Редко - очень редко - Пётр Алексеевич позволял себе отдыхать подобным образом. Ни времени на это, ни сил. Ни желания, если честно. Парадокс, вроде бы. Деньги нужны для того, чтобы их тратить. Впрочем, подобные шумные развлечения - ночные клубы, громкая музыка, вспышки света в полумраке зала - Морозова особенно не прельщали.
"Вот Максима бы сюда, порадовался бы жизни на полную катушку..."
Впрочем, вести с собой приёмного сына и в мыслях не было.
"Даже когда мне требовалось вернуть над ним опеку, фокус не удался бы... Чёрта с два засранцу здесь кто-нибудь налил бы.."
Это верно. Парню едва исполнилось семнадцать, таким выпивку официанты обычно не приносили, если дорожили своей работой. А вот внешний вид Морозова-страшего у них никаких нареканий не вызывал. И потому, сидя за столиком - ютиться на высоких табуретах около стойки ему явно не хотелось - Пётр потягивал очередную порцию рома, запивая её колой.
Что за чёрт понёс его в это заведение, он и сам не ответил бы. Пожалуй, это был тот исключительный случай, когда требовалось снять напряжение. Попросту отключиться на вечерок, выпасть, так сказать, из жизни. Разумеется, подобных стремлений у своих подчинённых Владлен Петрович, глава проекта "Gemini",  совсем не поощрял. Да, строго говоря, Морозов и не собирался напиваться. Даже теперь, ночью, он чувствовал себя вполне адекватным. Позвонят - возьмёт трубку. Ответит. И сделает всё, что надо...
Межу тем, когда он выезжал из пансиона - намеревался ведь отправиться в московскую квартиру и попросту отоспаться - там всё было тихо-спокойно. Завтра начинались выходные. И, несмотря на всю важность его работы, хотелось верить, что отдохнуть всё-таки удастся - никто не дёрнет, не потребует отчёта, не заставит садится за руль и возвращаться в здание бывшей усадьбы графа Щербатова, где располагалась теперь их элитная школа.
За столиком Пётр расположился один. Он совсем не был уверен, что покинет заведение тоже в городом одиночестве, но пока что вокруг бесновались в основном ребятки со своими подружками, что были, в большинстве своём моложе Морозова лет на двадцать и вели себя, как стадо обдолбанных идиотов.
Конечно, можно было бы плюнуть и свалить в какой-нибудь приличный кабак - вон, хоть в "Бутырку" - послушать нормальные песни, расслабиться, а потом продолжить свой путь домой.
Но час уже был поздним, столик Пётр Алексеевич нигде забронировать не успел и потому предпочёл не дёргаться. Просто отстегнул заранее охранникам на чай и попросил, чтобы малолетних кретинов, что пожелают к нему подсесть, вежливо провожали куда подальше.
Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и держа в правой руке бокал. Чёрный костюм, светло-серая сорочка, элегантные ботинки с чуть удлинёнными мысами.
Сидел и думал, что определённо не умеет развлекаться. Даже против желания мысли то и дело возвращались к работе. И глядя на танцующих девчонок в коротких юбках, Пётр думал не о том, чтобы затащить их в постель, а невольно прикидывал, кто из них скорее подошёл бы его начальству для экспериментов.
Но, между тем, когда она вошла, Морозов сразу её заметил. В полумраке посетителей разглядеть было непросто. Но стоило яркому лучу света упасть на женщину в светлом платье - "эта хрень туникой называется или тогой? Вот Войтевич наверняка сказал бы... Но у него теперь не спросишь. Того-с Константин Викторович, отговорился..." - он сумел различить тонкие черты лица, высокую причёску, браслеты на руках...
Улыбнулся, не думая, что она сможет увидеть эту улыбку. И почти сразу перестал вспоминать о бывшем приятеле, которого недавно оставил умирать в подмосковном лесу. Отчего-то мучительно захотелось, чтобы незнакомка провела вечер в его обществе. И обернувшись - от резкого движения пряди волос упали на лицо - жестом поманил секьюрити. За то бабло, что отстегнул им Пётр Алексеевич, можно было поднять свой зад и ненавязчиво пригласить к нему блондинку.

Всё это было очень похоже на сон.
