Когда проводишь сто бесконечностей в клетке с Люцифером, то трудно даже придумать более ценный подарок, чем оказаться на свободе. В первые секунды Михаил даже не удосужился подумать о том, кто именно и каким образом открыл клетку. Все, чего он желал, это поскорее оказаться подальше от этого проклятого места. Как можно дальше. И, то ли Отец сегодня решил немного подыграть ему, то ли просто звезды встали в нужном порядке, но Люцифер не заметил его бегства. Нет, не так. Он даже не вспомнил о нем. И за это Михаил был благодарен Небесам, как никогда раньше.
Михаил неверяще смотрел на свои руки, стоя посреди густого мрачного леса, глубоко вдыхал запах свежей хвои и наслаждался тем, как хрустят ветки под тяжелой подошвой его ботинок. Впервые за долгие века он чувствовал что-то помимо боли и смирения. Он чувствовал себя свободным. И он готов был сделать многое для того, кто подарил ему это свободу.
Но как только Михаил задавался вопросом о том, кто именно вытащил их с братом из темницы, то ответ как-то не спешил находиться. Все было слишком туманно и неясно. Первое, о чем подумал архангел - Отец. Наверное, он наконец услышал его молитвы, решил смилостивиться и отправить его домой. А, впрочем, Люцифер ведь тоже свободен. Этого Бог бы явно не одобрил. Не таким был его замысел, не так он все планировал... Нет, это был не Отец. Слишком щедрый жест от того, кто веками наблюдал за тем, как двое его сыновей мучаются в этой чертовой клетке. Тогда, может, ангелы? Михаилу потребовалось чуть менее минуты, чтобы облететь весь Эдем, и понять, что его здесь совершенно не ждали. Никто и не подозревает, что он снова свободен. Никто, кроме Люцифера и... Выходит, их освободили демоны. И вряд ли они планировали вытащить из клетки не только своего Властителя, но и его главного врага.
Что ж, как бы то ни было, но "спасибо" эти демоны явно заслужили. Да и, если честно, Михаилу было просто интересно посмотреть на того, у кого хватило могущества разрушить столь крепкую тюрьму.
С тихим шорохом крыльев Михаил появился в небольшой комнатке, где не было никого кроме Люцифера и девушки в римских одеждах. Архангел удивленно посмотрел на последнюю, чуть склонив голову на бок. В самом деле? Это и есть их спасительница? Забавно. Пожалуй, даже слишком.
-Здравствуй, брат, давно не виделись,- низким голосом заговорил Михаил, переводя взгляд с девушки на Дьявола. Люцифер... Ничуть не изменился. А, впрочем, нет. Он стал только злее, его душа была чернее тьмы, в которой они вместе провели столько времени. И Михаил отнюдь не чувствовал радости от этой долгожданной встречи. Лишь новую боль и предвкушение чего-то ужасного. Но ведь рано или поздно это должно было случиться, Михаил решил просто больше не тянуть время.
-Я надеюсь, что не сильно помешал вам, но, боюсь, в Ад вернуться у вас не получится. Мне бы не хотелось этого. - как всегда спокойно и совершенно бесстрастно говорит архангел, сохраняя на лице привычное холодное равнодушие. Почему он не хочет, чтобы Люцифер возвращался в Ад? О, тому есть не одна причина. Но самая главная из них - возвращение Люцифера означает, что все демоны, которые сейчас находятся в полной разрозненности и пытаются бороться друг с другом за власть, вновь объединяться под одним знаменем. И начнется война...

Новая шкурка, кажется, произвела нужный эффект и Лилит самодовольно улыбалась, уже предвкушая, как напользуется этой блондиночкой всласть. Правду сказать, Люц никогда не имел слабости к оболочкам, хотя от одной, по имени Сэм Винчестер, точно бы не отказался. Сложно быть архангелом. Столько тонкостей, всех и не учтешь. А еще они последнее время имели тенденцию появляться в ненужное время в неподходящем месте.
