- Ему не нужно оружие, он сам как оружие, – слышится чей-то голос полный восторга.
- Я бы не доверял этому важные миссии. – Другой, более раздраженный. – Он опасен.
- А вы будьте с ним поласковей. – Ощущение чужих юрких пальцев где-то у основания шеи.
Я все еще здесь, как сквозь толщу воды.
Ему, кажется, снился сон. Там он привозил домой своего брата, слюнявил рукав рубашки, пытаясь оттереть запекшуюся кровь у него из под носа. Он был разбит и счастлив, и говорил, что не знал, что возможно ощущать эти эмоции одновременно. Он вел его, как драгоценную реликвию, пытаясь оградить от всего мира и нехотя выставляя напоказ все, что копилось у него в душе. Ощущал толчки от потока людей, даже не пытаясь увернуться от хмурой толпы. Потом вдруг все выключилось. Небольшой укол приглушающий свет, шипящий акцент прямо в ушную раковину, «Доктор Зола любезно просил пройти к терминалу один А».
Внешне он не изменился, источая все такой же мощный заряд радости, остановился, провел ладонью по спине брата, разглаживая складки на пиджаке.
- Реджи, тебе стоит ехать дальше без меня. – А встретив сопротивление, напоследок сказал лишь: - Не заставляй меня ломать еще раз твой прекрасный нос.
Это лишь мара. Рассыпающаяся на осколки при встряске грузовика.

Это как сесть за пыльный инструмент, провести рукой по грифу, припоминая позицию, в которой должна лежать рука, коснутся струн, извлекая звук. Делсин как будто всю сознательную жизнь только то и делал, что убивал людей. Он слышал перешептывание, что новичку такие дела не поручают, но справился не хуже, чем кто-то мог прогнозировать. Те, кто стоял позади него, отворачивались, а ему приходилось смотреть. На деяние рук своих.
Его клинило, чужие и кажущиеся родными, голоса наполняли его черепную коробку до краев, грозя выплеснуться вязкой субстанцией из глазниц, изо рта, из ушей. Тогда он просил помощи, потому что ему казалось, он сгорит изнутри. Ему предлагалась терапия в виде небольшой порции успокоительного. И еще пары «лекарств», под которые он подставлял руку, смиренно принимая инъекции. Всегда врач лепетал на неизвестном ему языке, но по интонациям Делсин всегда угадывал, что он справился отлично и что он Schatz. Почему этим людям он доверяет так беспрекословно? Почему он не может понять, сколько времени прошло?

Он никогда не задавал вопросы. Всегда мрачно отшучивался, грубил, хамил, и на правах Schatz, в принципе позволял себе фривольное поведение. Он слышал, что это не побочное действие лекарств, это он и есть такой.
Ему было наплевать, если приходилось за одни сутки обогнуть земной шар, ему было всегда интересно. Мы это где? лишь единожды спросил Делсин, вдруг встрепенувшись у окна. Нью-Йорк, последовал скупой ответ. Я, кажется, был тут.

Мужчина в дорогом костюме сидел на террасе, поглощал стейк стоимостью в ВВП небольшого государства. У Делсина не было чувств или мыслей, о таких людях, он как рожденный вчера, не мог построить мнения, у него тавром было выжжено в мозгу, что именно этого человека нужно убрать. Оружие ему все же дали, винтовку, мягко, как гитара, ложащуюся в руки. Послушную, как управление сверхновыми моделями автомобилей.
- Бум. В голову.
Мозги, стоимостью с килограмм свиных ушек, разлетаются по платью подружки, которая вдруг решила пересесть. Роу хмыкает, чешет нос, прикидывая, как дела обстоят с химчисткой в этом городе. Платье безбожно испорчено. Делсин не задумываясь плавит в руках винтовку, этому его тоже не учили, это врожденное, и спускается вниз по пожарной лестнице со стороны внутреннего дворика, надеясь слиться с заволновавшейся толпой.

Отредактировано Delsin Rowe (18-05-2014 00:55:08)

Гидра имела особое положение, выведенный жирным шрифтом в уставе «Убирать всех, кто смеет помешать». Делсину не давали подписывать документов, но при установлении лицензионной программы сделали обязательным этот пункт. Несоблюдение оного приводило к неожиданным последствиям, как когда-то было с легендарным Зимним Солдатом. Одна проблема сбежала с базы в две тысячи тринадцатом, вторую проблему он не смог устранить немногим позже, а все из-за человеческого фактора, который не так легко заглушить лошадиными дозами транквилизаторов.

