Сегодняшний день во всем Институте был особенным, потому что именно сегодня шестнадцать лет назад родители подарили мне Иззи – мою чудесную младшую сестренку, с которой мы вместе бок о бок связаны одним предназначением в этом мире. Впрочем, я норовил поздравить сестру первым, встать раньше, чтобы с грохотом ввалиться к Изабель в спальню и вручить ей свой подарок. Жмурясь от ослепляющих утренних лучей, прямо падающих мне в лицо, я пришел в себя и понял, что жизнь в Институте уже кишит во всю – на часах со звоном пробил двенадцатый час, от чего я все еще продолжая тянуть недовольную физиономию, поднялся с постели. Кто открыл занавески? Вся моя спальня была залита солнечным светом, что я больше всего терпеть не мог по утрам – с детства осталась привычка просыпаться в сумрачном свете, именно поэтому занавески в моей комнате открываются не раньше заката. Обстановка напоминала скорее поле битвы после бомбежки какой-нибудь семейной пары, которые сначала бурно ругались, а потом так же бурно мирились – постель на кровати раскурочена, подушки разбросаны по полу; на подоконнике, столе лежали десятки раскрытых книг, каких-то прочих бумажек, пролитое на ванильного цвета меховом ковре красное вино. Что за черт здесь бесновал? Первая мысль, которая может возникать от увиденного. Но черти здесь не проходили, всего лишь Алек, который не мог уснуть и от чего решил дать душе уйти в пляски, стащив с кухни чью-то уже открытую бутылку старого сухого вина и устроив в своей спальне небольшое торнадо, после чего, погрузившись в себя и свои мысли, все таки уснул на кровати в позе морской звезды уже ближе к утру – занавески закрыть, кстати, сам же и забыл. По какому поводу проходил праздник в гордом одиночестве – сам не знаю. Наверное, я просто заранее начал первым уже отмечать день рождения Иззи. Свое я никогда не праздную – никогда просто не считал день своего рождения праздником – лет с 10 я перестал отмечать его, принципиально считая это бессмысленным поводом. Какой же это праздник, если в этот день ты прибавляешь себе еще одну цифру и становишься еще на год старее? Повод отпраздновать прибавление морщин на лице и новых проблем в жизни? В младшем возрасте я не задумывался об этом – мне было все равно, я получал от близких подарки, не всегда те, которые хотел, но я, впрочем, был всем доволен. Потом даже подарки перестали быть стимулом – я просто делаю вид, что этот день такой же обычный, как и все, а если кто и заикнется с фразой «Ну вот, Алек, ты стал взрослее», как обычно любит говорить Ходж, то получит в ответ обиженный бунт. Не думаю, что я когда-либо стал бы мечтать о бессмертии, но о вечной молодости, почему бы и нет? Тебе уже 75, твоя жизнь близиться к концу, а ты все еще выглядишь на все свои 18 и в деле ты так же хорош, как и на свой внешний вид. Но это более, чем смешно – Сумеречные Охотники, доживающие до 75 – это больше похоже на сказку. До предшествующих своих 19 бы дожить. Однако же, ко дням рождений остальных я отношусь вполне нормально и адекватно – я люблю поздравлять, вручать подарки, хотя с выбором, думаю, у меня не всегда удачно получается. Но как же говорят, главное внимание, ведь так? Вот и при выборе я рассчитываю на то, что подарок должен быть нужным, а не просто бессмысленная безделушка, даже если она и выглядит гораздо эффектнее. Какие, по вашему, подарки нефилимы могут дарить друг другу? Уж явно не абонементы в спа-салон.