-Здравствуй, брат, давно не виделись, - слова за спиной даже удивления не вызвали. Взламывая их персональную колонию строгого режима под названием "клетка", Перводемон прекрасно осознавала, что выпустив одного, и второй брат-акробат не упустит возможности выйти наружу. И презрительно-непонимающий взгляд, они затылком чувствовала, был слегка не к месту.
- Всегда пожалуйста, - отозвалась она и наконец повернулась лицом. Уж больно любопытно было увидеть старшего главнокомандующего пернатых, да и напомнить пафосному товарищу, что именно ей они обязаны этой долгожданной встречей. Но ангелы - не демоны, от них ни благодарности, ни здравого смысла. Ничего. Хах.
По идее ей бы смотать удочки и сбежать в Ад, но не для того она столько возилась с печатями, Винчестерами и пернатыми, чтобы сейчас, поджав хвост, сбежать. Теперь торжественный выход Люцифера и Лилит уж больно любопытно было посмотреть за что она боролась и случайно не зря ли. Плюс...был у нее один козырь. Блондинок часто недооценивают, но Лилит, ожидая рано или поздно визита Михаила, успела передать ангельский клинок из собственных запасов Мэг, которая принесет его сюда, стоит лишь Лилит скомандовать ей. Но это мысли были скрыты об обоих мужчин в комнате. Мало ли до чего эти двое досиделись и не известно, от кого придется защищаться.
Наблюдать за обменом колкостями было хоть и опасно, но очень интересно. Да и было интересно, когда Майкл узнает, кто перед ним, если, конечно, вообще он ее помнит. Поэтому женщина медленно отошла вглубь этой небольшой комнаты, куда-то за спину Люцифера, и облокотилась о стену плечом с видом скучающим и безразличным к накалявшимся страстям.

- Погоди-погоди, в какой это момент тебя стали волновать братья? Насколько я помню, только Папа пошевелит пальцем, как ты тут же несешься у него на побегушках.  И тебе всегда было плевать, сколько при этом поляжет наших братьев.
-Ты ошибаешься, Люцифер,- твердо говорит Михаил, еще больше хмурясь,- ты очень сильно ошибаешься. Я всегда думал об их благе... о нашем благе. Именно поэтому мне и пришлось низвергнуть тебя в Ад. Потому что во время гражданской войны, которую ты затеял, погибло бы слишком много наших братьев и сестер.
Словно зеркаля жесты брата, Михаил в свою очередь распрямляет плечи и сам вытягивается в струнку. В воздухе чувствуется напряжение, исходящее от архангела, равно как и чувствуется та невиданной силы мощь, которая скрывается за его весселем.
-Предатели будут наказаны, Михаил, не сомневайся.
-В таком случае, тебе придется наказать всех, - уверенно говорит Михаил, а после переводит снисходительный взгляд на Лилит.- Кроме нее, быть может. Один демон из сотни тысяч. С преданностью у них явно проблемы, не так ли?
-Мне, конечно, очень жаль прерывать ваш братский диалог, но тут позволю себе, презренному демону, не согласиться. В Аду не все, конечно, гладко, как и на небесах, ведь любые детки шалят без папочки. Поэтому ты бы порхнул домой, и мы восвояси, как бы не совсем удачное время,
Михаил прищуривается, вновь оценивающе оглядывая блондинку, но в его глазах все еще чувствуется пренебрежение и даже некоторое отвращение. Он никогда не любил демонов. И вовсе не потому что их создал Люцифер. И в одном Лилит была права. Она – презренный демон, а значит архангел не будет её слушать и уж тем более что-то ей отвечать. Поэтому слова девушки Михаил просто игнорирует.
-Мечтал? Да мне плевать на всех черноглазых, Майкл! Грешники подписываются под договором каждую минуту, продавая свою душу навек мне.Я не обращаю внимания на измену каких-то мелких сошек, тех, чьих имен-то я толком не запоминал. Они никогда не были моей семьей, в отличии от тебя.
