1860 год.

Эту ночь ты помнишь невероятно отчетливо. Нынешняя твоя задача состояла в том, чтобы эвакуировать женщин и детей из осаждаемого города. Армия Конфедерации доверила это дело тебе, и весьма небезосновательно - ведь ты был самым молодым майором в Техасе. Все говорили, что ты обладаешь природным обаянием, которое позволяет тебе находить общий язык с людьми и располагать их к себе при первой же встрече. По службе ты продвигался быстро, опережая при этом более старших и опытных, чем удивлял, но что, при этом, возвышало тебя среди остальных. На момент того, как ты получил такой чин тебе было всего лишь семнадцать лет, настоящего твоего возраста не знал никто, и твоя небольшая ложь в купе со стремлением во что бы то ни стало добиться места в армии сыграли тебе на руку, ведь благодаря твоему внешнему виду, добавлявшему тебе несколько лет, ты вполне походил на двадцатилетнего парня, готового к военной службе. И сейчас ты, майор Джаспер Уитлок с серьезностью во взгляде и пламенно горящим сердцем, стремящимся избавить несчастных слабых женщин, их детей или малышей, что остались сиротами в этом мире, от грозящего им кошмара войны. Целый день потребовался на подготовку всего необходимого для проведения действий, а потом ты уехал вместе с первой колонной штатских, чтобы проводить их в Хьюстон. Закатные лучи слабо догорали на горизонте, устало облизывая длинными пламенными языками тонкую кромку земли, что расстилается на мили вокруг. На окрестности опускалась непроглядная ночь, наступая на пятки уходящему солнцу. В это время вы пришли в город. Сперва ты должен был проследить за тем, чтобы каждый прибывший получил для себя кров и разместился в безопасном месте, и только потом, когда все было приведено в порядок, ты, удостоверившийся в целости и сохранности каждого спасенного человека, взял лошадь и выехал за границы города, рассекая ночную мглу. Вероятно, где-то еще могли остаться люди, и ты считал своим долгом отыскать их и привести ко всем. Едва ты отъехал от города, как необычное явление не заставило себя долго ждать: три женщины стояли в кромешной тьме, прижавшись друг к другу. Естественно, ты спешился, собираясь предложить им помощь, однако не их одиночество заставило тебя опешить, застыв в глубочайшем изумлении. Когда луна услужливо осветила тебе дорогу к потерявшимся, в свете ее ты рассмотрел их прекрасные лица. Три девушки предстали передо тобой живыми божествами, укутанными в белые легкие ткани - такого чуда ты еще никогда не видел в своей недолгой жизни, это ты знал точно, а еще ты знал, что этих красавиц не было в вашей колонне, следовательно, отстать они не могли - эти фарфоровые лица ты уж точно запомнил бы. Извинившись за такую заминку, ты поклонился дамам, немного сконфузившись от их легкого смеха. Одна из них шептала что-то, но даже шепот ее отдавал вдалеке звоном серебряных колокольчиков. Это была еще одна из поразивших тебя деталей. Эти трое небесных ангелов вели немного нервный разговор, а ты не смел вмешиваться. Каким-то образом ты почувствовал изменение в их настроении, и до тебя долетели обрывки фраз, от которых кровь в твоих жилах медленно холодела: эти девушки говорили о каком-то убийстве. Ты чувствовал, что опасно оставаться здесь, но был обучен защищать женщин, а не уносить от них ноги, не зная даже подробностей их тайного разговора. Внезапно две из них исчезли, а перед тобой осталась, по всей видимости девушка, которая считалась главной. Ты вдруг почувствовал неуверенность - ощущение, которое почти никогда не затрагивало твою молодую душу. Любопытно улыбаясь, брюнетка узнала твое имя, а после этого с губ ее сорвалась фраза, которая положила конец твоей старой жизни, и дала начало новой без права выбора. - Я искренне надеюсь, что ты выживешь. Ты мне нравишься. Шею пронзила резкая боль, приводя в движения маленькие механизированные иглы, что стали методично протыкать каждый твой нерв. Тебе казалось, что тебя выбросили в жерло вулкана, лишив возможности говорить и видеть, ощущать нечто, кроме явственной жгучей боли в каждом окончании. Оголенные провода соприкасались с венами, по которым вместо крови стало течь высоковольтное электричество, которое, дойдя до эпицентра твоего существа - сердца -, парализовало его раз и навсегда.
-----------------
Девушку звали Мария, и при всей абсурдности этого понятия для тебя - она была самым настоящим вампиром. Через несколько дней после встречи в лесу, ты, наделенный самыми острейшими чувствами, очнулся уже в своей новой семье, и стал майором новейшей армии, о существовании которой ты и помышлять не мог. Ты навсегда остался семнадцатилетним солдатом, в лице которого отражались несвойственные возрасту черты, делавшие тебя взрослее, а внутри не осталось ничего, кроме опустевшего организма, в котором не работал больше ни один орган; только лишь в горле постоянно ощущалось скребущее желание, будто в пересохшие стенки засыпали сырого риса, заставляя глотать без всякого питья, но поначалу ты не знал, как заглушить его, пока Мария не научила тебя справляться с ним. Она стала твоим новым командиром, она стала твоей своеобразной любовью, привязав тебя к себе нерушимой, как тогда еще казалось, вечностью. Убивая очередного человека, ты напитывался целительной для организма вампира кровью, а девушка наслаждалась этим зрелищем. Завладев тобою, она получила лучшего бойца, лучшую фигуру для своей жестокой игры. Целью ее было покорение все больших территорий, причем, чем больше побед вы одерживали, тем сильнее становилась ее жадность, тем больше убивал ты, начиная отчуждаться от Марии. Вскоре ты узнал, что твое природное обаяние в купе с бессмертием переросло в самый настоящий дар манипулирования настроением и самочувствием человека или любого другого существа. Каждая твоя жертва отдавала частичку своего ужаса перед смертью, а каждый убитый вампир оставлял свой вечный след - твои руки были сплошь и рядом покрыты небольшими укусами в виде полумесяца, однако не было никого, кто был бы равен тебе в военном искусстве. В фанатичной борьбе проходили года, кровь лилась рекой из разорванных шей ваших многочисленных жертв, а Марии все было мало. Но ты не смел покинуть ее, ты ведь считал, что она твоя настоящая любовь. И что же может быть нелепее этого предположения, ослепленного ее чарами вампира? Во время очередной чистки новорожденных, чьи силы стали слабеть, Мария привела к тебе Питера, который должен был помогать тебе убивать каждого по одному. Ты чувствовал, что ему это давалось нелегко, и однажды он выдал себя с потрохами, избавив от смерти новорожденную вампиршу Шарлотту. В тот раз они сбежали вместе, а ты остался в компании рассвирепевшей Марии. Никогда еще жизнь не была настолько однообразной, а глаза твои настолько красными, словно выдержанное столетиями вино. Пока однажды на порог не заявился Питер, описав в красках жизнь, которая тебе и в голову не могла прийти. Жизнь, которую начали они с Шарлоттой, сбежав из-под гнета властной злодейки. Его рассказы привели тебя в изумление, общество Марии давно тяготило тебя, и ты с легкостью оставил ее, сбежав вместе с другом. Однако даже это избавление не могло принести тебе желаемого облегчения, ибо с каждым новым убийством в твоем сердце возрастало ужасное отвращение к себе и к тому, что ты делаешь. Ты ощущал каждую эмоцию, каждый крик души своих жертв, теряя в себе все человеческое, и тебе становилось жутко. Неужели бравый солдат, что некогда вставал на защиту женщин и детей, убивает сейчас, только, чтобы испить их горячей крови? Ты все более мрачнел, вгоняя себя в жуткую депрессию. В голове мелькали смутные воспоминания о прошлой, хоть и недолгой, жизни, и ты приходил к выводу, что все твое существование - непрерывная война. Война сначала с людьми, затем с вампирами, а ныне и с самим собой. Однажды ты оставил своих друзей, предпочтя жизнь замкнутого одинокого кочевника. Ты пытался перестать пить человеческую кровь, но лишь изматывал себя, наблюдая все чаще темные круги под глазами, и рано или поздно непременно срывался. Ты просто не мог себя сломать. Пока не мог.

