наказаний. И есть у них такой тайный подвал, в который утаскивают особо строптивых, а после полночи чуть ли не по всему зданию разносится ужасающий вопль, от которого кровь стынет в жилах. Благо я хотя бы этого избежала, и уберегла сестру. Да, вот еще одна причина, почему я столь покладисто себя веду, не вызывая к себе никаких подозрений. Дело в моей сестренке — я безумно боюсь ее потерять, ведь это единственная моя родственная душа, которая осталась на этом свете. Мое связующее звено с прошлой жизнью, хоть я и не помню, кем была раньше, кто был рядом со мной, но однако знаю наверняка, во мне и в этой девушке течет одна кровь. И в чертах лиц угадывается неоспоримое сходство. Она дорога мне, как никто другой. И я свою жалкую жизнь даже не пожалею, чтобы, если того потребуют обстоятельства, отдать за нее.
По крайней мере я когда-то так думала, и была уверена в своих доводах. Но судьба любит ставить нам подлянки, порой сбивая с ног. Заставляя падать с вершины Эвереста, если, возгордившись, мы туда вознеслись. Речь, конечно не обо мне, это более обобщенно. Где уж мне мечтать о каких-то там величайших благах мира. Для меня каждый прожитый день — уже отрада. Мало кто сможет меня понять, и еще меньше тех, кому на долю выпало прочувствовать на собственной шкуре нечто подобное. И слава Богу. Я никому не желаю того, с чем мне приходится мириться. Никто ведь не виноват, что именно мне, и тем другим девушкам, была заранее уготована такая жестокая судьба.
Наверное я должна бы представиться... Хм, забавно, но у меня даже нет настоящего имени. Да-да, возможно раньше и было, но как уже говорила, я не помню своего прошлого до попадания в бордель. Здесь мне привязали прозвище — Милашка. И именно так называют отныне. А сестра моя обязана отзываться на «Ракета». Занятно, не находите? Особенно при всей сложившейся ситуации. Нас не спрашивали, нам просто приказали...
Не знаю, сколько бы все эти истязания над нами еще продолжались, но случилось нечто непредвиденное что ли. То, что кардинально поменяло не только наши жизни, но и нас самих...
Однажды в публичный дом доставили еще одну юную девственницу. Миловидную блондинку, на которую тут же наложил лапу один из постоянных клиентов. Он должен был явиться за девушкой через 5 дней, после ее появления. И в отличие от тех, кто уже свыкся и смирился с судьбой, то есть от нас остальных, эта новенькая не желала идти на поводу. Казалось, она ничего не боялась. Ни угрозы расправы за непослушание, ни самих наказаний. Нет, это юное создание, вообще задумало сбежать до того, как ее передадут в похотливые объятия абсолютно незнакомого ей мужика. И как-то само собой получилось, но она явилась для нас, подобно лучу надежды. Такому еще слабому, но уже согревающему наши измученные души. И кто дернул и меня, и остальных в тот момент, но все мы безоговорочно согласились помочь ей в этом рисковом предприятии. Где победой стала бы вожделенная свобода, а поражением... смерть? Да пусть так. Может и правда лучше умереть, чем терпеть такое отношение к себе. Чем мы рискуем, что теряем? Вот этот вопрос и притормаживал меня поначалу. Да, другим не страшно, они в ответе только для себя, а я? Я обязана оберегать свою сестру. Но, возможно сие право, что я сама на себя взяла, несколько эгоистично уже по отношению к Ракете? Кто знает, что она сама бы предпочла — влачить столь жалкое существование или получить искупление смертью? И каково же было мое удивление, когда сестренка одна из первых выступила «за» побег. Что она тогда сказала... Что-то в духе «лучше попытаться спастись и погибнуть, чем продолжать дрожать от страха и сетовать на судьбу-злодейку».
И мы рискнули... Поставили на карту все, что имели, сколь мало у нас ни было. Но в итоге, к чему пришли? На пути к желанному спасению было столько препятствий, но поначалу все шло гладко. У девушки, что сподвигла нас на сей подвиг, которую здесь прозвали «Куколка», случались какие-то непонятные видения, из которых следовали наши дальнейшие совместные действия. Она рассказывала, что как бы сознанием перемещается в иное измерение, где у нее есть свой помощник и советник, который направляет ее, и следовательно нас всех.
Углубляться в то, что мы вытворяли, я не стану. Не вижу смысла. Одно скажу, сперва все это казалось лично мне настолько бредово, но я не произносила мыслей вслух. А, может, стоило бы? И тогда все обернулось бы совершенно по-другому... И моя сестра... была бы сейчас жива?
Да, она погибла, спасая мою шкуру. В то время, как я всегда клялась себе защищать ее. Но вышло все с точностью наоборот. На одном из, так называемых, заданий, когда нас раскрыли со всеми потрохами, и действовать приходилось уже в открытую, меня чуть не убили, но Ракета приняла смертельный удар на себя. И мир в тот миг для меня будто замер, остановился... Все остальное, как в тумане. Я не дала волю чувствам, продолжая с неким даже остервенением прорываться к свободе. Она хотела этого! Она мечтала об этом! Так пусть же уже моими глазами узреет желанное... Я дойду до конца, чего бы мне это ни стоило. Да, мне больно, порой настолько, что глаза режет от невыплаканных слез. Я скорблю, но глубоко в душе. Правду говорят, испытания, выпавшие на нашу долю, закаляют характер. Я уже не так испуганная, забитая мышка, выполняющая любые приказы на автомате, не борясь за право собственной личности. Нет, далеко не та. Теперь я сильна духовно, настроена решительно, и лишена напрочь всякого страха. Он притупляет разум, а мне требуется отныне здравый и холодный рассудок.
Погибли еще двое из нас, и мы остались с Куколкой вдвоем. Мы уже сблизились настолько, что горой друг за друга стоим. И уж ее-то я не потеряю, не позволю отнять ее жизнь. Пусть придется даже глотки перегрызать, но я сделаю это и даже глазом не моргну. Рука не дрогнет, и сердце не сожмется от ненужного сострадания. Мне теперь плевать на все! Есть лишь цель, до которой нам осталось всего ничего. А сколько уже пройдено — глупо сейчас сворачивать назад.
После того, как меня все же схватили и посадили под замок, я всячески пыталась выбраться. А там, по другую сторону стен, Куколка отбивалась от мистера Блу. Я верила в нее, она ведь была самой сильной из нас с самого начала. И я говорю ни о каких-то там физических супер-возможностях. Нет, она просто была одержима свободой, и в душе ее не угасало сие пламя. Я знала, она справится. Так и вышло. И она могла бы поспешить спастись сама, но вместо этого вернулась за мной.
Вот как связываются между собой чужие, невидимые нити судьбы. Теперь мы вместе, и одна без другой — уже никто и ничто.
Ракета, прости, что для тебя все так рано закончилось. Прости, что так легко отпустила твою душу, даже не оплакав. Прости, что не уберегла. Но взгляни же на мир сейчас моими глазами... Видишь, вот она воля, свобода. Мы почти достигли ее, осталась такая малость...
Вместе с Куколкой я выбралась во двор, устроив пожар в борделе, тем самым отвлекая внимание охраны. Нужно только успеть добежать до ворот и тогда скрыться и затеряться будет проще.
Да вот только радость — она слишком мимолетна. И нас уже поджидало следующее испытание... В виде группы бандитов, что стояли как раз возле спасительного прохода в желанный мир...
Отредактировано Christie Allen (17-03-2013 00:12:12)