Последняя фраза повисает в воздухе, бьет по ушам, по сердцу... Михаил шумно втягивает носом воздух и забывает его выпустить, задерживая на несколько секунд дыхание. Если Люцифер хотел сделать ему больно, то у него это получилось. Архангел чувствует. Чувствует ту самую мучительную боль, из-за которой люди обычно хватались за петлю или бутылку с виски. Но он этого себе позволить не может. Не выдерживая взгляда Люцифера, Михаил отводит глаза в сторону и чуть опускает голову. Он уж давно отгонял от себя эти мысли, боялся даже всерьез подумать об этом... О том, что это он виноват во всем, что случилось. Только он один.
-Я не мечтал истязать грешников вечно, поверь. Мы жили одними мечтами, Михаил, кому, как ни тебе знать. А потом...Потом всего одно слово, одно слово против замысла Отца. Я выразил то, что думали многие и не решались сказать. Я лишь провозгласил правду. И пуф! И я уже предатель. Я мировое Зло. И тот, против кого ополчилась вся семья. Этого ли ты ожидал? Стал героем в одночасье, прекрасным спасителем всех от зла, что ты низвергнул в бездну. Так, братец? Отличная история для всех ангелов. Только в ней спрятан один маленький нюанс: младший брат так доверял старшему, что не верил до конца в то, что тот сможет ударить его в спину. А тот смог. Вот и прекрасный урок - не доверяй никому.
Архангел молча выслушивает всю тираду  брата, крепко стискивая зубы, сжимая руки в кулаки. Он так и не отводит взгляд от какой-то точки в стене. И, хотя лицо его по прежнему остается каким-то равнодушно отстраненным, но уже по этим мелочам становится понятно, что что-то не так. Что-то существенно не так. Потому что Михаилу уже очень давно не было так больно, как сейчас. Он прикрывает глаза на несколько мгновений, глубоко втягивает носом воздух...
-Мне. Очень. Жаль,- отчетливо произносит низкий звенящий голос архангела. Михаил замолкает. Видно, что эти слова дались ему с огромным титаническим трудом. И лишь через несколько секунд он находит в себе силы, чтобы продолжить,- Я сожалею, Люцифер.- архангел переводит взгляд на своего младшего брата, заглядывая в его глаза.- Я действительно виноват перед тобой... Но лишь в том, что вовремя не остановил, а не в том, что выполнял приказ Отца. Я не хотел становиться героем, не такой ценой. Я не хотел жертвовать самым дорогим, что у меня было. Но ты меня вынудил…
Михаил заметно мрачнеет с каждым словом. Он все больше хмурится, светлые и чистые глаза его теперь начинают наполняться праведным гневом. А он имеет отнюдь не светло-голубой оттенок.
-Ты взялся искать нюансы? Так давай вспомним все от начала до конца,- сквозь зубы цедит архангел.- Я был первым, кто узнал, что ты думаешь о людях. Ты помнишь, что я сказал тебе тогда? Все, о чем я попросил тебя: не говорить Отцу. Но ты же не мог молчать, Люцифер, верно? Тебе зачем-то понадобились сторонники. Слухи ходили разные, какие-то доходили и до Отца. И тогда я выгораживал тебя перед ним, придумывал бессмысленные отговорки, обещал, что такого больше не повторится. Но это повторялось, Люцифер. Снова и снова. Ты плевал на мое мнение, на все мои предостережения и просьбы. Для тебя это все было очередным развлечением. Устроить бунт – что может быть веселее? Я тоже так думал, не воспринимал это все всерьез. Думал, что Отец закроет на это глаза, простит тебя, как и всегда, ведь ты же был его любимым сыном. Но он не простил. Новые дети оказались ему дороже, чем ты. Дороже, чем я. И он приказал мне сбросить тебя вниз, чтобы ты не смог им как-то навредить. Я просил его, умолял, но все было без толку, он оставался непреклонен. И мне пришлось, Люцифер… Клянусь, я никогда не делал ничего хуже в своей жизни, никогда еще мне не было так тяжело. И не прошло ни дня, чтобы я не вспоминал тебя, твои глаза, который смотрели на меня, когда ты падал вниз…. Так объясни мне, в каком месте я предал тебя? За что ты винишь меня во всем? Я сделал все, что мог, но ты сам выбрал свою судьбу.
