Никто вам никогда не говорил, что это нехорошая идея запирать сторожевую собаку в подвале? А, позволять чужой, пусть и доверенной руке, навешивать замок на дверь этого подвала? В эту ночь ни один охранник не пострадал. Просто ни один из них в час смены караула не добрался до своего поста. Весь дом, настоящий, живой, материальный, как сама смерть, запечатленная в бесконечных ликах гниющей плоти по всей земле, был погружен в сон. Сладкий, бессознательный сон, причиненный людям химическими соединениями, а не навеянный изнутри усталостью и потребностью в забытии.

И если даже хозяйка приказала костям своего слуги тлеть в подвале, то бесплотной сущности вампира это веление никак не затронуло, потому что Алукард, как истинное порождение тьмы, не оставил своей госпожи, притаившись в укромном уголке подсознания оной, по привычке, которую они на пару с Интегрой, тогда еще маленькой девочкой, воспитали в нем. Девчоночка тем, что не смогла вовремя одернуть и прогнать вампира, да, по чести сказать, и не знала она, как это сделать, а вампир… вампир в некотором роде пристрастился проводить скучные ночи во снах главы Хеллсинга, словно избалованный пес - в ногах на постели у своей хозяйки. Тем самым делая и без того не самые дружелюбные и умиротворенные проекции подсознания Интегры постоянно встревоженными и далекими от понятия “спокойствие”. А как же быть спокойным, если каждый твой шаг - движение в тени грандиозного вируса, пожравшего не только подсознание, но и всю жизнь хозяина сна? Стоит ли говорить о том, что Алукард не отказывал себе в удовольствии уничтожения проекций, как говорится, за спиной у Интегры, пока та не видит. Во-первых, порой это бывало весело, во-вторых, лишало юную леди полноценных, жутких кошмаров. Впрочем, умиротворенных снов тоже не получалось с таким тесным нежелательным соседством.
Разумеется, Влад не использовал таких терминов, как проекции, архитектура сна и прочие, но довольно быстро уловил механику работы ночных миражей. Он нередко встречал на просторах снов Интегры Уолтера, “гусей”, даже иногда Ричарда и Артура, но, никогда не встречал себя. А дверь в подвал всегда была заперта. Попытки нарушить границы сна также, как он опрокидывал законы физики в реальности, не приводили ни к чему хорошему. Попасть в свой, намертво запечатанный подвал ему никогда не удавалось. В какой-то мере, отсутствие его самого в подсознании леди Хэллсинг Алукарда уязвляло. Неужели она совсем-совсем никогда о нем не думает?  То есть, он за ней следует тенью большую часть ее жизни. Должно быть трудно такой, пусть и далеко не всегда приятный… ладно. Всегда неприятный элемент вычеркнуть из жизни. Или нет? И он всего лишь такая же ненужная и осложняющая существование инвалидность, как, например, невозможность ходить для людей, чьи ноги оказались парализованы? И Интегра, как и эти травмированные людишки во сне просто избавляется от отягчающего обстоятельства? Парализованные в мире грез встают и играют в теннис, а она во сне обходится без вампира?
Подобное и льстило и досаждало одновременно.

В особняке было тихо. Очень тихо и свежо. В окна проникал дымчатый свет утреннего солнца, в воздухе царили запахи, которых давно не водилось в доме. Обычно весь особняк был припорошен запахом частиц табака, ароматом, едва заметным флером, духов, которые скорее подошли бы мужчине. С древесными, но одновременно свежими нотками… Сейчас этой вуали, тонкой, как нить лучшего шелка, не было и в помине. Стоял сухой, нейтральный запах, кажется, едва пахло лилиями и можно было уловить ноты поддерживаемой чистоты, приятный цветочный аромат, едва различимый и ни к чему не обязывающий.
Алукард вскинул голову, понимая, что находится вовсе не в своем подвале.
А гордо стоит в коридоре верхнего этажа в белых, молочных лучах яркого солнца, пронизывающих пространство, словно широкие иглы.
Вампир усмехнулся, щуряь на свет ненавистного светила.
- Забавно. Интересно, старина Артур еще здесь?
Мертвец редко путался в том, что есть сон, а что - реальность. Ему самому снились миражи исключительно редко, да и содержание их было крайне специфичным, посему с главной проблемой людей, балующихся совместными сеансами сна, князь был попросту не знаком. Как и с правилами участия в подобном мероприятии. Сны Интегры, в которые Алукарду доводилось пробираться, неизменно несли отпечаток его присутствия. Иногда, весьма пугающий. Вот и сейчас это яркое, солнечное утро было привнесено вампиром заместо тусклого серого дня. Отчего-то десять лет назад света в этой жизни было больше, как и ясных утренних часов.
На одной из низких, резных тумбочек в коридоре стояла не привычная тяжелая антикварная ваза в арабских узорах, но большая, изящной формы птичья клетка c тонкими, золочеными прутьями, в которой теснились, словно японские рыбины в маленьком пруду, черные дрозды. Маслянисто черные тельца птиц были настолько темными, что казалось, будто они совсем не отражают светa, а безвозвратно поглощают его.
Алукард остановился, обращая весьма пристальное внимание на клетку с ее причудливыми обитателями.
Вампир, высокий, лощеный, с зачесанными назад волосами, круглыми очками с рубиновыми темными стеклами, был облачен в светлый костюм. Пиджак небрежно наброшен на плечи поверх черной рубашки в тонкую, едва различимую бордовую полоску. На шее свободно, как петля оборванной удавки, болтался роскошный узорчатый галстук, на кончике языка которого красовался глаз, навевавший мысли о масонстве. Влад слышал приближающиеся шаги, но не спешил удостаивать жителей подсознания своим вниманием. Не спешил ровно до того мгновения, как почувствовал нечто странное в женщине, идущей ему на встречу. 
- Хммм… Должно быть, она от вас без ума…
Заметил Алукард, оборачиваясь к необычайно реалистичной обитательнице сна. Ее образ был словно прописан другой рукой, словно ее фигура была весомее остального, окружающего ее пространства.
- Ведь даже ее любимый отец выглядит тусклым призраком в сравнении с вами.
Дракула усмехнулся: - Впрочем, на это он имеет полное право… Или же вы где-то так сильно напортачили с бумагами, что она даже ночью не может перестать о вас думать?
Улыбка не сходила с уст вампира.
- А если и так, вы мне все равно нравитесь. От вас прямо-таки веет жизнью. Скажите, вы слышали, как по утрам поют дрозды? Может быть, послушаем?
С этими словами, вампир выдернул миниатюрный засов на дверце птичьей клетки, выпуская бешеных птиц на волю. Злая пернатая свора понеслась в сторону координатора, грозно шипя и стрекоча,  метя женщине острыми клювами и когтями в глаза.
Вампир не шелохнулся, прислушиваясь к своим ощущениям, к дыханию несуществующего дома. Что-то определенно было не так.