Нью-Йорк, Нью-Йорк, сколько песен ему было посвящено, в скольких фильмах и сериалах он являлся еще одним молчаливым активным героем. Лидии нравились большие города, её завораживали эти миллионы огоньков, которые зажигались, как только сумерки чуть касались земли. Ей нравилась суета в любое время суток, водоворот жизни и энергии. Ей нравились величественные небоскребы, которые стремились выше и выше в облака. Ей нравились снующие абсолютно в любом уголке города знаменитые желтые такси. Удивительно сталкиваться с этим излюбленным клише кинематографистов в реальной жизни. Ей нравилось осознавать, сколько возможностей дает этот огромный город, сколько внимания может быть обращено на одну только твою персону. Здесь все казалось совершенно иным, приобретало новые, невиданные ранее, краски. Лидии нравилось стоять на Таймс Сквер и наблюдать за тем, как яркие фотографии и ролики сменяют друг друга через равные промежутки времени. Было в этом что-то действительно завораживающее, хотя бы само осознание того, в каком высокотехнологичном веке мы живем. Лидии определенно нравился Нью-Йорк, и иногда она очень даже охотно представляла себя где-нибудь в Ист-Сайде, попивающее дорогое кофе в шелковой ночной рубашке, листая глянцевые журналы пальчиками с идеальным маникюром.
Разумеется, подобные претенциозные порывы души случались у неё не так часто. Или, быть может, она просто не признавалась в этом самой себе. Но это и не так уж важно. Именно сегодня путь Лидии Мартин пролегал через знаменитое Пятое авеню, где она собиралась осмотреть все полки мадмуазель Шанель и Джимми Чу. Обычно ей не слишком нравилось ходить по магазинам одной, иногда ей необходим хороший совет, а иногда и восхищенного взгляда достаточно. Но её тетя Элоди, собственно, к которой она и приехала, двадцатипятилетняя импульсивная красавица, снова помирилась со своим бойфрендом Конором. У них были такие невероятно сильные чувства, которые неизбежно приводили к расставаниям стабильно раз в месяц, страданиям, а потом страстным перемириям. И Мартин попала именно в последний период сложных взаимоотношений.
Впрочем, это может быть и лучше. Есть время, чтобы подумать. Ведь именно этого девушка избегала уже несколько недель подряд. Лидия занимала себя всем на свете, лишь бы не думать о своем треклятом городе и том, что она пережила.  Не думать о демонах, которые захватили власть над её рассудком, не думать о том, что она чуть не сделала, ведомая потусторонними силами. Недуматьнедуматьнедумать. Как мантру повторяла про себя Лидия. Она обычно была не из тех, кто бежит от проблем, но это был другой случай, совершенно не поддающийся никаким описаниям и определениям. В общем, Мартин не знала, когда решит вернутся обратно в Бейкон Хиллс, и поэтому, вот уже вторую неделю нагло пользовалась невероятно щедрым гостеприимством своей родственницы.
Девушка откинула свои золотисто-рыжие локоны назад и продолжила свой путь, ступая все той же неизменной горделивой поступью королевы. Лето выдалось на редкость прохладным, но, несмотря на это, Лидия все же рискнула надеть босоножки, компенсировав это достаточно плотной одеждой, как всегда подобранной с удивительно тонким вкусом. Ведь  как и все, в этом городе, где-то глубоко-глубоко внутри Лидия мечтала о том, что её заметит кто-нибудь удивительно привлекательный и богатый, влюбится и заберет с собой в прекрасную сказку. Наивно? Она имеет на это немного прав. Все мечтают о прекрасном принце, просто многие слишком горды и «независимы», чтобы это признать.
Прежде, чем Лидия достигает первого магазина, она слышит звонок своего телефона, и, помедлив, отвечает. Это всего лишь мама, и ей просто интересно узнать, как  поживает её дочь (Лидия старательно игнорирует звонки всех остальных, кроме своей семьи).  Юная Мартин без особых эмоций сообщает о своих ближайших намерениях, описывает в миллионный раз, как красив Нью-Йорк вечером, ненавязчиво жалуется на Элоди, на что получает лишь легкий мамин смешок, а затем вежливо осведомляется, как дела у неё, и что в принципе слышно. Миссис Мартин была той еще сплетницей, но была она так искусна, что никто в ней этого даже и не подозревал, доверительно сообщая свои секреты. К счастью, никто никого не убивал, не покушался, и, судя по всему, даже не думал ни о чем подобном.
Лидия «просыпается» только тогда, когда осознает, что не имеет ни малейшего понятия о своем местоположении. Она коротко бросает маме, что перезвонит позже и оглядывается по сторонам, пытаясь найти хоть какие-то опознавательные знаки. Рыжая медленно идет вперед по узкой улице, и здесь раза в два меньше людей, чем в центре города. Она сворачивает влево и оказывается перед приоткрытой дверью какого-то небольшого здания, которое, судя по всему, было или только будет магазином.
Все внутри Лидии холодеет, а сердце отчаянно бросается вниз. Она уже понимает, что найдет за этой самой дверью, и совершенно не уверена, что хочет делать этот шаг. Мурашки пробегают вдоль её позвоночника, оставляя после себя ужасно неприятное ощущение. Мартин на мгновение забывает, как дышать из-за сильного сердцебиения, которое гулкими дарами отдается где-то в горле. И здесь она не сможет позвонить вездесущему Стайлзу, который непременно спасет её от этого шага, взяв всю ответственность на себя. Может ли она просто позвонить в полицию? Конечно, но что, если там никого нет? Она должна это сделать. Ну же.
Лидия делает глубокий вдох и очень медленно и очень неуверенно толкает дверь вперед. Она чуть скрипит и приоткрывается настолько, что девушка свободно может войти внутрь. Еще один вдох, два выдоха, и рыжая делает шаг, стараясь ни к чему не прикасаться и смешно вытягивая голову вперед, чтобы, если что, быть готовой к немедленному побегу. Ей требуется несколько мгновений, чтобы привыкнуть к темноте. Она делает еще пару аккуратных шагов вперед, искренне надеясь не наступить ни на что, что может испортить обувь или коснуться её обнаженной ступни.  За это время сердце её словно становится еще громче, заменяя собой все окружающие звуки. Металлический запах крови очень отчетливо чувствуется в этом небольшом помещении, и Лидия сдерживает рвотный позыв. Нет, к этому она точно никогда не привыкнет. И кто в здравом уме вообще собирался бы привыкать к таинственному нахождению трупов?
А затем Лидия делает огромный шокированный шаг назад, когда замечает вполне себе очень даже живую фигуру девушки, которая склонилась над.. о, ну, конечно же трупом, как предсказуемо. Лидия пытается держать себя в руках и не кричать, она напрягается всем телом, но не предпринимает попыток побега, хотя перед ней потенциальный убийца. О Господи, да почему потенциальный? Вот труп, вот человек.
- Я просто уйду отсюда и сделаю вид, что ничего не видела, только не трогай меня, - медленно произносит девушка, зачем-то приподнимая руки, как бы показывая, что она не опасна. Лидия пытается не совершать резких движений и старательно избегать взглядом трупа, хотя она уже успела заприметить, что это дольно симпатичная девушка примерно одного с ней возраста. И одного возраста с предполагаемым убийцей. Прекрасно.