Пока Михаил говорит, порыв холодного ветра врывается в комнату через окно, которое резко открывается настежь, начинаются перебои с электричеством, лампочки то гаснут, то зажигаются вновь, за окном сгущаются тяжелые свинцовые тучи, хотя еще недавно на небе не было ни облачка. На последних же словах архангела, произнесенных дрожащим от гнева голосом, дрожать начинает и сама комната, как от средней силы землетрясения. Предметы падают на пол, бьются с оглушительным звоном, но даже это не может заглушить тихого голоса Михаила, который, кажется, не замечает того погрома, который он сейчас устраивает вокруг.
- Ну попытайся меня остановить, лидер Небес.
Архангел наблюдает за тем, как его брат демонстративно вскидывает руку, явно намериваясь ретироваться обратно к себе, в Ад. И Михаилу требуется меньше доли секунды, чтобы оказаться рядом с Люцифером, схватит рукой его ладонь и с силой сжать ее, так что кости любого простого человека давно бы уже превратились в пыль.
-Ты. Никуда. Не пойдешь,- чеканит Михаил, мрачно глядя в глаза Люцифера. Так проходит несколько секунд, но напряженное молчание разрушает Лилит, которой вдруг пришло в голову начать читать лекции.
-Воу-воу, ребята, стоп. Неужели проблема в том, что спустя столько лет Майкл теперь не хочет отпускать брата в Ад? А где ж ты раньше был? Тысяч так шесть лет назад?- архангел переводит на девушку несколько раздраженный и полный пренебрежения взгляд, но ничего не отвечает. Неужели я одна тут понимаю, что все, что вы тут пытаетесь доказать друг другу - абсурд чистой воды? А как же ваш ангельский лозунг для Винчестеров - играй свои роли? Или он касается всех, кроме тебя, Михаил? Пытаясь помешать нам сейчас сойти в Ад - ты  мешаешь ему выполнять отцовскую волю. Дослушай хоть раз, что я скажу.Как это ни прискорбно, и демоны и ангелы в замысле Творца, прилагаемся к людям. Как трубочка к соку. Он любит людей больше всех нас и, давая им свободу воли, дал и инструменты, при помощи которых воля человека может свершиться. Ведь ангелы являются по молитве и действуют согласно вере человека, мы же приходим на другой зов. Это биполярная структура материального мира и свободен от нее только Творец. А мы все ею обусловлены. И так называемое зло и добро - понятия номинальные, поэтому разделение будет всегда. На инь-янь, тьму и свет, Каина и Авеля, да в конце концов меня и Еву, тебя Михаил, и Люцифера, Дина и Сэма Винчестеров. Убейте друг друга сейчас и ваши места займут другие. Потому что это - наша работа по обслуживанию свободы воли людей. И вот мы подошли к главному. Люцифер выполняет  ту же работу, что и ты, но просто по другую сторону.
По ходу вдохновенной тирады Лилит, Михаил чуть смягчается и смотрит на нее уже не с раздражением, но внимательно, вопросительно склонив голову на бок. Словно для него правда имеют хоть какое-то значение слова демоницы. Когда девушка заканчивает, архангел понимающе кивает, переводя взгляд на собственную руку, которой он до сих пор сжимал предплечье Дьявола, а после снова на Перводемона.
-Из всего, что ты сказала, я извлек лишь одно,- ледяным тоном тянет Михаил, а после вскидывает руку, отбрасывая девушку назад и прижимая её к стене невидимой силой,- ты мне надоела, Лилит. Никто не просил тебя вмешиваться в наш разговор, но ты слишком назойлива, чтобы понять это. Твое мнение здесь никого не интересует.
