- Нет, нет и ещё раз нет, Гастингс! Эркюль Пуаро говорит «нет», здравый смысл говорит «нет», чувство самосохранения говорит «нет» трижды по три раза! Никаких приходящих камердинеров и временных горничных в моей квартире. Это опасно для жизни, уверяю Вас! Настолько же опасно, насколько рискованно сидеть в машине, несущейся с такой скоростью по плохой дороге, к слову. Мы торопимся на собственные похороны? Вы уверены, что не пропустили поворот?
В глубине души бельгиец, конечно, понимал, что несправедлив в своих придирках к ни в чём не повинному спутнику. Автомобиль, с коим капитан Гастингс не пожелал расстаться даже после переезда в Южную Америку, резво мчал их по дороге из центра Лондона на юго-запад в район Уимблдон, и пока не повстречал ни кочки, ни колдобины.  Однако, несмотря на чудесный весенний день и сносную по всем меркам погоду, Эркюль Пуаро пребывал в самом дурном расположении духа, дулся по малейшему поводу или вовсе без причины и отпускал ядовитые замечания с большей, нежели обычно, скоростью и энергией. Не без причины, о, поверьте, вовсе не без причины!
Прошла уже целая неделя с того скорбного дня, когда два столпа, на которых держался порядок в обители детектива, верный Джордж и  мисс Лемон, в один голос объявили о том, что берут отпуск на чудовищно длительный месячный срок.  По семейным, видите ли, обстоятельствам. Какие могут быть семейные обстоятельства в разгар рабочего сезона, скажите на милость? На него валились десятки, сотни дел, толпы клиентов обивали порог дома, чтобы заявить права на время Пуаро, но мог ли он противостоять им, не имея надёжной поддержки в тылу? Снова нет.
К тому же, если он был давно поставлен в известность о существовании родной сестры секретаря, то о родственниках камердинера не имел никакого представления.  До прошлой субботы бельгиец и не подозревал, что те существуют на белом свете: эти загадочные до подозрительности личности вообще никак не проявляли себя, видимо, чтобы заявить права на его безупречного слугу в самый неподходящий момент! 
- Самой большой ошибкой, mon ami*, стало обращение в агентство по найму домашней прислуги. В результате я сменил четырех камердинеров за пять дней, окончательно распрощался с любимым пиджаком, который каждый из этих, с позволения сказать, джентльменов, пытался почистить собственным способом, несмотря на все чёткие инструкции  и возражения с моей стороны. К тому же Пуаро утратил бдительность и по ошибке согласился разыскать двоюродного племянника соседки. Потратил на пустячное расследование драгоценное время и что получил? Ни слова благодарности!  Pauvre garçon**  всего лишь подрабатывал импресарио в варьете, чтобы не полагаться на содержание родни. Новость о карьере наследника злополучная тётка приняла предсказуемо неблагосклонно, пусть так. Но ей хватило отсутствия такта обвинить в подобном исходе меня! Меня, представляете? Умножая знания, умножаю печали – так было сказано, Гастингс?
Городской пейзаж давно сменили лиственные рощи, пологие зелёные лужайки и редкие домики, разбросанные то тут, то там среди полей.  Ему удалось выпустить пар быстрее, чем ожидалось, и теперь детектив с лёгким сожалением пожал плечами.   
- Не обращайте внимания на брюзжание старика, дружище. Я был на грани отчаяния, но Вы приехали и спасли меня от всех напастей.  Отдых в имении виконтессы просто обязан стать тихим и спокойным в награду за все страдания, что нам пришлось пережить ранее. Насколько знаю, Ваше путешествие из Аргентины тоже прошло не так гладко, как предполагалось. Как идут дела на ранчо? Как поживает Ваша прелестная жена? Синдерелла – так, кажется, Вы её называете.  Расскажите мне всё, потому что, боюсь, мои собственные новости будут грешить однообразием.
Уголки рта опустились будто сами собой, придав выражению лица мужчины вид наполовину покаянный, наполовину мужественно скорбный. Пусть Гастингс увидит как стойко Пауро переносит житейские тяготы.