Не понадобилось много времени, чтобы наконец прийти в себя, убрать последствия празднества, а затем и привести себя в надлежащий вид. Особо бодрствовать не получалось, но к удивлению чувствовал я себя прекрасно, без болезненных шумов в голове и без тяжести в теле – почти отлично. Когда уже можно было покинуть спальню, я достал из под кровати коробочку, и спрятав ее в руках за спиной, гордо отправился бродить по коридорам Института. В спальне Изабель конечно никого не оказалось, ни самой Изабель, ни даже признаков того, что она недавно сюда заходила. Под ногами путался Черчь – по его довольно морде я сразу понял, что праздничный день был праздничным и для него – в нос бил резкий запах рыбы, жареной рыбы, очевидно, что запах доносился не только от самого Черча – он разносился по всему коридору из кухни.
- Именинница решила приготовить завтрак? Да, Черчь, я тоже надеялся, что она пожалеет нас хотя бы сегодня, - кот словно ответил мне такой же довольно ухмылкой, что красовалась и на моем лице, и побрел вслед за мной к кухне. Не странно, что в Институте стояла мертвая тишина – все разъехались, и по чисто случайному стечению обстоятельств мы оказались сегодня здесь лишь втроем, мы с Иззи и Ходж, не считая хвостатых. Мертвую тишину нарушал лишь треск жареной на огромной чугунной сковороде рыбы. Я решил, что сегодня мы обязательно куда-нибудь сходим, пускай даже и вдвоем. Сидеть в стенах Института мы точно не станем.
- Ты же знаешь, я терпеть ее не могу, - я вошел на кухню с нахмуренным видом, вполне прадопободным – на самом деле, я отношусь к этой пище вполне паралеллельно, но во всем Институте я был единственным, кто ел блюда нашего повара от Бога, как говорят, «не вякая», но сегодня даже и обедать почему-то не хотелось – завтрак я то все равно проспал, как и весь свой план насчет поздравить первым – я прямо безнадежен. Пока я еще не совсем успел разочароваться в сегодняшнем "себе", я без особых интриг протянул, скрывающуюся до этого за спиной, продолговатую коробочку – металлический футляр с выпуклыми узорами, походившими больше на руны, но по задумке они и должны лишь быть немного похожи. Чтобы футляр выглядел менее уныло, я обвязал его подручной ярко-синей лентой, которую нашел у Ходжа в библиотеке – кажется, когда-то давно Иззи завязывала эту ленту себе на руку, как оберег – она действительно считала, что она приносит ей удачу, меня это лишь умиляло, но я всячески подыгрывал. Потом лента, очевидно, слетели с руки и Изабель ее потеряла. Безусловно, после этого Иззи не перестала верить в удачу, я надеюсь. Теперь, когда я снова ее нашел, обнаружив, что Ходж нашел ленте другое применение – я стащил ленту из библиотеки, чтобы снова вернуть ее заслуженной обладательнице. Да и на футляре она смотрелась очень даже неплохо.
- Ну же, открывай, - внутри металлического футляра лежало колье из чистого серебра, с выгравированной впереди на маленьком медальоне буквой «Л», - это мамино. Даже не спрашивайте, откуда оно оказалось у меня. Без задних мыслей - я не украл его, нет, просто оказалось. Я аккуратно достал его и приложил к шее сестры – оно невероятно ей шло, и к тому, что Изабель до смерти любит всяческие украшения, я решил нарушить традицию всех Охотников и первый раз решил подарить ей не оружие, а действительно то, что ей понравится. Мои губы растянулись в кошачьей улыбке, когда в знак благодарности я получил крепкие объятия.

Отредактировано Alec Lightwood (16-01-2014 01:32:44)

Я заметил, что с этим украшением, нежно облегающим ее шею, Изабель выглядела гораздо взрослее, и с каждым годом она все больше становилась похожей на маму – такие же изящные черты лица, аккуратные пухлые губы, бездонные темные глаза, длинные густые вьющиеся волосы цвета безлунной ночи – такая же сильная, независимая; из маленькой девочки она выросла в безумно красивую девушку, которая всегда заботиться о том, чтобы выглядеть на высоте, и мне трудно представить, что когда-нибудь ей перестанет быть нужна моя защита и опека, как раньше, когда я в роли старшего брата старался быть для нее примером. Изабель единственный человек в Институте, да и, пожалуй, в моей жизни в целом, который всегда поддерживает меня даже в любых моих безумных идеях – мы совершенно разные, но, тем не менее, я ощущаю рядом с ней целостность. Я сделал глубокий отчаянный выдох, и улыбка словно сплыла с лица.