Точнее, нет - на пьяный бред. Единственно, Петру "белочка" явно не грозила. Пить он умел, и никогда практически нормы своей не превышал. Теоретически тоже. Бывало, конечно, забывал о тормозах. Когда той же Инне, например, в Новый Год, после застолья, зубы выбил. Но, с другой-то стороны, Морозов гражданскую жену и на трезвую голову не раз и не два хорошенько фейсом прикладывал. Так что это, наверное, не считается...
Вон, у их бывшего физрука явно белая горячка уже начиналась. Откровенно говоря, Петру Алексеевичу, за его без малого полвека, проведённые на этом свете,  до такого допиваться точно не приходилось - если человек, мало чего соображая, садится за руль и гонит, куда глаза глядят, не зная, что у него в багажнике лежит труп... пожалуй, такому человеку стоит посочувствовать. Единственно, с сочувствием у Морозова было туго. Обделила матушка-природа данными способностями. Зато использовать слабости ближних Петру удавалось хорошо. Ведь именно он тогда откопанный из могилы труп пьяному учителю физкультуры и подбросил в машину. А потом стуканул ментам. И, кстати говоря, не просто стуканул - а ещё и и приплатил за то, чтобы ублюдок из КПЗ никогда не вышел...
Вспомнилось не просто так. В своё время председатель попечительского совета и главный инвестор школы "Логос" считал этого пьянчугу за полного идиота, манипулировать которым было отчасти даже забавно... И уж точно не сомневался, что на его месте никогда не откажется.
   А вот сейчас невольно задавался вопросом - кого именно видел и чьи голос слышал господин Лобанов, прежде чем попасться на пару со жмуриком легавым?
   Ну-да, ну-да... Происходящее теперь выглядело весьма натурально. Но при этом столь сумбурно и неожиданно, что действительно впору подумать, будто у тебя слегка съехала крыша. Или, например, что владельцы клуба, чтобы получше разводить клиентов, добавили в выпивку какую-нибудь гадость. Общаясь всю жизнь с врачами и биохимиками, Пётр Алексеевич сам в химии ориентировался не то, чтобы профессионально, скорее на уровне любителя. Кое-как разбирался в медицинских препаратах, но и только. Знал, что существуют галлюциногены... И что кое-какие таблетки в сочетании с выпивкой дают очень интересный эффект.
   Между тем собеседница казалось весьма  реальной - и не усомнишься в том, что она состоит из плоти и крови. Само собой, любое порождение больного или затуманенного сознания просто обязано выглядеть достоверно. Иначе от подобных видений попросту бы отмахивались... Но не стоит забывать и о том, что Морозов давно работал на проект "Gemini". То, что было фантастикой - если не сказкой - для остальных, для Петра Алексеевича являлось пусть не рутиной, но, тем не менее, нормальными рабочими моментами. Чудеса в нацистских лабораториях, располагавшихся в подземельях под пансионом, объяснялись с точки зрения науки. Той науки, что пока ещё не была официально признана ни в России, ни в остальном мире.
"Поэтому, чем чёрт не шутит..."
Пётр залпом допил  остатки рома. И даже позабыл запить его колой. Строго говоря, хорошее бухло можно и не закусывать. Улыбнулся, рассматривая собеседницу.
Если это действие той дряни, что ему подмешали в этот самый высокосортный ром, то он определённо ничем не рискует.
Если всё - ох, давайте не будем ограниченными ханжами и хоть на миг допустим существование невероятного - правда, то тем более.
"Слушай, тому, кто имел дело с пособниками фюрера, твой Калигула ребёнком покажется..."
Складывалось впечатление, что Геката - имея два высших образования, на мифологии Пётр никогда не специализировался, но имя звучало определённо знакомо - может читать его мысли.
"Ну, и хрен с ним..."
-Согласен, - чуть помедлив, он протянул через стол правую руку ладонью вверх. - Одно условие. Дополнительные деньги упадут на другой счёт. Открытый непосредственно на моё имя. Идёт?
Улыбнулся. Так может улыбаться человек, решивший очень хорошо поразвлечься. И потом - признаться ли? - очень хотелось её потрогать. Собеседница будто сошла с картинки глянцевого журнала - так и подмывало проверить, какая она на ощупь...

Чем дольше Морозов думал о случившемся, тем более убеждался в том, что с выпивкой в этом клубе явно мудрят. Да, верно, по долгу своей работы Пётр Алексеевич часто сталкивался с вещами вроде бы необъяснимыми для других. Взять хотя бы тысячи эмбрионов в лаборатории, которые терпеливо ждали своего часа. Некоторых из них уже вынашивали женщины, даже не подозревавшие,  что благодаря им на свет появятся те, кто, по мнению Риттера Вульфа, сможет с гордостью носить звание сверхчеловека... Для подавляющего большинства российских граждан это выглядело не намного более вероятно, чем возможность встретить в одном из заведений Москвы древнее божество.
