frpg Crossover |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » frpg Crossover » » Архив незавершенных игр » 4. 331 [UP/LW] Что видим мы и что видят в нас...
...Что видим мы и что видят в нас есть только сон и сон внутри другого сна 
Первоначальная картинка: http://s9.uploads.ru/leH8r.jpg
Участники: Leonardo da Vinci, Ariadne Williams
События:
Поистине велика и неизведана глубина человеческого подсознания
Отредактировано Leonardo da Vinci (29-01-2014 15:37:41)
Совершенства в мире нет,
Ни к чему оно
Видишь пятна на Луне?
Следы чьих-то быстрых ног
Ветер ласкал маховые перья гигантских крыльев, бросавших широкую изломанную тень на раскалённую под полуденным солнцем терракоту черепицы собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Неизвестная в этих краях птица парила высоко в небе, мерно покачиваясь, будто лодка на волнах озера, и с любопытством взирая на снующих туда-сюда горожан, казавшихся ожившими фигурками на макете, нежели настоящими людьми. Минуло время обедни, и флорентийцы спешили вернуться к своим обычным делам. Птица проводила взглядом юношу, несущего перед собой кипу книг, взмахнула крыльями, набирая высоту, и описала широкий круг вокруг кампаниллы, наслаждаясь чистотой безоблачного неба и тёплыми лучами солнца. На высоте, обласканное ветром, исполинское пернатое чувствовало себя непринуждённо и легко, зависая над живописным крестом Дуомо и любуясь видами на площадь и весь город.
Вдруг безупречно голубой небосвод треснул, как изношенный плащ, и обнажил мрачное исподнее — набрякшие тучи над старыми башнями крепости Форли сменили белизну флорентийского мрамора, ветер взвыл и вихрем подхватил птицу, не давая возможности сопротивляться. Летя в безумном потоке воздуха навстречу неминуемой гибели в чернеющих водах, крылатое создание стало терять прежний облик — перья одно за одним обрывались, обнажая сперва человеческие руки, а затем и голову, торс... А ветер меж тем стихал по мере приближения к водной глади, и тёмные волны сомкнулись наконец над бесшумно вошедшим в воду мужчиной. Медленно погружался он на дно, не пытаясь плыть. Серебристая цепь пузырьков то и дело вырывалась из его ноздрей, пока оставшиеся силы не иссякли и не позволили душной влаге заполнить сперва рот, потом нос и наконец лёгкие утопающего. Инстинктивный крик устранил последнее препятствие на пути воды — сверкающий сноп пузырьков вырвался из раскрытых губ несчастного, вместе с ним, казалось, и душа покинула идущее ко дну тело. Но отнюдь не смерть явилась следом. Что же это?Вороньё? Под водой? Нет... это не вода вовсе, это пшеничное поле под закатным небом. И повсюду взбешённые птицы. Их десятки, нет, сотни. Чёрные крылья заполонили собой всё. Страшный гомон перепуганных и злых воронов, кружащих так близко, что можно коснуться рукой этих хищных тварей. Но стоило протянуть руку, и галдящие падальщики устремились прочь, унося на хвостах закат и неестественно жёлтую пшеницу, оставляя взамен родные пейзажи Тосканы. Вот речка и мостик, женщины полощут бельё. Которая из них моя мать? Каждый раз я силюсь разглядеть их черты, но каждый раз подхожу и вижу размытые пятна вместо лиц. Женщины манят, смеются, но стоит мне обернуться, как они отворачиваются и убегают. Леонардо, Леонардо, ну беги же сюда, глупенький... — слышатся голоса с разных сторон. Каждый раз я бегу на зов, и каждый раз...
Леонардо да Винчи проснулся и рывком сел в своей постели. В ушах ещё стоял женский смех и гул голосов. Этот сон с небольшими изменениями живописец видел часто, но этой ночью что-то кардинально поменялось. Вороны над пшеничным полем... Такой жёлтой пшеницы и яркого неба я не видел доселе никогда.