- Я не голоден, - прозвучало как-то отрывисто - не хотелось обидеть сейчас Иззи, но в действительности так и было. И дело было совсем не в том, кем еда приготовлена, просто присутствовало ощущение, что и кусок в горло не лезет – казалось бы, замечательный день – отличная погода, все комнаты Института были залиты светом, теплый сухой воздух, обстановка в приподнятом праздничном настроении – но все же мысли мои терзало чувство некой тревоги. Оно не было существенным, но, тем не менее, ярко ощущалось и метало в голове – будто бы сегодня должно произойти что-то, что может круто все изменить, и пока еще неизвестно, в какую сторону. Я не особо расчетлив в своей интуиции, но еще, кажется, никогда ранее она не подводила, когда я рисковал ей всецело доверяться. Что-то изнутри словно пыталось меня предупредить, но в отсутствии боевого настроения я лишь пытался отогнать все это лишнее от себя. Мне не хотелось выглядеть перед Иззи унылым и передавать ей негативные эмоции своим опечалившимся видом – снова натянув улыбку, я принялся рассказывать ей о своих планах для нас двоих на этот вечер.
- Мы пойдем в Адское логово, - я выразил это с такой категоричной интонацией, словно у Изабель не было другого выбора. В действительности, выбирать было особо не из чего – Адское логово – это, пожалуй, чуть ли не единственный клуб, где можно не просто потанцевать и оторваться, впрочем, как и везде, но не стоит забывать о работе – к этому местечку уже давно приелся такой ярлык, что сюда любит заглядывать всякая нечестивая тварь. Не стоит забывать об осторожности и о том, что зло все таки не дремлет. К тому же, этот клуб всегда нравился Изабель – не назвал бы ее заядлой тусовщицей, скорее в такие места мы приходим лишь для того, чтобы понаблюдать за людьми со стороны – как они ведут себя, веселятся, кто зажимается у стенки и целуется, кто нелепо двигается в центре танцпола, а кто уже вхлам – молодежь, пожалуй, самый интересный объект для наблюдения. Какие еще можно найти здесь развлечения? Нас ведь все равно никто не видит, если мы этого не желаем. В торговых центрах гораздо скучнее – люди погружены в себя, заняты каждый своими делами, покупками. Ресторан такое же не менее нудное место – официально выряжаться, как куклы на показ, чтобы поесть и безуспешно смиренно уйти. Поэтому я и решил, что Изабель будет не против ночной вечеринки. Еще немного попятившись на месте, я сказал Изабель о том, что плохо себя чувствую и, проследив ее растерянную недоумевающую реакцию, ушел обратно к себе в спальню. Вслед послышалось лишь недовольное урчание Черча.