Но всё-таки, прежде всего, Пётр верил собственным глазам. Пусть, возвращаясь домой, он всё ещё чувствовал на губах поцелуй женщины, назвавшейся Гекатой, и даже до сих пор ощущал сопровождавшую его боль, что казалась, как ни странно, притягательно-сладкой... Но вместе с тем их встреча, чем дальше во времени она отодвигалась, тем более напоминала видение... Интересное видение, надо сказать. Однако никаких экспериментов над своим разумом Пётр Алексеевич допустить не мог - в конце концов, он не подопытные крыска, как его подопечные из школы "Логос". С другой стороны, дёргаться тут было бессмысленно. Ну, что, в общество защиты прав потребителей идти прикажете? Глупость же... В принципе можно было бы тряхонуть за шкирман владельца. Эта мысль казалась весьма дельной. Впрочем, тут всё требовалось обдумать на свежую голову... Что и говорить, Морозов, бывало, действовал спонтанно. Но обычно в тех ситуациях, когда а приори не мог засветиться...
    Стоя под горячим душем, он поймал себя на том, что улыбается. Вроде и зло берёт, а вроде и доставляет удовольствие вспоминать...
    Он вытерся махровым полотенцем, накинул халат и неторопливо прошёл в спальню. Пётр Алексеевич был на удивление спокойным. Соображал вполне ясно, благо выпил не слишком много. И, пожалуй, именно это и должно было бы заставить засомневаться в том, что его накачали галлюциногенами. Однако Пётр не слишком любил заниматься самоанализом. И неприятные моменты - ладно, пусть приятные, но, тем не менее, сомнительные - лучше было попросту забыть и продолжать жить дальше. Конечно, сама идея касательно того, что он получит свои собственные деньги - не те, что унаследовал Максим, и которыми Морозов-старший всего лишь распоряжался до совершеннолетия приёмного сына, а принадлежащие непосредственно самому Петру Алексеевичу, не вдохновлять не могла. Но при этом он всё меньше и меньше верил в то, что случившееся имеет хотя бы минимальное отношение к действительности...
   Заснул он на удивление быстро. Должно быть, сказалась накопившаяся усталость.

   Небо казалось высоким и чистым. Солнце, вероятно, только-только начало подниматься над горизонтом. Воздух был жарким, даже ночью прохлада не давала иссушенной земле покоя - духота не отступала и под утро. Трава, на которой лежал Морозов, казалась сухой и пожелтевшей. Он не столько увидел это, сколько нащупал рукой. Сон был таким натуральным, что впору бы удивиться. Но какой смыл удивляться сну? Пётр поднял голову, заметив чуть поодаль пару грубо сколоченных деревянных повозок, в которые уже начали запрягать тощих уставших лошадей, что в темное время суток, вероятно, паслись на свободе, пощипывая чахлую растительность.
-Чего разлеглись, сволочи? Вставайте, мать вашу!
Щелчок кнута прозвучал неожиданно громко. Лежавший рядом бродяга, похожий на вонючего бомжа, типа тех, что иной раз можно наблюдать в переходах метро - компания "Ingrid" ещё организовывала для них благотворительные обеды, чтобы выбрать тех, кто ещё не окончательно спился и мог сгодиться для опытов - хлопнул Петра по плечу.
-Поднимайся, дружище. С ними лучше не шутить... А то в цепи закуют.
Первым порывом было сломать ублюдку руку. Морозов этот порыв сдержал. Приключившееся прошлой ночью постепенно всплывало в памяти.
"Нет, это безумие какое-то... Надо срочно просыпаться..."
Только вот проснуться не получалось. Почти задыхаясь от вони, которая исходила от его попутчиков, главный инвестор школы "Логос" всё-таки встал  на ноги. Огляделся, чуть прищурившись...
-Ё... моё. Что за дерьмо?
Он даже и не заметил, как сказал это вслух, правда, так тихо, что его слова вряд ли разобрал бы кто-то ещё.
Сплюнул на землю, понимая, что стоит он босиком, одетый в отвратительно грязный балахон. Всадник с хлыстом как раз гарцевал мимо.