Отредактировано Leonardo da Vinci (14-02-2014 03:53:07)
Еще впервые увидев это фантастическое небо, которое почему-то казалось ей неестественным, декоративным, нарисованным перед ней чьей-то умелой рукой, Ариадна поняла, что ее эксперименты начали давать хоть какие-то плоды.
Уже долгое время она пыталась сочетать малые дозы сомнацина и ударные дозы ярких впечатлений для того, чтобы создавать более управляемые и одновременно непредсказуемые сны. С этих пор ей стало казаться, что она пустилась в полет где-то на таких высотах, куда не заглядывают другие, такие же "избранные", как она сама. Это слово ей не нравилось, но и иного найти было нельзя. Как иначе назвать людей, способных создавать маленькие параллельные миры?
Но, как случается всегда и со всеми, одних красочных снов ей было катастрофически мало. Она не искала ярких красок. Она искала яркую, настоящую, человеческую жизнь, словно совсем позабыв, что во сне она просто невозможна. И в этих исканиях Ариадна ни разу не почувствовала удовлетворения - лишь одиночество.
Что-то задело ее плечо, промелькнув мимо. Судя по быстрому, короткому, хлесткому прикосновению - это было крыло. Странно, почему птица могла ее не заметить? Разве это не ее сон?
Но тут перед глазами мелькнуло еще крыло, и еще, и еще. От резкой смены сочного цвета неба на черноту вздымающихся вокруг перьев Ариадне было трудно смотреть вверх, но и оторвать взгляда было невозможно. Куда полетели вороны, она, впрочем, не заметила. Словно они вылетели куда-то за пределы ее поля зрения, хотя здесь, в открытом поле, должно было быть видно все.
Поле, кстати, было так же странно, неестествено ярким. Ариадна была уверена, что в жизни пшеница не выглядит так.. Картинно. Несмотря на то, что пейзаж казался ей смутно знакомым, словно она уже успела здесь побывать, спутать его с реальностью и забыться было невозможно.
Но девушку не покидало смутное ощущение чужого вмешательства. Может быть, в ее сон проникли? Ариадна еще раз огляделась - и не нашла ни одного свидетельства того, что здесь есть кто-то еще.
Прежде, чем она успела удивиться этому, ее выкинуло из сна. Под странный, тихий смех и чужие голоса, источника которых она не увидела.
Позже, внимательнее изучив все, чем она "вдохновлялась" перед погружением, Ариадна нашла разгадку. Вернее, так ей показалось. Картина Ван Гога, которую она, в общем-то, пролистала, не заостряя на ней внимания, была копией ее сна. И она знала, что так смущало в пейзаже. Мазки. Ариадна смотрела на небо во сне и видела, осознавала, что оно написано крупными мазками, но не могла этого понять, пока не наткнулась на доказательство.
Оставалось тайной только одно - странные голоса и неприятное ощущение того, что вместе с ней во сне кто-то был. Но и это она надеялась выяснить опытным путем, прочувствовав снова. А как же иначе можно хоть что-то себе доказать?
На этот раз все выглядело более реальным... Первые несколько минут. А потом Ариадна увидела что-то, что приковало ее к месту, заставило до рези в глазах напрячь зрение, чтобы убедиться, что оно ее не обманывает.
Пейзаж сохранился, точь-в-точь "Вороны над пшеничным полем". Но дальше он резко сбивался и переходил в очертания незнакомого Ариадне города, словно кто-то неаккуратно соединил две не подходящие друг другу по цвету и содержанию картинки.
Как завороженная, девушка зашагала по направлению к городу. По ушам резко ударили голоса, нолузнакомый ей язык, шум проезжающих повозок, звон колокола.. Она не могла различить все, да и не пыталась, боясь, что ее слух просто не выдержит.