Усевшись на кровать, я взял в руки маленький кинжал, лежавший завернутым в платок на прикроватном столике, и начал рассматривать. Я начищал его в оружейной вчера ночью, как раз после того, как выпил. Под бликами от солнечных лучей он блестел так, словно литый из золота – я провел подушечками пальцев по тонкому, как осколок льда холодному лезвию, и по неосторожности оставил на пальцах тонкую красную полосу. Этот кинжал выплавил для меня Джейс, уверив, что лук и стрелы – это хорошо, но нож мне тоже несомненно пригодится. Сколько раз он меня выручал в нужных моментах. Я продолжал вертеть вещь в руке, немного испачкав рукоятку. Нет ничего хуже и больнее, чем когда человек нуждается в тебе не так, как ты в нем. Мы росли вместе – он стал мне родным братом, хоть и не кровным, стал мне братом по оружию – мы все время вместе, но.. Джейс не чувствует ко мне то же самое, что чувствую к нему я. По сей день, в то время как Джейс уничтожил более сотни демонов, я в свою очередь не убил не одного. И причина совершенно не в том, что я испытываю страх перед своей смертью – я испытываю страх больше перед опасностью потерять Джейса. Ведь он, он же как ребенок - просто сломя голову весь бросается в огонь – мне не остается ничего, кроме как прыгнуть следом, и так получалось, что я всегда опасался за его безопасность, и безопасность Изабель в том числе, больше, чем за свою. Просто в нужный момент я оказывался рядом и прикрывал. Если кто-то рискнет назвать меня трусом за то, что я не убил ни одной твари, но при этом сотни раз спасал жизни своих братьев по орудию – окажется не прав, причинив мне лишь боль подобными выводами. Ни Джейс, ни кто либо другой в Институте никогда не узнает о том, что на самом деле происходит. Я знаю о том, что опозорив всю свою семью и сурово нарушив закон перед Конклавом, все будет не так, все изменится. Что будет дальше, и кто знает – рискую ли я при этом потерять Джейса. Мне гораздо спокойнее думать о том, что у него не возникает никаких подозрений. А я, я такой, какой я есть. Я не стану переступать через себя, совершая глупые действия. В данном случае, молчание дороже золота.
Я отбросил кинжал в сторону, и он со звоном слетел с прикроватного столика на пол. Когда я наклонился, чтобы поднять, дверь распахнулась и в дверном проеме, сложив руки и облокотившись об косяк, стояла Изабель. Вошла она, как всегда, весьма эффектно. Мне, почему-то, стало легче от того, что она пришла, вопреки желанию побыть одному.
- Не хотел портить тебе настроение, не злись, она села рядом на кровать, и я сделал то, что мне сейчас очень хотелось сделать – я взял ее теплую шелковую ладонь и крепко сжал в своей руке так, что я четко ощущал ее учащенный пульс. Я откинулся на подушку и буквально почти сразу же почувствовал странное помутнение в сознании, Изабель все еще что-то говорила, но ее голос все больше приглушался и становился еле слышим – я погружался в дрем. Перед глазами стоял мрак, сквозь который просачивался янтарный блеск, и приятный запах жасмина, который очевидно исходил от Иззи, но во сне мне казалось, что я слышу запах живого цветка. В следующий момент я уже перестал чувствовать руку Изабель в своей. Я вообще перестал что-либо чувствовать.

Ты видишь меня, но отрицаешь моё существование. Я для тебя всего лишь сон? Я могу прикоснуться к тебе, но всё ещё остаюсь иллюзией?
Снятся ли тебе кошмары? Если я прилягу рядом, станет ли ещё страшнее?
© «Принц преисподней: демоны и реалист»
Cон, который я видел – можно описать, как нечто странное, но явно обладающее каким-то особым засекреченным смыслом, который я пока еще не разобрался, как понимать: я стою совершенно один посреди сухого осеннего поля, такие поля у нас в пригороде, в сельской местности – но это поле не было обычным – казалось, что оно было совершенно бескрайним, только линия горизонта, которая соединяет серое тусклое небо, полностью затянутое перистыми тучами, и такое же тусклое поле сухой травы, бледно-бледно желтого оттенка. Трава при этом казалась совершенно свежей. На мне ничего, кроме легкой хлопчатой футболки и черных штанов от моей старой любимой пижамы, которую я перестал носить год назад и выделил ей гордое местечко в шкафу – выкинуть ее я не рискну. Уж больно когда-то нравился мне этот предмет моего ночного гардероба. Вдали