"Привычные монотонные вещи всегда успокаивают, позволяют держать свои эмоции под контролем", - так говорил его психолог. Утренняя пробежка была как раз из таких вещей: когда можно включить плеер погромче, выйти из дома и направится в парк легкой трусцой. Рано - только 6 утра. На улице ни души, воздух еще не прогрет лучами солнца, и изо рта вырываются рваные еле заметные облачка пара. Новенькие кроссовки чуть поскрипывают по влажному от ночного дождя асфальту, и кажется, что этот звук разносится на милю вокруг, но в ушах наушники, а сам Лиам сосредоточен. Подсчет шагов отвлекает от реальности, образует вакуум, купол, если угодно, отгораживая от всех проблем, от воспоминаний о недавнем полнолунии, о звере, что сидит внутри. Мерное "вдох-выдох", словно маятник, амплитуда которого ограничена, не позволяет выплеснуться раздражению и гневу, успокаивает, держит в тисках нерастраченную энергию, замедляет время. Привычная пробежка в утренней прохладе - просто до ужаса банальная вещь, такая... тривиальная, без малейшего намека на ненормальность. В эти утренние часы, проводимые им в старом парке, все мысли о том, что теперь он не человек, отходят на второй план.
Влажный воздух оседает каплями на лбу и над верхней губой. А может это просто сердце разгоняет кровь по венам, и Данбару жарко. В воздухе словно звенит свежесть. Она, будто ментоловая, перехватывает горло, и у Лиама сбивается дыхание.
Маршрут всегда один и тот же. Психолог говорит, что на этом этапе подросткового взросления, полного неконтролируемых вспышек гнева, должны быть моменты "вне времени". Те действия, которые помогут вновь обрести почву под ногами. Простые и понятные, способные удержать на краю. На них никогда не обращаешь внимания за их обыденностью: чистка зубов, контрастный душ, пробежка, клубничный йогурт только по вторникам... Но пока все это есть в твоей жизни, ты понимаешь, что ты в порядке. Эти действия словно зациклены, так и должно быть. И, знаете, это обнадеживает. Последний месяц перенасыщен событиями - слишком много изменений, слишком много стресса. И этот пустой парк без единой души, и этот гул крови в ушах, похожий на метроном, успокаивает напряженный разум, дает передышку.
Мышцы получают привычную нагрузку, воздух вокруг молодого оборотня чуть дрожит, а в голове разливается уютная пустота.
Остановившись на спортивной детской площадке, Лиам расстегивает олимпийку, стягивает ее с себя и небрежно кидает на деревянную скамью, разминается, затем подходит к турнику.
Зверь внутри спит, и Лиам его совсем не ощущает, боится даже думать об этом, чтобы тот не проснулся, почувствовав. Зверь спит, бьют басы в наушниках, и парень не замечает движения за своей спиной. Он лишь чувствует удар, резкую боль, горизонт почему-то заваливается, и Лиама накрывает тьма.
Снова подступает боль. Она пульсирует в затылке, неприятно отдаваясь в висках. Парень пытается поднять руку, чтобы ощупать пострадавшее место, но что-то удерживает за запястье, не позволяя хоть немного развести руки в стороны. Следующее, что замечается - темнота, ощущение грубой ткани, что касается лица и царапает щеку. Дышать можно, но вместе с воздухом в нос бьет странный запах: смесь бензина и машинного масла - не самый приятный для человека со столь чутким обонянием. Третье, что отмечает Лиам - он сидит на, предположительно, стуле, и в помещении он не один. Осознание последнего, а потом, и всего в целом, бьет по нервам сильнее, чем эмоции во время первого обращения. Лиама начинает потряхивать, его словно душит этот мешок на голове, быстро накатывает паника. Рядом нет Скотта, нет ребят, нет родителей, нет ничего, за что бы он мог уцепиться. Он тонет, он словно горит. Тысячи мыслей пролетают у него в голове. Кристально ясно только одно - он в руках Добродетеля.
Отредактировано Liam Dunbar (10-11-2014 04:10:53)