Архангел говорит резко и, пожалуй, даже грубо, что совершенно не свойственно ему. Но, в  таком состоянии Михаил мог сделать многое. В том числе, убить первого, созданного Люцифером демона.

Михаил злится. Он чувствует, как праведный гнев стрекочет в его жилах, закипая вместе с кровью, и прекрасно понимает, что это совсем не то, что должно было сейчас фигурировать в его рассуждениях. Но неужели Люцифер не видит? Неужели он не замечает того, что сделало с Михаилом это бремя вынужденного предательства? Неужели он не слышит, что сквозь звенящий от напряжения голос проскальзывают нотки раскаяния. Искреннего. Неподдельного.
-Твоя вина? Посмотри на то, кем я стал. Кем я был? И что осталось теперь? Даже если бы этого было не избежать, ты мог пойти бы со мной, и мы вдвоем изменили бы предначертанное. Я не... Это ты сломал мне крылья, Михаил.
Да, это так. И не прошло ни единого дня, чтобы Михаил не думал об этом. Не думал о том, чтобы было, сотвори его Отец чуть менее принципиальным, чуть менее приверженным своему долгу. Тогда он, наверное ушел бы... Тогда он, наверное, сражался бы бок о бок рядом с Люцифером, отстаивая его глупую, в корне неверную точку зрения. И тогда они бы вместе полегли на алтарь великого Божьего замысла. Возможно, им бы сохранили жизнь, но навсегда отняли бы друг у друга, забрав вместе с тем и надежду. А, впрочем, разве сейчас все было не также? Разве у этой истории в конечном счете не один конец, каким бы путем не шли к нему главные герои? Нет, здесь не будет хэппи энда. Что бы ни делал Михаил, что бы ни говорил Люцифер, все всегда вернется на круги своя. И сейчас их слова уже точно ничего не изменят.
-Ты виноват в том, что я погряз во Тьме.
Михаил знает, что виноват. Но если он виновен в том, что Люцифер пал, то вознесение Михаила к свету и его роль заместителя Бога - целиком и полностью вина Люцифера. И кто знает, что хуже: творить собственный Рай или отвечать за уже созданный, неся на себе бремя ответственности за каждого ангела, за каждого человека и каждую букашку, которая только встречалась на этой бренной земле, и зная что тот, кто возложил на тебя этот крест ушел, канул, бросил тебя один на один с целым миром. Несмотря на то, что ты был предан ему, несмотря на то, что ты существовал ради него. Если Михаил предал Люцифера, то его самого предал Отец. И это тоже было чертовски больно. Но его крылья целы...
-А ты виноват в том, что я стал для всех лидером, героем и идеалом.- все также хмурясь, произносит Михаил, оставляя без ответа все остальные слова брата.- Думаешь, мне легко быть вселенским добром, когда ты, мой брат, часть меня, есть вселенское зло? Думаешь, я навязывался в герои, хотел, чтобы все подражали мне, чтобы ждали от меня неизвестно чего? Мне не нужно этого, Люцифер. Я не хочу видеть в глазах своих братьев надежду на то, что я найду Отца, что я все исправлю, сделаю все лучше, чем было до этого, и я не хочу смотреть на то, как надежду сменяет упрек, когда они понимают, что мне это не под силу. Я - воин. И всю жизнь я подчинялся приказам, исполнял свой долг, но командовать всем самому меня никто не учил. И если уж мы говорим о предательстве, и ты жалуешься на то, что тебя низвергли в Ад, то подумай, каково мне было остаться в Раю. Даже твоя клетка показалась мне благословением после этого...
Архангел и сам не знает, что так сильно ударило его в голову, заставив подойти к Люциферу так близко и сжать его предплечье с нечеловеческой силой. Просто гнев заглушил здравый смысл, растопил на мгновение лед спокойствия. И поэтому сейчас Михаил смотрит прямо в глаза брата, что находятся напротив  и так близко, что что-то неприятно щелкает в голове, со сталью и обжигающе холодной злобой в глазах. Он злится на себя, на Люцифера, на Отца, на эту ненормальную Лилит, и снова на Люцифера. Он злится на все на свете и особенно на то, что ничего уже нельзя исправить.