от меня, в том же поле, я замечаю озеро. Я приближаюсь и вижу, что вода в нем какая-то густая, напоминающая желе, и совершенно непрозрачная – дна не видно, в том числе и каких-либо живых организмов. Озеро не подавало никаких признаков жизни, было оно размером с огромную лужу, вода приобретала оттенок черноты и из нее исходил ледяной пар, что свидетельствовало о температуре внутри – но в отличии от нее, воздух в поле был теплым, и даже, слегка приятным за счет мимолетного ветра. Недолго раздумывая, я ступаю в озеро и падаю в воду, но при этом, я не чувствую влаги, я не чувствую само присутствие воды – просто лечу в полной темноте. Но затем что-то сразу же резко хватает меня за плечо, чья-то сильная рука, я пытаюсь оторвать ее от себя, но все тщетно – потянув за футболку этот человек вытягивает меня из бескрайней пропасти, куда я летел. Я снова оказываюсь в этом поле, но теперь я уже вижу и чувствую, что я абсолютно весь насквозь мокрый, и я наконец чувствую эффект холодной воды – меня всего трясет. Передо мной стоит человек, который, вероятно, и спас меня. Я видел его как-то расплывчато, словно сквозь пелену, будто всего за пару минут мое зрение сильно ухудшилось. Но я видел точно, что это был не Джейс, точно не Изабель, потому что рука была мужская, не отец, и вообще никто из тех, кого я знаю. Этот мужчина был мне совершенно не знаком, но где-то в подсознании мне казалось, что я знаю его всю свою недолгую жизнь. Хотя я и не мог рассмотреть его четко, как бы сильно и не пытался, мне казалось, что он невероятно красив – одежда была на нем мрачной, больше похожей на костюм – но совсем не такой, какой носят Охотники. Он явно не походил на нефилима, но одет был искусно. Волосы его были тоже темными, жгуче-черные.. и зауженный разрез глаз, которые горели неистовым пламенем, отчего казалось, что тяжелый взгляд его прожигал меня насквозь. Я судорожно трясся – воздух теперь стал ледяным, ветер сумасшедше разносил в воздухе пыль и тучи в небе вертелись в хороводах. Он смотрел на меня не отрываясь, так вызывающе и настойчиво, что на щеках моих появился румянец, и первым нарушив неловкую паузу я смущенно спросил незнакомца, зачем он спас меня, ведь я сам шагнул в это озеро, в эту пропасть, и я хотел этого, на что незнакомец поднял уголки губ в хитрой улыбке, его глаза засветились еще ярче, а мне становилось все больше неловко. Затем из его уст последовал ответ, - Мы с тобой еще увидимся, голос его был спокойным, уверенным, и приятным. Мне нравилось, как звучит его голос, но я стоял, как вкопанный и не мог пошевелиться, будто все мыщцы отмерзли и я замер, словно статуя, лишь хлопая в растерянности и недоумении глазами – я не знал, что ответить. Незнакомец снова приложил ко мне свою руку, коснувшись плеча; она была теплой, даже горячей, будто вот-вот прожжет мне кожу, и последнее, что я услышал от него, это – Все будет хорошо.
Хватая глубокими глотками воздух, я раскрыл глаза и встрепенулся – было невыносимо тяжело дышать, будто меня минут десять держали под водой, и когда я начал чувствовать, что уже тону, меня снова подняли на сушу и дали возможность вдохнуть свежего чистого кислорода. На секунду я почувствовал странные панически порывы – мне показалось, что я нахожусь не в своей комнате, а в каком-то незнакомом мне месте, и мне что-то угрожает. Алек, ты головой нигде не ударялся? Поменьше бы лазил по недопитым раскрытым бутылкам. Ты же пить не умеешь, совсем. Только хотел я рывком подняться, как почувствовал на своем плече теплое дыхание. Изабель, она лежала рядом и сладко посапывала. Я успокоился, потому что начал узнавать свою постель, знакомую мебель и понимать, что я в полной безопасности, и наверное где-то я все таки головой ночью бахнулся. Дыхание с пульсом перевелись в нормальный спокойный ритм, я продолжал лежать и смотреть в потолок. Сейчас он играл роль что-то вроде полотна для проектора – я еще раз вспоминал увиденный сон и прокручивал его в голове. Было странным, что я помнил его от начала до конца, четко помнил каждую мелочь, каждую травинку с того поля и каждое слово, сказанное незнакомцем. Я приложил руку к правому плечу, Изабель спала на левом, и мне показалось, что я помню даже его прикосновения, и что было странным – я чувствовал на этом плече легкое покалывание.