Что ж. Приходилось принимать действительность такой, какая она есть. Проснуться не удалось. Можно сколько угодно внушать себе, что вчерашнее происшествие в ночном клубе - всего лишь следствие подсыпанной ему наркоты. Легче-то от этого не станет. Выходит, надо как-то выживать, чтобы вернуться домой. И получить удвоенный банковский счёт.
Вот дурак я...
Стоя на залитом солнцем невольничьем рынке, Пётр очень многое отдал бы, чтобы всё оказалось иллюзией. Он почти с тоской вспоминал о подмосковном лесе, о мерцании ноутбука в полумраке кабинета, о своих подопечных, в конце концов, с чьими медицинскими картами порой приходилось разбираться до самого утра. Даже мысль о деньгах не особенно грела - редкий случай, между прочим.
   Вчерашнюю незнакомку - хотя, почему незнакомку, Морозов прекрасно помнил, что назвалась она Гекатой - он увидел в свите какого-то денежного мешка. Был порыв - рвануться по направлению к ней, схватить за горло и придушить. Ведь если эту ведьму угробить, наваждение исчезнет?
Хороший вопрос, кстати говоря. И однозначного ответа на него у Петра Алексеевича не было. Поэтому, видите ли, рисковать не хотелось. И так уже натворил дел...
Вот только на арене мечом махать мне и не хватало для полного счастья. Спасибо, что называется.
Хотя, конечно, качать права было и глупо и бессмысленно. Надо было продержаться неделю... Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов.
Отсчёт пошёл...
Как попасть в число тех, кого купит ланиста, Морозов не представлял определённо. С него - и с его спутников - сняли грязные лохмотья, в которых они проделали свой долгий путь. И теперь их выстраивали в ряд, оставив из предметов одежды только сероватого цвета повязки на бёдрах.
Если откровенно, Пётр Алексеевич предпочёл бы попасть в руки какой-нибудь - желательно молодой - патрицианке, чем к тому типу, что придирчиво рассматривал выстроенных перед ним людей, отбирая тех, кто будет подыхать на потеху публике. Тем более, что, судя по всему, все товарищи по несчастью были моложе Морозова лет на двадцать. Может быть, им и было самое время начинать карьеру гладиаторов, а вот председателю попечительского совета школы "Логос" - несколько поздновато...
Некоторое время он стоял на солнцепёке, чувствуя, как по коже начинают стекать капли пота, а мысли под этими палящими лучами мало-помалу путаются...
Хрен с вами. Гладиаторы, так гладиаторы.
Рядом с ним так же молча и понуро стоял тот самый тип, что по-дружески хлопнул Петра по плечу, когда тот только-только пришёл в себя после их импровизированного ночлега на голой земле. Не раздумывая больше - а чего раздумывать, тут надо было действовать, чтобы не застрять здесь навсегда - Морозов неожиданно для всех развернулся и от всей души врезал ногой по колену этому бородатому ублюдку, используя энергию от поворота для усиления удара. И когда не ожидавший атаки противник, покачнулся - бил Пётр Алексеевич с таким расчётом, чтобы порвать ему связки и оставить хромым на всю недолгую последующую жизнь - он снова ударил, но в этот раз уже кулаком в лицо. Чтобы выбить все зубы. Сам при этом боли совершенно не замечал, несмотря на то, что почти сразу на костяшках пальцев выступила кровь, смешиваясь с кровью его жертвы. Но, так или иначе, ему требовалось выпустить пар, заставить кого-нибудь ответить за все его злоключения. Поэтому он бил и бил. Почти получая от этого удовольствие...

Ладно, чего хотели - того добились. В том смысле, что денежный мешок, в сопровождении которого Морозов увидел Гекату на этом чёртовом рынке, пожелал Петра купить. Не он первый, между прочим. Тесть, Платон Андреевич, стоило им познакомиться двадцать лет назад, сразу сообразил, насколько выгодным приобретением может быть Пётр. Потому и вкладывал в него деньги. Впрочем, разница была весьма ощутимой - там, в не слишком любимой холодной России, все эти вложения оседали в кармане самого Морозова. А уж его социальному статусу позавидовал бы любой... Ну, может, не любой, но большинство соотечественников точно. И при подобном раскладе можно позволить, фигурально выражаясь, покупать себя, заставляя выполнять множество тех грязных дел, которые попросту необходимо было сделать, расчищая дорогу для великих нацистских идей... Так или иначе, мы все продаём свои способности и таланты, не стоит обольщаться, прикрываясь красивыми словами. Поэтому чем дороже за них заплатят, тем лучше. Главное - не продешевить...