.-Это что, приказ? Иди приказывай своим сторонникам, Михаил. Вон, как с Рафаилом чудесно спелись.
Михаил непонимающе хмурится, чуть склоняя голову на бок, а после слегка прищуривает ясные глаза. Может, ему на секунду показалось но это что сейчас была ревность? У них с Люцифером всегда были отношения немного особого рода, не требующие доказательств и подтверждений. Они знали все друг о друге, они были самыми близкими из всех существ, что когда-либо жили со времен мироздания. И, конечно, Люциферу было известно, что с Рафаилом у Михаила никогда не было подобного понимания или особо сильной родственной любви. Рафаил - его брат. Люцифер - его все. Был и остается. Только раньше он был им в качестве друга, теперь в качестве врага. Ничего не меняется, меняются лишь цвета на черно-белой палитре, но в сущности все остается прежним. Михаил по прежнему жил мыслями о Люцифере, но сейчас это были преимущественно мысли об их финальной битве и смерти одного из... И смерти брата.
От далеких рассуждений и планов об убийстве Перводемона отвлекает грубый и жесткий голос Люцифера.
-Не смей.  Не смей приказывать МОИМ созданиям.
Михаил вновь смотрит на брата несколько удивленно, непонимающе. Неужели эта особа так много значит для него? Или дело в том, что Михаил посмел командовать тем, что создал Дьявол? Это уже неважно. Удар архангела нейтрализован, а сам Михаил лишь еще больше шокирован и раздражен.
- Не хотел пускать меня в Ад? Значит, пойдешь туда со мной.
И Михаил готов поклясться, что помимо угрозы в голосе Люцифера проносится издевательская усмешка. Но он ничего не успевает сделать. Абсолютно ничего. Секунду и Михаил уже с ужасом обнаруживает себя в Аду. На чужой территории. Он изумленно смотрит на брата и одергивает руку от него. Слышится лязг цепей. Михаил переводит взгляд на металлический браслет, который только что сомкнулся на его запястье, и лишь поджимает губы. Клинок исчезает из его рукава быстрее, чем архангел успевает о нем подумать. Чудесно. Теперь у него ни единого козыря. Теперь преимущество на стороне Люцифера. А, значит, стоит утихомирить свой гнев и начать думать здраво.
-Доброй пожаловать в мою жизнь.
-Это не смешно,- на всякий случай ледяным тоном сообщает Михаил, тряхнув рукой. Цепи тут же рассыпаются в пыль.- Верни клинок, Люцифер. Верни клинок и разойдемся мирно.

Михаилу точно не по себе здесь, в Аду. И это еще слабо сказано. Теперь единственное, чего он хочет, это просто свалить отсюда как можно быстрее. Какие там разговоры? Какие выяснения отношений? Ситуация становится слишком опасной, она выходит из-под его контроля. И Михаил совершенно точно не готов так рисковать. Он не собирается умирать, только не сегодня.
- А то что? Отчитаешь меня? Мне кажется, что сейчас я в преимуществе.- издевается Люцифер, и уже через секунду единственный ключ к спасению Михаила растворяется в воздухе. На это архангел лишь чуть больше хмурится и неосознанно делает шаг назад. Он еще раз бегло оглядывает помещение, пытаясь найти какую-нибудь лазейку. Но, осознав, что таковой здесь не имеется, Михаил выдыхает и расправляет плечи, пытаясь принять привычный спокойный вид. Высказывание брата он оставляет без ответа.
-Я не собираюсь его использовать по назначению в данный момент в отличие от тебя, дражайший братец.
Михаил поднимает брови и подозрительно щурится.
-Ох, в самом деле? И зачем же он тебе?- безучастным тоном спрашивает архангел.- Ты мог бы просто вернуть его мне. Я уйду и никого не трону, Люцифер. Обещаю.
Слову Михаила можно было верить, он держал свои обещания. Также как и Люцифер.
