3018 год Третьей Эпохи
Он долго не мог найти слов, для того, чтобы выразить все свои чувства. В такие моменты он завидовал своему другу, Линдиру, который, казалось, был просто неиссякаемым фонтаном по части признаний. Тауриэль стояла перед ним, вглядываясь в его глаза, Леголас ловил свое отражение в ее зрачках, но мог только любоваться тем, как вспыхивают ее волосы под лучами еще теплого осеннего солнца.
Он должен был уехать, чтобы сообщить Лорду Элронду о побеге того пленника, о котором поручили следить. Леголас чувствовал, что с ним было что-то не то. Что-то мучило несчастное создание, в котором невозможно было узнать его истинный облик. Чувствовалось, что это создание страдало от Тьмы, но ничего не могло с этим поделать, смирилось со своим существованием.
Леголас тепло улыбнулся эльфийке и взял ее за руки. Потом очень аккуратно вложил в ладонь Тауриэль что-то круглое и металлическое на ощупь.
- Я люблю тебя, Тауриэль. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, пока мы не уйдем в Чертоги Мандоса. Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка, который будет самым прекрасным на свете и будет иметь твои глаза.
Он коснулся пальцами ее щеки и притянул ближе к себе, чтобы прижаться губами к ее волосам, упоительно пахнущим смесью трав и полевых цветов.
- Я буду любить тебя вечность. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Кольцо в твоей руке - то, что мой отец в свое время одел на палец моей матери, когда они заключали помолвку. Я вернусь из Имладриса, и тогда попрошу одобрения у отца.
Он тут же поцеловал ее за ухом, щекотя губами нежную кожу шеи, чтобы остановить возможное возражение со стороны эльфийки.
- Даже если он не одобрит наш брак, ты все равно будешь моей женой, - продолжил он, отрываясь от ее шеи и заглядывая ей в глаза.
- Только дождись меня, хорошо? Я вернусь совсем скоро...
Он обнял ее, прижимая к себе крепче, будто боялся, что Тауриэль откажет ему или же скажет, что не может долго ждать.

Начало Четвертой эпохи
Леголас не знал тогда, что вернется совершенно не скоро. По правилам, отменить помолвку можно было в течение года. Но с того момента, как эльфийский принц покинул пределы Лихолесья, прошел уже не один год. И даже не два.
Он не знал, что подумала тогда Тауриэль, когда из Имладриса вернулись все, кроме самого принца. Он не знал, как к этому отнесся его отец. Он старался не думать об этом, пока следовал все дальше от родных земель и приближался к Мордору.
Но сейчас, когда война закончилась, когда они смогли победить Саурона, Леголас должен был вернуться, хоть и боялся того, как его возвращение будет воспринято его близкими.
Их конь медленно ступал по дороге, будто боясь потерять своих седоков. На самом деле, это Леголас не давал ему ускоряться, потому что ему нужно было обо многом подумать, прежде чем он встретит своих сородичей.
Но Лихолесье уже было готово впустить их в свои владения. Леголас поправил капюшон плаща, который забыл снять после того, как они с Гимли попали под дождь, после чего направил коня к входу в лес.
Они сделали буквально пару шагов, после чего эльф услышал звук натягиваемой тетивы. Лас тут же потянул на себя поводья, заставляя скакуна остановиться. Буквально через пару секунд их уже окружили эльфы, довольно напряженно вглядываясь в одиноких путников.
Леголас медленно поднял руки вверх, показывая, что не желает никому зла. После чего легко спрыгнул с коня, снимая с головы капюшон, прикрывавший его лицо.
- Как я рад видеть вас... Долгим был мой путь домой, но теперь я, наконец, вернулся...
Все это он сказал на синдарине, заставив Гимли что-то заворчать себе под нос.
- Это мой друг, Гимли. Его отец как-то гостил у нас во дворце, а потом уплыл в бочке. А где... Тауриэль?
Имя своей возлюбленной Леголас сказал после небольшой паузы, растерянно смотря по сторонам, пытаясь увидеть знакомое лицо среди тех, кто встретил его у самих границ.
- Быть может, она не смогла дождаться меня? Или считала меня погибшим, потому отплыла за море, не в силах больше здесь находиться?
Ему рассказывали о том, что Лихолесье отбивало множество нападений орков, но слухи упоминали только его отца, короля, по имени. Никто не рассказывал ему про Тауриэль.
При мысли о том, что он не сможет, держа ее за руку, попросить у Трандуила одобрить их брак, сердце Леголаса болезненно сжалось.
Осенью он покидал этот лес, осенью же возвращался. Только сейчас осенний лес был более холодным и безжизненным, чем в тот день. Проклятье эльфа - помнить обо всем.