   Сейчас же Петру оставалось рассчитывать лишь на слова его случайной знакомой, на то, что она будет соблюдать заключённый в ночном клубе и скреплённый их поцелуем договор. Самому председателю попечительского совета пансиона "Логос" делать было нечего - захочешь нарушить условия, всё равно ничего не получится. Приходилось утешаться тем, что, судя по всему, на Гекату можно положиться. Ведь если бы обещания её ничего не значили, Морозов не торчал бы в этой дыре.
"Туево-кукуево грёбанное..."
-Что ж, попробую не разочаровать, - с запозданием пробормотал он, сплюнув густую слюну в дорожную пыль. Мысли свои Пётр Алексеевич контролировать не мог - иной раз желание убить кого-нибудь накатывало спонтанно, и приходилось прилагать много усилий, чтобы с ним справиться. Но ведь справлялся же! Стало быть, и обижаться красотке нечего. В конце концов, он не верующий в храме, чтобы смотреть на неё с обожанием.
"Хотя и хороша, стерва..."
Впрочем, в данный момент на женщин Морозова не тянуло совершенно. Драка, хоть и позволила выплеснуть эмоции, которые душили с того самого момента, как он пришёл в себя, лишила почти всех сил. К тому же разбитые кулаки неприятно саднили, во рту пересохло. Хотелось сделать хотя бы несколько глотков воды и съесть чего-нибудь. От зноя не хватало воздуха, а солнце пекло так нещадно, что перед глазами начали появляться тёмные круги...
Вместе с другими он вошёл на территорию лудуса, кое-как осмотрелся, отметив крем глаза, что на балкон вышли женщины. Но особенно пялиться на них не стал - была охота! Ещё не понравится кому-нибудь, как их разглядывают - и тогда точно мало не покажется. Здесь вряд ли  церемониться будут.
Щелчок хлыста заставил поднять голову и пристальнее вглядеться в сжимавшего его рукоять человека. Это единственное, что позволил себе Пётр. В остальном он старался совершенно не выделяться из окружавшей его толпы. Ему требовалось понять, куда конкретно он попал. И как тут можно выжить...

Отредактировано Petr Morozov (14-06-2014 19:21:17)

Приехали, что называется...
Мало того, что весь день на палящем солнце пришлось махать мечом, так ещё и теперь не давали покоя. Нет, конечно, Морозову совершенно не хотелось оставаться внизу, со всеми этими уродами, состоящими в звании гладиаторов. Смешно даже представить себе, что главный акционер фармацевтической компании станет общаться с такой швалью. Возьми любого из так называемых товарищей по несчастью и засунь в столовую для бомжей, которые открывали под маркой благотворительности, чтобы отбирать биоматериал для экспериментов, так он ничем не отличался бы среднестатистических бродяг. Обычно Пётр Алексеевич не то, чтобы смотрел на них с высока - он вообще предпочитал на это человеческое отребье не смотреть. Ну, если только по долгу службы приходилось узнать кого-нибудь из них поближе, просматривая результаты обследований.
   И всё-таки теперь, когда пришла молоденькая рабыня и потребовала его наверх, пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться на ноги. Впрочем, усилия этого Морозов практически и не заметил. Когда наступала пора действовать, он обычно действовал, не обращая внимания на усталость и боль. Это потом можно будет расслабиться, когда он вырвется из этого дерьма. И - как и оговаривалось - получит причитающуюся ему сумму. Поэтому Пётр Алексеевич покорно позволил надеть на него оковы - "что делать, если у них здесь такие ублюдочные порядки?" - и направился следом за девушкой.
   ...Владельца лудуса он узнал сразу - именно ради этого человека и было затеяно представление на рынке рабов. И сейчас, стоя перед ним, надо было придумать что-нибудь такое, чтобы никогда не возвращаться в ту клетку, из которой Петра только что вытащили.
   Он хотел было отбросить назад пряди волос, что упали на лицо, но цепи, само собой, сделать этого не дали. И Пётр только тряхнул головой. Прокашлялся, чтобы голос звучал не особенно хрипло. Надо сказать, что общение с руководителем проекта "Gemini" и его ближайшими помощниками стало хорошей школой - старые нацисты определённо не допускали панибратства. И потому Морозов мог держать нужную дистанцию абсолютно легко, не совершая над собой никакого насилия, что, пожалуй, было бы достаточно трудно человеку, помешанному на надуманных демократических идеалах.