1948 год.

Это случилось в Филадельфии. Ты не ел уже несколько дней, твои глаза потемнели, радужка стала почти черной. Этого никто мог и не заметить в сравнении с тем, если бы кто увидел тебя при свете дня. Солнце выглядывало из-за туч, разрисовывая контуры облаков в жгучий золотой цвет, который обычным людям необычайно режет глаза, и который ты мог видеть в самых мельчайших подробностях, вплоть до самой последней крупицы света. Чтобы не искушать судьбы, и не быть застигнутым сонными зеваками, ты поспешил скрыться в недоступном для солнца месте. На глаза попалась небольшая закусочная, возле которой крутились непристойного вида девушки. Хоть ты и привыкал к современному обществу, рожденному в прошлом веке, тебе были привиты совсем иные моральные нормы, нежели царили сейчас. Проходя мимо них, ты заметил нарастающее восхищение в их сердцах, вероятно - такого красавца они видят впервые в своей жизни. Это было очевидно хотя бы потому, что, встретив такого второго, они со стопроцентной вероятностью были бы уже мертвы. Ты не позволил себе улыбнуться, находясь тем более в подавленном расположении духа - голодный и измотанный, тебе и сейчас было трудно находиться рядом с людьми. Открыв дверь и войдя в помещение, ты вновь почувствовал прилив изумления и восторга людей, поочередно вздыхающих. А еще ты понял, почему чувства их были настолько обострены - ты был не единственным чудом в этой придорожной забегаловке. Ты застыл на сотую долю секунды, услышав чутким слухом сразу несколько томных вздохов, а затем прошел за барную стойку, где сидел маленький темноволосый эльф. Не почувствовав биения крохотного сердца и аромата крови, ты тут же понял, что встретил вампира, однако не знал, что делать с этим выводом. Хорошая она или же враг? В твоей закаленной войной голове происходили точные расчеты, однако девушка казалась такой чистой, такой светлой, если не брать в расчет того, что она вампир. По крайней мере давно ты уже не чувствовал такой сильной, исходящей от кого-то радости. В твоей душе повеяло надеждой, ты просто чувствовал ее вкус на губах, смакуя то ощущение далекого тепла. Тебя потянуло к этому огоньку. В тот момент, когда твои темные глаза следили за девушкой, та подняла голову, задорно засмеявшись. Это заставило тебя улыбнуться - насколько позитивной была ее энергетика! Однако ее слова удивили тебя еще больше. - Простите, мэм. - вежливо, как подобает юноше твоего времени, ответил ты. - Мы могли быть с вами знакомы? Ведь вы знаете мое имя... А я не знаю вашего, а, быть может, не помню. И заранее прошу простить меня. - ты улыбнулся ей, и на миг тебе показалось, что в твоей жизни никогда не было того кошмара. Лишь только желание, что огненным сгустком концентрировалось в твоем горле, болезненно реагировало на каждый удар человеческих сердец, бившихся в унисон в этом кафе. Прекрасная незнакомка знала тебя, откуда? Но ты же не мог припомнить ее чудесных черт, хотя с этого момента поклялся не забывать никогда.