За окном уже потемнело, на глаз я определил, что уже часов семь, не меньше. Нам с Иззи хватит пару часов, чтобы надлежаще собраться и навести марафет, хотя я и не собирался наряжаться, но подумав, что Изабель будет выглядеть превосходно, чтобы не портить всю картину я тоже найду что-нибудь подходящее в своем гардеробе. Медленными, постепенными движениями я переложил сестру с плеча на мягкую подушку и, стараясь не шуршать сильно, встал с постели. Но не успел я дойти до шкафа, как в глаза бросилась моя одежда, висевшая на спинке стула. Стараясь по привычке всегда поддерживать свою комнату в идеальном порядке, я бы точно не оставил одежду вот так небрежно висеть на стуле – это, безусловно, больше в стиле Иззи. Зная, какой я мастер в выборе нарядов, сестричка позаботилась о том, чтобы я выглядел хорошо. Я не стал подробно разглядывать, какая конкретно одежда была выбрана – я уверенно доверился вкусу сестры. Перед глазами все так продолжал мелькать образ парня из сна. Я подошел к зеркалу и ужаснулся – на тот самом плече, куда я прикладывал руку проснувшись, остался след – это был не совсем синяк, но покрасневшие пятна свидетельствовали о том, что за плечо касались с силой. Мои глаза с испугом смотрели на след, и затем уже с отчаяньем смотрели на всего меня – как же скудно я сейчас выглядел. Старая одежда, растрепанные волосы, от неправильного режима дня, который я почти весь провел во сне, под глазами образовались круги, которые, к счастью, еще не успели посинеть. Но мои внутренние ощущения не соответствовали моему внешнему виду – я чувствовал себя очень бодро. От увиденного во сне я получил словно вспышку адреналина, прилив сил и энергии, которая просто взрывала меня. От таких ощущений меня тянуло на подвиги, хотелось драться, двигаться, летать. Сон был словно лечебным. Все мысли, которые загоняли меня сегодня днем в какую-то странную депрессию – куда-то улетучились, все до единой. Проснувшись, я даже ни разу еще не вспомнил о Джейсе, думать о котором я мог каждые пять секунд своей обыденной жизни. Я думал об Изабель, о том, что мы отлично проведем этот вечер, если повезет – без приключений. Хотя сейчас с таким приливом энергии я был бы и не против найти парочку на свою задницу, и конечно на аккуратную упругую попу Иззи тоже, ведь мы все таки одно целое, как ни крути, и за все отвечаем только вместе.
Я наблюдал за тем, как сладко она спит – ее явно не тревожили сейчас кошмары или странные незнакомцы, хорошо, если она видит только приятное, или может даже вообще ничего, что тоже сравнительно не так уж и плохо. Но все же, ресницы ее слегка вздрагивали моментами – значит, какие-то эмоции она все же испытывает. Я дал ей отоспаться еще примерно с пол часа, пока принимал в душ. Вернувшись в спальню и застав красавицу все еще спящей, пришла пора наконец будить принцессу, иначе зная темп приготовлений Изабель, мы приедем на место не раньше полуночи. Я поднял лежавшее рядом с ней небольшое белоснежное перышко, вероятно вылетевшее ранее с подушки, и аккуратно уместил его ей на верхнюю губу – под ее шумным дыханием ворсинки начинали щекотать ей нос, и после нескольких повторных вдохов Иззи начала недовольно морщиться. Затем перо резко слетело – Сейчас чихнет! Это было, конечно, коварно, но это самый милый способ разбудить человека из всех, что я знаю. Остальные бы Изабель тоже не понравились – никогда не ищу легких путей. Я услышал недовольное – Эй! и ехидно рассмеялся.