-Меня зовут Пётр, господин.
Есть, признаться, хотелось. И приходилось очень стараться, чтобы не смотреть на кушанья, расставленные перед ланистой. Впрочем, на новоявленного хозяина пялиться тоже не годилось. За такое, наверняка, и по морде получить можно. В лучшем случае.
"Чёрт... Войтевича бы сюда. Он, сволочь, историю любил. Помнится, ещё в ритуальном зале мне что-то по поводу Юлия Цезаря толкал, сравнивал Максима с Брутом. Шутник..."
-Я родился далеко на севере. Был... - здесь председатель попечительского совета на миг задумался. И решил выдать чистую правду. - Помощником у вождя одного германского племени. Вёл его дела, отбирал рабов для жертвоприношений. И вот теперь... - на чужом языке Пётр Алексеевич говорил вполне складно, как на родном. За это, без сомнения, стоило благодарить всю ту же Гекату. - Теперь по воле богов оказался в Великом Риме... - и, помолчав, добавил. - Господин.

Отредактировано Petr Morozov (16-06-2014 17:15:39)

Признаться, Морозову не сильно и хотелось попадать именно в этот лудус. Он вообще легко обошёлся бы без какого бы то ни было лудуса. Поэтому отыскать логичное объяснение для хозяина было не так-то и просто. Теперь, стоя поближе к человеку, расположение которого ему следовало заслужить во чтобы то ни стало - по знаку ланисты Пётр шагнул ближе - он мог бы внимательно его изучить. Но делать это всё ещё не считал разумным, хотя и многое мог бы понять по взгляду собеседника.
-Все наслышаны о том, что ты поставляешь на арену самых лучших гладиаторов, господин. И я подумал, что если вдруг ты соизволишь обратить на меня внимание и разрешишь служить тебе, это будет большая честь...
Ну, а что тут ещё скажешь? Приходилось озвучивать первую попавшуюся муть, которая приходила в голову. Главное, вести себя почтительно и не давать повода догадаться, что Морозов с удовольствием перерезал бы горло и самому новоявленном господину, и его сучке, которая не замедлила появиться. Женщину, на самом деле, он разглядывать тоже не решился. Лишь отметил про себя, что та развалилась на кушетке...
В принципе, Пётр был в неплохой физической форме - работа обязывала. Может, он и не бегал по утрам по лесу вокруг пансиона - по его мнению, тратить на это время могли в основном полные бездельники, которые днём мило общались с детишками, а ночью без всяких забот отдыхали в собственной постели - но всё-таки, напав неожиданно, рискнул бы при необходимости встретиться и с вооружённым противником. А уж на счёт того, чтобы справиться с обнаглевшим подростком или потерявшей страх дамочкой - так это вообще без вопросов. Но схватки на арене - это ведь совсем иное. И к ним председатель попечительского совета школы "Логос" готов определённо не был.
Сейчас он не думал ни о голоде, ни о жажде, стараясь лихорадочно сообразить, как именно может быть полезен этому типу. В конце концов, тот, хочется верить, не полный кретин. И не стал бы вкладывать в Морозова деньги только для того, чтобы сразу его угробить. Геката сказала, что он должен дотянуть до вечера. Что ж, дело почти сделано.
Стоило одному из гладиаторов показаться в помещении, Пётр сразу понял, что это не к добру. Этого человека он уже видел во дворе на тренировке. И оценил по достоинству. Однако сейчас даже не подал вида, что вошедший произвёл на него хоть малейшее впечатление. Окинул его беглым взглядом - как бы там ни было, перед ним находился раб, и с ним не имелось ни малейшего смысла проявлять особую деликатность - и вновь заговорил, позволив себе улыбнуться:
-Я буду откровенен с тобой, господин. Арена - это не моя стихия. Ты можешь отправить меня и туда, и я с готовностью исполню твою волю. Но при этом не смогу служить тебе с полной отдачей, используя все свои знания и умения. Мой вождь научил меня многому - я устранял его врагов, так что их племена до сих пор гадают, что же с ними приключилось. Узнавал сведения у лазутчиков, пытавшихся втереться к нему в доверие. Ты ведь и сам знаешь, что некоторых упрямцев мало просто бить и калечить, чтобы они рассказали всё, что хранит их память. И здесь требуется не только фантазия, а ещё опыт и умения. Ведь если перестараться, то никогда ничего не сумеешь выяснить... - он кивнул на только что вошедшего гладиатора. - Перед тобой могучий воин, господин. Но уверяю тебя, и он бы признался в любом преступлении, если бы я пообщался с ним подвале. Уверен, это развлекло бы и твою прекрасную жену куда больше обычного поединка, которыми уже мало кого удивишь.