Им пришлось потратить около трёх четвертей часа, чтобы добраться до конечной цели.   Ему уже приходилось бывать в усадьбе по приглашению хозяйки «Уютного» не раз и не два. Если виконта Дарнуэй Пуаро по-прежнему знал плохо: чересчур разные интересы и плохо скрываемое презрение потомственного британского аристократа к плебеям иностранцам не давали им сблизиться хоть сколько-нибудь, несмотря на предоставлявшиеся возможности. Виконтесса же, напротив, вошла в круг сердечных приятельниц бельгийца довольно давно, с его стороны удостаиваясь всяческого восхищения благодаря неизменно искренней доброжелательности и похвальному умению слушать рассказы о самых удачных делах из прежней практики. Что бы там ни бормотал Гастингс насчёт кукушек с петухами (или это были курицы и тетерева?..)***, детектив наслаждался знакомством с Гризельдой Дарнуэй и с удовольствием принимал приглашения на очередной уик-энд. К тому же в закромах виконтессы всегда была припасена бутылочка восхитительного мятного ликёра специально для особых гостей. Право же, приятнейшая во всех отношениях женщина.
Когда автомобиль остановился у края дорожки, ведущей к дому, входная дверь широко распахнулась и явила на свет невысокую полноватую женскую фигурку. Она явно торопилась поспеть к тому моменту,  когда гости едва ступят на землю, и приблизилась  к мужчинам чуть ли не бегом. Нисколько, впрочем, не запыхавшись; не столь удивительно, если припомнить её любовь к гольфу.   
- Мьсе Пуаро, капитан Гастингс,  как я рада видеть вас! – красивое, пусть немного оплывшее лицо  Гризельды Дарнуэй поочерёдно обратилось к каждому. Стоило виконтессе открыть рот, как она тут же начинала совершенно по-птичьи щебетать.  – И как мило с вашей стороны быть настолько пунктуальными. Все остальные гости приехали намного раньше срока. Можете себе представить мою растерянность, когда все они гурьбой заявились на пороге, а комнаты были не до конца приготовлены?
- Ah, chèrе madame****, – Пуаро отвесил поклон, сжав в ладонях маленькую ручку. Он буквально просиял от удовольствия и чуть ли не мурлыкал.  – Вы всё так же прекрасны и непосредственны. Я сражён, растоптан в прах. Та же энергия, то же бесконечное обаяние! Мы не виделись три года, но Вы нисколько не изменились. Верно, Гастингс?

* Мой друг (фр.)
** Бедный мальчик (фр.)
*** Имеется в виду, разумеется выдержка из басни И.А. Крылова «Кукушка и петух»: «За что же, не боясь греха, Кукушка хвалит Петуха? За то, что хвалит он Кукушку»(с)
**** Милостивая госпожа (фр.)

- О, разумеется, - с улыбкой полуобернулась хозяйка, - хотела бы я посмотреть, как Роджер упустит возможность покрасоваться перед Вами, капитан Гастингс. Этот его новый автомобиль… иногда складывается полное впечатление, что мы завели второго ребенка. Может бесконечно долго болтать о каких-то там колпаках, ша-ри-ко-под-шипниках и фарах новой модели.  А я, возможно, и хотела бы разбираться в технике хотя бы немного, для поддержания разговора, понимаете, но перспектива нырять в пропахшие бензином глубины гаража нисколько не прельщает. Подумать только,  будь его воля, шестнадцатый виконт Дарнуэй принимал бы людей в промасленном комбинезоне, с разводным ключом в руках!
- Очень хорошо Вас понимаю, - вставил бельгиец, снисходительно усмехаясь в усы. Как хорошо, что друг не может полностью рассмотреть его лицо, иначе Пуаро мог бы почувствовать себя самую малость виноватым. Опыт подсказывал, что завзятые автомобилисты, как и всякие увлеченные натуры, относились к своим любимицам с болезненной трепетностью. Во всяком случае, обидеть их невниманием к предмету разговора ничего не стоило. Сам он предпочитал во время очередного всплеска восторга по поводу  «двенадцатицилиндрового двигателя Дэмлера» или разглагольствований на тему преимуществ ручных тормозов разных марок тихо уходить в тень и, по возможности, не слишком скоро раздражаться. В конце концов кто, как не Эркюль Пуаро  заслуженно гордился своей сдержанностью и  терпимостью к маленьким чужим слабостям?
- В последнее время муж все чаще уединяется у себя или пропадает в клубе, и я  пользуюсь малейшей возможностью, чтобы расшевелить его. Да и самой скучать от безделья нисколько не хочется… - их собеседница, казалось, даже не обратила внимания на реплику со стороны.