Его встретили с радостью, с теплыми улыбками, хоть многие и посматривали с осторожностью на гнома, сидящего на лошади. Слишком хорошо в этом лесу помнили, чем обычно заканчивалось появление здесь кого-то из этой расы. Ничего хорошего из этого обычно не выходило.
Но как же были не правы те, кто предвзято относились к Гимли только потому, что он не эльф, а гном! Леголас мог с уверенностью назвать его другом, он мог отстаивать это право даже перед своим отцом. А он подозревал, что нечто подобное принцу предстоит.
Рассмеявшись над одной из шуток, что прозвучала от разведчика, он повернулся к Гимли, чтобы пояснить ему, что его никто не собирается обижать и насмехаться над ним. Леголас прекрасно помнил, как остро реагирует его друг на подобные ситуации.
- Знаю, это звучит странно, но это действительно мой друг, бок о бок с которым я сражался и чуть не умер, защищая от Тьмы то, что нам всем дорого...
Он улыбнулся,  повернувшись снова к своим людям и встретился взглядом с ней... Тауриэль, та, о которой он спрашивал только что, стояла перед ним, даже не моргая. Судя по всему, она совершенно не ожидала увидеть Леголаса живым. Сердце принца болезненно сжалось от чувства вины, ведь он не предупредил ее о своем столь неожиданном и долгом отсутствии.
- Тауриэль?
Он неуверенно сделал шаг вперед. Зная ее характер, зная ее чрезмерную, по мнению Трандуила, но столь милую сердцу вспыльчивость, он мог ожидать от нее чего угодно.
Слезы, еле заметно мерцающие в ее глазах, говорили о многом. Леголас очень хотел сейчас оказаться с ней наедине. Он знал, как не любила Тауриэль показывать то, что считала своей слабостью.
Он ценил ее выбор, хоть и сам не посчитал бы проявление сильных эмоций именно слабостью.
Подойдя к ней ближе, Леголас осторожно, будто боялся спугнуть неосторожным движением нереальное видение, коснулся руки Тауриэль, а потом кинул взгляд на Гимли. Тот проворчал, что эльф может оставить его наедине со своими сородичами, он даже обещает их не обижать.
Тогда Леголас взял эльфийку за руку и потянул за собой, намереваясь прыгнуть на одну из толстых веток и увести за собой подальше от любопытных ушей.
Когда они оказались наедине, принц, не говоря ни слова, крепко обнял ее и зарылся лицом в пахнущие лесом волосы.
- Я так скучал... Прости меня, я очень сильно задержался... - сказал он после долгой паузы. Но эльфы - не люди, им не нужно порой говорить что-то, чтобы поделиться своими чувствами, переживаниями и мыслями.
- Я боялся, что с тобой что-то случится...

Леголас почувствовал такое сильное облегчение, когда Тауриэль заговорила, и ее первыми словами было, что он ждала его. Он ведь боялся больше всего, что гордая и свободолюбивая эльфийка воспримет его отсутствие, как оскорбление, ведь они собирались пожениться совсем скоро.
Он сжал ее пальцы в своей руке, собирая губами одну слезинку с щеки, в появлении которой была только его вина. Он поцеловал ее щеку, вдыхая такой любимый и такой упоительно прекрасный аромат. Он ведь тоже не мог поверить в то, что все это правда. Сколько погибало вокруг него, разных рас, полов и возрастов. И он не знал, что оберегало его от смерти все это время, ведь он столько раз был совсем близко.
Но даже, когда они с Арагорном отправились прямиком к Вратам, обрекая себя на смерть ради спасения всего мира от Саурона, даже тогда он остался в живых.
Тауриэль тоже не может сдержать своих чувств, нежно целуя его и не дав ему никак ответить на ее слова. Пусть так, Леголас просто отвечает на ее поцелуй, так же ласково, будто окутывая своей любовью и нежностью. Он так хотел поделиться с ней этим, пока был в походе, пока думал, как она скучает  без него.
Когда до его ушей донесся голос одного из разведчиков, Леголас вздохнул, с сожалением разрывая поцелуй. Кажется, прошла целая вечность с момента, когда они последний раз так интимно и доверчиво целовали друг друга.
Но Тауриэль напомнила ему о главном, ему нужно было объяснить все Трандуилу, рассказать ему о своем выборе. У эльфов не было такого понятия, как брак по расчету или же не по любви, как у людей. И если Леголас скажет отцу, что он любит Тауриэль и хочет вечность быть с ней, тот ничего не сможет сделать. Только сказать, но это уже не будет так важно.
- Тауриэль, любимая, все будет хорошо. Я не наваждение, я здесь. И я поговорю с отцом. У тебя есть свои дела или ты присоединишься ко мне чуть позже во дворце?
Меньше всего ему хотелось сейчас отпускать куда-то эльфийку надолго, ведь он столько времени ее не видел... Но он понимал, что сейчас нужно думать не только о себе. Тем более, что Трандуил тоже был бы рад увидеть своего единственного сына целым и невредимым.