Одна проблема сейчас стояла в узком переулке между монструозными домами, цепко заключая объятиями ипохондриков и страдающих клаустрофобией. Еще пара лет и они прогнутся под собственным весом, и городу нужно будет что-то делать. Если импульс, который сейчас даст Делсин, не разрушит их раньше. Дуло пистолета служит катализатором для активизации запрограммированной установки. Делсин разматывает цепь, гремит звеньями, немного наклоняет голову вбок. Так смотрят на неудачных шутников, из кожи вон лезущих с низкими шутками.
- Кто меня остановит? – Презрительно выплевывает Роу. Он оценивает габариты мужчины, оружие, вероятное количество патронов в обойме. Каков шанс, что свинец у него особенный, смазанный ядом, а сердцевина сделана из особо сплава. Но все это щелчок по носу, а не преграда. – Ты, что ли?
Где-то, искажая пространство и время, у него ноет плечо, и акомиш проводит пальцами по толстовке. Там не было ни раны, ни прожженной кинетической энергией дыры. Где-то слышится выстрел, но это далекая стрельба, не в этом месте, не в это время.
Проблема хороших парней в том, что они никогда не выстрелят первые. Они примут любой удар как должное, с распростертыми объятиями схавают любую кару небесную. Они страдальцы за благо мира во всем мире. А такие как Делсин предпочитают долго не расшаркиваться. Ведь им известна цена каждой минуты.
Цепь работает по принципу хлыста, сначала выбивает из рук пистолет, нарушая целостность металла нагретым участком, обжигает руки. Пользуясь некоторым замешательством, Роу идет в ближнюю атаку, где огребает смачный удар под дых. Кости ломаются и срастаются, процесс не самый приятный, но он уже сроднился с этим ощущением так, что даже не морщится. В нем закипает азарт, которого не получишь, исполняя заранее написанный сценарий. Время, его поджимает время. Где-то трещит скрытый в ушной раковине наушник, нетерпеливо интересующийся, где он. Достаточно, это когда ладони, сомкнутые на голове незнакомца нагреваются достаточно, чтоб вырубить его от болевого шока.
- Я тут по работе, хамло ты немытое, - напоследок напутствует Роу, носком кеды поддевая щеку мужчины, чтоб получше рассмотреть лицо. У Делсина не было самоцели уродовать его, но ожоги останутся, сходить будут тяжко. – За рихтовку спасибо не говори.

Следующий раз, когда они видятся, случается где-то в Саудовской Аравии. И опять эти томные вздохи и гляделки. Делсину начинает казаться, что этот человек пришел не просто за порцией холодной мести.
- Как рожа, не болит? – Заботливо интересуется Роу, разогревая руки похлопываниями. – Смотрю, заживаешь хорошо.
Опять огнестрельное оружие против огнестрельного человека, и это сочетание кажется Делсину не совсем справедливым. Но никто не говорил, что мир это приятное место. Тут часто давятся благородством.

С максимализмом завязывают после первого предательства. Но, видимо, искать легкие пути это случай совсем запущенный, встречается редко. Полуденное солнце прожигает в них сквозные отверстия. «Прикончи его», сообщает внутренняя связь.
- Я тебе ноги вырву, - спокойно обещает Роу, делает шаг на встречу. В этот момент становится понятно, что он не просто любит делать, - потом я всажу тебе их в глотку. – Он любит оповещать о своих намерениях. – Будешь канапешечкой.
Канапешечкой тот явно не спешил становиться. Все-таки, в этот раз, ублюдок подготовился. Первый град приходится под ноги, рассеивая внимательность. Делсину хочется едко острить, как соус табаско, поутру, вместо воды, льющийся из шланга душа. Делсин вдруг чувствует, что целостность его образа претерпевает изменения.
- Ох, - его трясет, - ох, - он перестает контролировать свое лицо, капает слюной на ворот рубашки, - кто...
Делсин не принимал отрицательного ответа от своего организма, так его запрограммировали. Чтоб вывести его из строя понадобилась ровно вся обойма. И то он упорно продолжал переть броненосцем вперед, падая к ногам Солдата, успев лишь замахнутся в ударе.

Сначала из горла доносится нечленораздельное мычание. Делсин дергается, снова ощущает страшное дежа-вю. Но сейчас запаса сил у него достаточно, чтоб не ждать искры извне.
Акомиш двигает пальцами, и резко жмурится, шипит, его тело дергается в конвульсии. Он, весь обмотан какими-то проводами, бьющими током каждый раз, когда он пытается собрать гарь в руках. Устройство поджарит его, если он попытается смыться, раньше, чем тело распадется на куски. Сегодня в меню особое блюдо: Делсин средней прожарки, не иначе. Он глотает воздух, кашляет. Когда ему заботливо предоставляют воду, первый глоток он делает, а второй плевком отправляет в лицо доброго самаритянина. Роу не помнит угрозы про расчленение, сейчас он активно возмущается, что кто-то посмел посягнуть на его здравие и благо. Ведет себя, в целом, как очень эгоцентричный элемент.
- Сучара, а если бы ты меня паралитиком оставил на всю жизнь?
Делсин, будучи связанным, обесточенным, выглядел даже мирно. Наверное, так себя ощущают загнанные в угол животные. Ну, подожди, я выберусь отсюда. Глаз на жопу натяну.
- Гильдия Веселых и Находчивых так и говорит, помогай, а если не смог помочь, гаси? Что ты пялишься на меня, я хочу сесть.
Ему разрешают сесть, и он старательно хмурит брови, бешено рассматривая обстановку. Интересно, немецкие друзья уже послали за мной карету? У него нет воспоминаний об этом месте.
- В любом случае. Кто ты нахрен такой, и какого черта тебе понадобилось мешать мне? Откуда знаешь мое имя? Что это за извращенец, который придумал электрические пули? Найду – убью.