В добрых делах и заботах день пролетает стремительно. Порою кажется, что совсем ещё недавно петухи возвещали о скором наступлении рассвета, а за окном уже сгущаются сумерки. Вот и этот день был одним из таких. Леонардо усердно трудился в своей мастерской, почти не отрываясь от своих бумаг. Среди этюдов птиц и чертежей причудливых крылатых машин валялись измятые и исчерканные наброски женских лиц. Та любовь и мягкость, с коей были нанесены на бумагу эти черты, разительно контрастировала с резкими, нервными, царапающими штрихами, перечёркивающими прелестные женские головки. На каждом рисунке чётко проработаны волосы, шея, одежды, а вот разные, пусть и во многом похожие лица были едва намечены. Рука мастера никак не могла уловить ускользающий образ, и новые бесплодные попытки лишь вызывали у художника вспышки гнева. Давно, давно музы не отворачивались от маэстро столь хитрым способом. Бывало, вдохновение покидает, и тогда стоит отвлечься на что-то иное, как оно взыграет с новой силой. Здесь же иное — и вдохновение есть, и образ в голове... Но только вот никак, никак не хочет душа соединиться с кистью и воплотить желаемое. Это и терзало Леонардо больше всего.
Крепко зажмурившись, желая унять зуд иссушённых и уставших глаз, художник тяжело опёрся на руки. Усталость, накопившаяся за день, давала о себе знать пульсирующими висками и гудящей головой. Когда много часов без передыху сидишь в помещении, не видя света дневного, это безусловно сказывается на самочувствии не самым лучшим образом. Идеальным решением сейчас было бы подняться наверх, открыть окно пошире и лечь спать. Утро вечера мудренее.
Сон пришёл быстро, окутав своими мягкими объятиями и утащив в темноту. Кромешная, иссиня-чёрная темнота, густая и плотная, будто занавес, не позволяющий даже ярким вспышкам, рисующим идеальные фиолетово-зелёные фракталы, достигать сознания. Только чернота и шорох — то ли материи, то ли сотен тысяч перьев... Точно. Перья. Это не ткань, это бесчисленное множество птиц, заполонивших собою всё пространство. Снова вороны. Знамение ли это? Или лишь следствие? Но тогда следствие чего? Загадка... Леонардо протянул руку и коснулся живого препятствия. Пальцы нащупали гладкие перья и живое тепло настоящей птицы. Вопреки природе, ворон не напал и не улетел, а лишь лениво оттопырил крыло и повернул голову в сторону художника. Мужчина осторожно взял ворона в руки и машинально, не контролируя своих движений, усадил оного себе на плечо. Большая птица потопталась когтями, устраиваясь поудобнее, распустила крылья и звучно крикнула. Раскатистая волна покатилась, встревоженный чёрный сонм вмиг зашевелился, сорвался с места, сотрясая гомоном открывшиеся окрестности. Перед взором художника предстал въезд во Флоренцию. Леонардо поспешил войти в город, ибо только там, как он полагал, можно было бы почувствовать себя спокойно. Пройдя под аркой, тосканец огляделся и заметил, что город сильно изменился. Он не был таким, каким маэстро видел его в последний раз. Многие строения выглядели иначе, а некоторых лавочек, которые были так хорошо знакомы да Винчи, не было и вовсе. Удивлённый художник уставился на пустеющий угол дома, где долгие годы была лавка торговца предметами искусств, и в недоумении коснулся собственного подбородка. К ещё большему удивлению хозяина пальцы не нащупали бороды, но укололись о солидную щетину. И тут Леонардо всё стало ясно. Город не изменился. Всё осталось прежним. Только вот сознание откинуло его на много лет назад, и сейчас художник, имя которого в скором времени прогремит по всей Италии, вернулся во времена своей юности, скорее всего, именно в те, когда вышел из-под крыла Вероккьо и обзавёлся собственной мастерской. Желая убедиться в своих догадках, Леонардо уверенным шагом направился по знакомому маршруту к зданию, которое покинул... вернее, ему ещё предстоит покинуть спустя несколько лет.
Как часто бывает в сновидениях, ощущение реальности происходящего полностью завладело мыслями да Винчи, он позабыл о том, что видит сон. По мере приближения к цели шаг молодого художника сделался мерным, спокойным, и тот с тёплым любопытством разглядывал окрестные здания. Ну точно — вот лавка мясника Джованни — через год или может даже два её разгромят, и ему придётся обустраиваться заново в другом конце города. Невезучий малый — ему и там придётся туго. Хм, а вот и... Но позвольте, что это? Вернее кто? По улице шла молодая девушка, явно иноземная гостья, одетая по какой-то странной моде, и самое необычное, что прохожие не обращали на неё никакого внимания. Совсем, будто её и не было.