Виконтесса и ранее славилась своей исключительной разговорчивостью, кою не позволяло назвать «болтливостью» глубокое уважение к приятной знакомой, но сейчас она вовсе не давала себе передышки на вдох между фразами. Все трое не успели миновать пустующий холл и дойти до гостиной, как леди успела сообщить новоприбывшим ворох местных новостей и дважды пожаловаться на скуку в деревне и назойливых старушенций из комитета «Благочинных матерей», старавшихся вовлечь состоятельную соседку в свои ряды. Что за глупое название, верно? Тем более что она никогда не смогла бы назвать себя благочинной матерью, хотя бы просто из  соображений здравого смысла.
Несмотря на знакомое поведение и привычную дружелюбную общительность хозяйки, бельгиец отметил про себя, что за прошедшие три года виконтесса сильно сдала. Она осунулась, утратила здоровый цвет лица – и это при жизни за городом! – зато приобрела вдвое больше морщинок, часто глубоких, и безотчетную привычку поминутно хмуриться. Прежде задорно блестевшие глаза погасли, улыбка сжала губы в тонкую нервную линию, а смех Гризельды Дарнуей показался детективу чересчур громким и потому в высшей степени неестественным.
Будучи давним другом семьи, Пуаро был посвящен и в некоторые нелицеприятные тайны, касавшиеся единственного наследника супругов, Огастеса. Мальчишка, в детстве прославившийся озорными выходками на всю округу и не вылетевший из школы только благодаря влиянию богатого дедушки, вырос в молодого мужчину, главным смыслом жизни которого, должно быть, стало причинение неприятностей родителям. Последним достижением будущего виконта, насколько помнил детектив, стало совершенствование в искусстве подделывания подписей на чеках и провалившаяся попытка подкупа экзаменатора в университете. Дело удалось замять, однако об инциденте, разумеется, знали все преподаватели и однокашники, что автоматически закрыло любые пути к адвокатской карьере.
Разумеется, могли существовать и другие причины для настораживающего поведения виконтессы, однако первым на ум пришел все же Огастес. Пуаро почти решился высказать предположение с должной долей осторожности и такта, но ограничился пробным вопросом.
- А как поживает monsieur August? – осторожно осведомился бельгиец, перешагивая через порог гостиной под руку с дамой. И тут же убедился, что догадка оказалась верным выстрелом – виконтесса на него беспомощный взгляд, но тут же вновь расправила поникшие было плечи.
- Замечательно, мсье Пуаро, можете даже не сомневаться, - раздался насмешливый голос  справа от окна.  Взорам вошедших предстал молодой человек, который курил прямо в комнате, облокотившись на стену рядом с полуопущенной створкой. И вновь, как всякий раз при встрече с Огастесом Дарнуэем, бельгиец поразился его колоссальному обаянию. При всех недостатках, которые вот-вот грозились перерасти в настоящие пороки, вечный шалопай был умен, интересен и столь же обезоруживающе непосредственен, как и виконтесса. Очевидно, что для способности нравиться людям требовалось нечто большее, нежели белозубая улыбка или взгляд с хитринкой, но что конкретно заставляло сдаваться перед очарованием, оставалось загадкой.
- Я много раз просила тебя не курить в гостиной, Огастес, - укоризненно покачала головой виконтесса.
- Да будет тебе, - беззаботно откликнулся  тот и тут же щелчком отправил сигарету в ближайшую клумбу. – Видишь, уже ничего нет, а запах рассеется за пару минут. Я был осторожен, ведь ни ты, ни Хильда не переносите дыма, а они с Альбертом и Летти вот-вот вернутся из сада. Вышли выгуливать чудовище, которое Летти по ошибке называет котом. По мне, так им подсунули плохо замаскированную машину для убийства. Видите?
Рука, только что державшая сигарету, взметнулась в воздух, чтобы продемонстрировать глубокие красные царапины на тыльной стороне ладони.
- И это в награду за невинную попытку подлизаться к Его Высочеству и заработать побольше очков в глазах Хильды, - деланно жалобно пробормотал Огастес, едва сдерживая рвущийся на свободу смех. – Кажется, я ее только разочаровал. Капитан Гастингс, вы любите кошек? Если нет, рекомендую пересмотреть свои взгляды хотя бы на эти выходные. У «Уютного» появился новый хозяин.