Говоря это, он обернулся в сторону хозяйки, но смотрел на рабыню, разминавшую женщине стопы. Вот сейчас в душе появилось острое чувство узнавания. Пока что он ещё не мог сказать, где и при каких обстоятельствах общался с рабыней раньше, но то, что увидел её впервые не в этом лудусе, был определённо уверен.
"Геката?"
Если она - то должна будет ответить. А если нет, то... что ж, выходит, Пётр потихоньку сходит с ума. Хотя в последнем не было ничего удивительного. Тут любой слетел бы с катушек.

-Я могу войти, господин?
Пётр стоял на пороге покоев Батиата. На самом деле, с новым хозяином вполне можно было вести дела. Если сравнивать с его московским начальством, ланиста не отличался ни особым самодурством, ни отсутствием ума. Строго говоря, такой же диктатор, как и, к примеру, Колчин, что не остановится ни перед чем ради достижения цели. Подобный подход выглядел в глазах Морозова вполне разумным и ничуть его не удивлял. В принципе, жизнь в Римской империи, конечно же, отличалась от той, что привык вести главный акционер компании "Ingrid". С каждым мгновением ему всё больше хотелось домой. Но деньги его ждали немалые, более того, выбравшись живым из этой авантюры, он обретал финансовую независимость. Он смог бы не оглядываться на приёмного сына, получившего причитавшееся Петру по праву состояние, не думать о том, как обойти чёртово завещание. Конечно, бабло лишним никогда не бывает, и он в любом случае был бы не против прикарманить наследство, оставленное Платоном Андреевичем. Но  наследство это уже не определяло бы его благосостояние...
После их последнего разговора с Гекатой у Петра практически не осталось сомнений, что свою часть сделки та выполнит. Он имел дело с той сущностью, которую определённо нельзя отнести к простым смертным. По коже до сих пробегал неприятный холодок, когда он вспоминал взгляд белых непроницаемых глаз. Морозов смутно понимал, какой у неё самой интерес в этом деле, да, собственно, и не сильно пытался это выяснить. Смысла-то ломать голову над вопросами, ответа на которые ты всё равно не в силах получить? Очевидно, имелась какая-то выгода, раз уж Геката с ним связалась. А то, что слов она на ветер не бросает, Пётр Алексеевич мог не раз убедиться...
Да, сама жизнь разительно отличалась. Но вот люди оставались прежними. И руководствовались всё теми же желаниями - деньги, власть, стремление к удовольствиям. Так что не стоило сильно напрягаться, стараясь вникнуть в отношения обитателей лудуса. Более того, Морозову казалось, что он вполне сносно мог бы устроиться при Батиате. Раз уж хозяин проникся к нему если не доверием, так  хотя бы мимолётной симпатией, то стоило приложить ещё немного усилий, и босс убедится в его, Петра, незаменимости. Если это один раз прошло в Москве, которую именуют Третьим Римом, то отчего бы не прошло в Первом?
Но Геката настаивала на том, чтобы через сутки этот дом принадлежал Петру. Как провернуть данное предприятие, Морозов представлял слабо. Оставалось надеяться, что ему не дадут заданий, которые заведомо невозможно выполнить.  А то, что сейчас он выполнял распоряжения неких высших - или низших? - сил, его ни чуть не смущало. Вон, учёных-эсэсовцев тоже нелюдями выставляли. И что? Хоть платили нормально, не за красные вымпелы на них работал.
   ...Пётр почтительно замер у входа в покои. За прошедшие сутки выспаться особенно не получилось, несмотря на то, что ему выделили отдельное жилище. Но вот помыться и относительно прилично одеться удалось. И теперь он ждал позволения приблизиться к Батиату, чтобы понять, зачем его вызывали. Интуиция кричала, что этот разговор будет решающим - очень скоро хозяин скажет нечто такое, что позволит его подставить и получить лудус вместе со всеми рабами в собственное распоряжение...