Леонардо остановился в раздумии. Ему очень хотелось узнать, что это за чужестранка, и как она попала во Флоренцию, почему одна, без сопровождения, да и вдруг ей нужна какая-нибудь помощь — город большой, незнакомый — иначе девушка не смотрела бы так внимательно по сторонам... Приняв решение всё же вмешаться, тосканец двинулся навстречу незнакомке и вскоре нагнал её.
— Прошу прощения, bella ragazza, что влезаю без спроса... Но, может быть, я могу быть Вам чем-то полезен?
Яркие пятна мельтишили вокруг - здания, люди с их безумными нарядами (безумными, конечно же, по современным меркам), повозки, лошади... Ариадне казалось, что она попала на маскарад или костюмированный бал. Или на какую-нибудь реконструкцию.
Однако она прекрасно понимала, что это было не так. Солнце, бившее по глазам, заставившее ее прикрываться ладонью, было здесь совсем иным. Возможно, потому, что небо было совершенно ясным, не затянутым тонкой дымкой смога и других следов человеческого свинства. Здесь небо имело бесконечную власть, казалось, оно нависало прямо над головой, и от него было никуда не скрыться - в этом были виновны еще и сравнительно низкие здания. Здесь было не укрыться между высотными домами, в тени которых можно творить, все что угодно, и надеяться, что сверху тебя не заметят. Ариадна чувствовала, что она как на ладони.
Но это не было самым сложным для восприятия. Сложнее было понять людей. Они были непривычно... медленными, даже несмотря на то, что жизнь била ключом. Словно она попала в старое кино, где события разворачивались размеренно, спокойно, слишком мирно для современных глаз. Такое кино она никогда не досматривала, даже несмотря на всю его красоту.
Без неприятностей не обошлось, конечно. Большинство прохожих не обращало на нее внимания, но потом все-таки несколько старух, важно вышагивавших по улице, обернулись на Ариадну и злостно что-то шептали, продавцы и продавщицы в лавочках неподалеку хихикали, глядя, как она пытается влиться в непонятное ей всеобщее движение. Это было странно и слишком живо для простых проекций.
В итоге лишь по чудесной архитектуре с покатыми, непривычными после резких линий американских зданий крышами, со сводчатыми окнами, и шумный плеск воды где-то недалеко, всего в паре переулков от улице, по которой она брела уже довольно долго - только по всему этому она догадалась, что находится во Флоренции. Какой же это век? Интересно, здесь город все еще так же велик, как был в период своего расцвета, или она попала в совсем другое время? Хотя, глупо было задавать такие вопросы во сне. Ариадна не могла забыть, что все ее скромные познания в истории могут быть совершенно бесполезны здесь. Город мог быть каким угодно, мог даже оказаться и не Флоренцией вовсе.
Чуть не сбив с ног какую-то даму, которая, вопреки ожиданиям, не начала возмущенно щебетать по-итальянски, а просто прошла мимо, Ариадна наконец заметила единственного настоящего человека. Его нельзя было не отличить от других, от простых отражений. В нем была.. Жизнь. И была мысль. Она не смогла бы объяснить, как это почувствовала или увидела, зато была совершенно уверена.
- Полезны? Ох, если честно, вы можете мне здесь быть полезны всем. - она еще не решила, стоит ли доверить этому молодому человеку то, как она здесь оказалась. Скорее всего, он счел бы это безумием; да и сама она не совсем понимала, что именно с ней случилось. Играть в иностранку сейчас было бы намного проще и безопаснее. - Кажется, я заблудилась. Я впервые в этом городе, не знаю даже, куда податься.
Отредактировано Ariadne Williams (02-03-2014 21:10:59)
Статус эпизода не определен как активный
Вы здесь » frpg Crossover » » Архив незавершенных игр » 4. 331 [UP/LW] Что видим мы и что видят в нас...