Как только Дьяволу в голову пришла очередная гениальная идея, Михаил немного нервно дернул плечом. Ему это не нравится. Ему это совсем не нравится.
-Ведешь себя, как манерная девица.
Михаил удивленно посмотрел на брата, пытаясь понять, к чему он это сказал, и что в его поведении такого женского. Если этим Люцифер хотел как-то задеть архангела, то у него явно не получилось, потому что Михаилу было совершенно плевать. Кажется, Дьявол начинает терять форму.
Или нет.
Стоит Михаилу только опустить взгляд на свое новое одеяние, как его губы сжимаются в тонкую полоску. Серьезно? Неужели нельзя было придумать ничего получше? Архангел изучает взглядом многочисленные цветочки, оборочки и блестки, впадая в легкий ступор. Зачем нужно было это делать? Какого черта? Михаил совершенно ничего не понимал.
Когда он услышал шаги и ехидное хихиканье, то быстро вскинул голову и потерянным взглядом посмотрел на демонов. Спустя секунду до архангела дошло, что смеются они именно над ним, или, вернее, над его вычурным нарядом, дизайнером которого являлся их дражайший отец. И тогда архангел ясно почувствовал желание убивать. Он смерил демонов испепеляющим взглядом и сжал руки в кулаки. Корсет на платье был затянут слишком туго, он стягивал грудную клетку, мешая дышать. Наверное, поэтому Михаил стал делать вдохи все чаще, а выдыхать все реже. Наверное, поэтому он в конец потерял контроль над ситуацией.
После того, как демоны разлетелись по стене, архангел вновь перевел взгляд на Люцифера. И, наверное, в его глазах читалась эта потерянность, эта слабость, которую он сейчас испытывал. Но Михаил всем сердцем ненавидел слабость. А потому он знал, что так дело не пойдет. Нужно прекращать. Идея, как это сделать, пришла на удивление быстро, и Михаил вновь почувствовал, что возвращает себе хоть капельку контроля над всем.
-Миленько.
-Мне оно не нравится,- ледяным тоном заявил архангел,- Слишком тесное.
Вызов принят.
Он потянулся руками к шнуровке корсета, без всякого усилия разрывая тонкие нити, которые стягивали его торс. Тугой корсет резко ослаб и чуть сполз вниз. Сохраняя равнодушное выражение лица, Михаил принялся медленно расшнуровывать платье, вытаскивая порванные нити из петелек, не разрывая при этом зрительного контакта с Люцифером. Когда с этим было покончено, архангел спустил корсет вниз, обнажая торс своего сосуда. Платье с тихим шуршанием съехало с его бедер и упало на пол, оставляя архангела практически обнаженным, если не считать трусов. Михаил без тени смущения, все с тем же каменным выражением переступил через платье. Он по-прежнему смотрел исключительно в глаза Дьявола, словно хотел загипнотизировать Сатану.
-Так лучше,- холодно сообщил архангел, чувствуя, что уверенность снова возвращается к нему, даже не смотря на то, что по законам логики она должна уменьшаться вместе с количеством одежды. Михаилу было плевать на свою наготу. Это всего лишь сосуд, не больше.
Что ты скажешь на это, Люцифер?

Михаил смотрит внимательно, не отводя взгляд, не моргая. Он словно ловит взглядом малейшее движение своего брата, каждую эмоцию, что мельком проскальзывает в голубых глазах. Как же Люцифер изменился за это время. Он стал совсем другим, изменилась, кажется, даже его сущность. Теперь Утренняя Звезда горит не для того, чтобы светить, загадочно мерцая своим холодным недосигаемым светом, но для того, чтобы сжигать. И Михаил почти физически ощущает на себе это ледяное пламя, которое пытается поглотить его жизненные устои, его правила, а значит и его самого.
