Чертов джип снова сдох. Другой-Стайлз в сердцах пнул колесо, испытывая желания разодрать металл остывающей машины, чтобы хоть как-то сбросить злость. Увы, Стилински был слишком привязан к своему четырехколесному другу, чтобы без подозрений избавиться от "ДжиПи", и без того обстановка в городе все больше и больше накалялась, росла паранойя, множились подозрения. Другие чувствовали, что нужно торопиться, но еще не все приготовления были завершены, и приходилось кое-как играть свои роли, тянуть время, пока сам город станет ловушкой для тех, кто не успеет вовремя спастись.
- Давай же, блядский уродец, - прошипел другой-Стайлз, устраиваясь на водительском сидении, снова и снова пытаясь завести джип. Увы. Пришлось выбираться, накидывать на голову капюшон худи - моросил легкий дождь - доставать с заднего сидения увесистый рюкзак, из которого торчала деревянная рукоятка чего-то и идти пешком. Еще с полмили по более-менее приличной обочине, а потом пришлось свернуть в лес, где почва окончательно раскисла от влаги, и вода захлюпала в кроссовках. Если бы его хоть сколько-то беспокоило здоровье, стоило бы притормозить, или выбрать иную дорогу, но увы, другой, "официальный" путь к кладбищу проходил слишком заметно, слишком хорошо просматривался с шоссе.
Другому-Стайлзу не хотелось светиться.
Ему нельзя было светиться. Поэтому и карманы его были набиты волчьей травой, чтобы отвести, сбить со следа, и шел он глубокой ночью и... он притормозил у самой ограды, впереди уже белели камни в полутьме камни надгробий, но за спиной послышался шорох.
Словно кто-то ступил на неудачно треснувшую под ботинком веточку.
- Кто здесь? - крикнул другой-Стайлз, скинул капюшон, вытирая влагу с ресниц. Увы, человеческое зрение было слишком несовершенным и после долгой паузы не оставалось ничего иного, как все же перемахнуть через ограду и зашагать к "новому" концу, где лежали свежие трупы. У одной из таких могил, где все еще мокли белые цветы, распространяя почти удушливый сладкий запах, он остановился, чтобы скинуть с плеч рюкзак. Оглянулся по сторонам еще раз, никого не увидев. И достал из самого большого отделения штык-лопату.