- Ты проспишь всю свою вечеринку, принцесса! Экипаж уже ждет, - я не заметил, как в меня полетела подушка – я уже был полностью занят в приготовлениях, разбирая выбранный для меня наряд и прикидывая, какое оружие я возьму с собой.
- Ты, кстати, не видела мое стило?, я начал вспоминать, когда последний раз держал его в руках, и лицо мое тут же застыло, - я потерял его сегодня ночью.

Отредактировано Alec Lightwood (16-01-2014 22:48:29)

К счастью, после сна Изабель тоже казалась в неплохом расположении духа, что несомненно радовало, и ее вопрос о том, что же здесь происходило, прозвучал практически неподозревающе, посему я и решил оставить его без ответа, просто проигнорировав этот момент, делая вид, что я полностью погружен в поиски пропажи. 
- Неет, перестань! Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты так делаешь, - я недовольно завопил, как только Изабель неспеша приблизилась и растрепала рукой мои и без этого взъерошенные волосы, после чего, посмеиваясь, удалилась из комнаты. Вообще не люблю, когда кто-то к ним прикасается, особенно с целью испортить прическу. Иззи в крайних случаях это было простительно, как и сейчас, а остальные же просто и не стремились их трогать, зная мое мнение по этому поводу. Где же оно? Я безрезультатно проползал по полу, осмотрел всевозможные ящики, карманы, еще раз на всякий случай осмотрел стол – я перевернул комнату с ног на голову. Обыскивать здесь дальше не имело ни малейшего смысла. С огромной неохотой и долей отчаянья мне пришлось идти в оружейную за новым стило – на душе остался осадок, будто я потерял что-то настолько важное, что можно сравнить с потерей одной из своих конечностей, к примеру. Не понимая, почему предыдущее стило было для меня столь многозначащим, я все еще пытался восстановить в памяти все прошедшие события и вспомнить, зачем я вообще его брал. Потеря вещей всегда является довольно таки травматическим моментом, если учесть, что вещь немаловажная. В оружейной я застрял минут на сорок, не меньше. Это то самое место, где хранится всякое оружие нефилимов, уничтожающее демонов. В нашем Институте это одна из самых больших и самых значимых комнат, которая надежно заперта от всех ненадежных смутных лиц. Открытый доступ к ней имели только постоянные обыватели Института, в чьих числах были мы. Находилась она в подземных этажах – в подвалах, проще говоря, и в силу своего возраста выглядела где-то примерно в стиле средневековья. Тут можно было найти все, чего только душа пожелает. Новое оружия изготавливают так же здесь, в подвалах. Для создания необходимых условий хранения и содержания комнаты всегда проветриваются с помощью специальных вентиляционных окошек, и температура здесь всегда немного щекотливо-прохладная. Стеллажи и ящики со старым оружием, которые уже давно не используются и более не годятся для применения – покрыты нескольким слоем пыли – некоторое оружие не подлежит к переплавке, или имеют какое-то особенное значение, почему и Ходж, как главный Хранитель, запрещает к нему прикасаться. Пахнет тут соответствующе – смесь запаха металла, остывшей крови и сырости. Для каждого уважающего себя Сумеречного Охотника оружейная комната является святыней – излюбленным местом, где изучая старое и изготавливая новое оружие, постоянно экспериментируя, совершенствуя его и вкладывая свой личный отпечаток, можно пропадать часами или даже сутками. Помимо холодного, было здесь и магическое оружие, которому отводилось специальное отдельное помещение. За новым стило я отправился как раз туда, и там же на месте выжег себе пару-тройку рун, которые сегодня мне могут пригодиться.