Взгляд Люцифера заинтересованный, изучающий. Со сдержанным любопытством он окидывает взором обнаженный сосуд Михаила, оценивающе вскидывает брови. Но старший архангел совсем не чувствует неловкости от этого. Даже напротив. Если посмотреть со стороны, то кажется, что такое у этих двоих в порядке вещей. Словно Михаил раздевается перед своим младшим братом каждое воскресение, предоставляя ему возможность спокойно изучать свой вессель глазами. Кажется, люди так обычно не поступают. Кажется, это не нормально... Да, это определенно не нормально.
-Твой сосуд прекрасно сложен. Под стать тебе. Да, так лучше.- говорит Люцифер, но Михаил ничего не отвечает ему на это. Эти слова не вызывают у него совершенно никаких чувств: ему попросту плевать на свой сосуд и на то, как он там сложен.
Люцифер подходит ближе. Еще ближе. На лице Михаила не напрягается не один мускул, но он неосознанно задерживает дыхание на каждый шаг своего брата. Архангел не отрывает взгляда, смотрит все также прямо и пристально, отвечая этим на серьезный, слишком серьезный взгляд брата.
-Я сказал правду, Михаил. Я не хочу войны.
"Не хочешь войны с кем? С Небесами, со мной, с самим собой?..."
Глаза Михаила медленно скользят по лицу Люцифера. Он не врет. Он не умеет врать. Ни он, ни его бесконечно голубые глаза. Архангел сглатывает, чувствуя как тяжело ему это дается, чуть приоткрывает губы, словно собираясь что-то сказать, но опять молчит.
-Не хочу убивать тебя. Я не хочу терять тебя.
Отчего-то от этого откровения что-то внутри сводит болезненной судорогой. Михаил еле сдерживается, чтобы не поморщиться, не согнутся пополам, чтобы было не так больно. Это служит толчком, чтобы архангел начал говорить.
-Мы уже давно потеряли друг друга, Люцифер. В этом вся проблема,- голос мужчины звучит также спокойно и хладнокровно, как всегда, но внутри, в его голове, ему вторит эхо, которое с надрывом хрипло повторяет те же слова.
Они потеряны. Каждый плутает в полной тьме, пытаясь на ощупь найти другого, бьется, спотыкается, падает, снова встает.  И снова, снова, снова... И проблема не в том, что с каждым разом падение становится все больнее, а в том, смогут ли они когда-нибудь найти друг друга. Михаил осознает это, но осознает ли Люцифер?
-Почему ты не пошел со мной?Только потому, что так сказал Отец? Или же сам не хотел? Испугался отступничества и вечности в изгнании с возможностью общаться только со мной?
Во взгляде Михаила появляется что-то другое, нотки немой мольбы. Нет, он не хочет говорить об этом. Он не хочет доходить до откровений и исповедей, не хочет пускать Люцифера внутрь себя. Он не доверяет Дьяволу. Что бы тот ни говорил, архангел просто не может принять это, не может слепо довериться. Это против всей его натуры.
Михаил не хочет все этого, но голос Люцифера, его взгляд заставляют отвечать на вопрос и открывать перед Сатаной, как бы болезненно и неправильно это не было.
-Я не мог,- произносит Михаил и замолкает, почувствовав, что голос вот-вот сорвется. Продолжает он уже почти шепотом, тщательно подбирая слова.- Я не боялся изгнания и твоего общества, нет, но... Я боялся перемен. Неизвестности. Слишком много всего связывало меня с Небесами, я не смог разорвать все это в одночасье ради твоей безумной идеи. Я думал, что если пойду с тобой, то потеряю всю свою жизнь. Но вышло еще хуже: я потерял тебя. И с тех самых пор я даже не могу наверняка сказать, что живу.
Голос Михаила резко обрывается. Он смотрит в лицо Люцифера, ища в нем понимания, но потом осознает, как боится увидеть в нем презрение или насмешку, и спешно отводит взгляд в сторону.
Возможно, он был неправ тогда. Впрочем, по всем законам Небес, Земли, совести и долга он поступил правильно. Но почему же этот правильный поступок до сих пор приносит им обоим столько боли? Разве таким должно быть это "правильно"?