Когда я, не считая времени, проведенном пропав в оружейной, уже полностью был собран и готов, Изабель даже еще и не думала выходить. Меня это нисколько не удивляло – хотя понять, почему все же девушки собираются всегда так долго у меня не получалось, я уже свыкся с тем, что Изабель собирается по нескольку часов, и как полагается, я лишь молча ждал. Что можно так долго делать? Что бы не одела Иззи, она всегда выглядела замечательно, даже если эта вещь уже лет как сто вышла из моды и совершенно неактуальна – на ней она смотрелась так, словно это уже не мода, это классика. Из густых пышных волос Изабель можно было свертеть что угодно, хоть просто незаурядный пучок – и все равно, они будут выглядеть безупречно, хоть как ты их не наверти. И неужели для того, чтобы накрасить губы, нужно больше пяти минут? Я мысленно возмущался, бродил около ее спальни, как спустя целую вечность дверь наконец-то отворилась – я окинул Иззи взглядом, проведя его с головы до ног, и брови мои тот час же наморщились.
- Не слишком ли вызывающе?, - выглядела Иззи хорошо, даже очень хорошо, и даже очень.. горячо – платье едва доходило до колен, плотно облегая и обтягивая утонченную фигуру, и огромный разрез, который прикрывало подаренное сегодня мною колье. Затем, чтобы не огорчать сестру своим суровым наставничеством, я смягчил хватку и выпалил еле слышное – красиво. Скорее, это вполне нормальное явление, какую вещь она бы не одела, для меня она все равно будет казаться слишком открытой и «вызывающей». Изабель в ответ оглядела меня таким же оценивающим взглядом, но моим нарядом она была точно довольна, потому что выбирала его сама. Нет, опять. Только не волосы! Руки сестры снова потянулись поправлять мою прическу, но закатив глаза, я промолчал этот момент. – Нашел свое стило?
- Мм, нет. Но, я уже взял новое, – прозвучало от меня с нотками досадности. Такси уже ждало нас в конце улицы – я вызвал его заранее, чтобы не тратить время еще на то, чтобы ловить и ждать его – в нашем районе, да еще и в такое время, это не десять минут и даже не двадцать. А с приготовлениями Изабель мы тем более дотянули уже до ночи. Улицу укрывала темень и легкая вечерняя прохлада. Воздух казался каким-то душным из-за отсутствия ветра. В самый последний момент я вспомнил, что мы забыли предупредить Ходжа. Возвращаться в Институт мы уже не станем – тем более, в такое время он наверняка уже спит. Ему не придется волноваться за нас, я уверен, что все обойдется хорошо, и Ходжу даже может и не обязательно знать о том, куда мы подались вдвоем на ночь глядя. Таксист смотрел на нас с таким видом, будто мы парочка весьма подозрительных лиц, сбежавших прямо с бала, и каждый раз, когда оружие на нас позвякивало, он оборачивался, окидывая нас недоумевающим взглядом, и каждый раз я сурово пресекал это фразой – Не отвлекайтесь от дороги, а Изабель при этом злорадно похихикивала. Поэтому, на такси мы никогда не ездим. Я решил, что раз мы при параде, то позволим себе обойтись без метро.
Огромная очередь у светящегося неонами всевозможных цветов входа в помещение свидетельствовала о том, что мы на месте. Мы расплатились с испуганным таксистом, и, применив руну невидимости, решили просочиться через толпу более простым и надежным путем. Но как только расталкивая недовольную озадаченную молодежь мы дошли до двери, огромная массивная рука охранника, выше меня на несколько голов, с огромными широкими плечами и омерзительным грубыми лицом, жестко схватила меня за плечо.
- Что, какого черта? Он меня видит?! – я услышал стальной лязг позади меня, где как раз по идее находилась Изабель. Огромный уродливый парень сделал вид, что ничего не видел и не слышал. Взмахом руки за спиной я дал Иззи понять, что тревога ложна.
- Интересно, с каких пор Охотникам стало не в честь стоять в очереди с примитивными?, - надо же, я никогда и не догадывался, что в секьюрити-сервисе этого незаурядного местечка работает нежить…
- С тех самых, когда мы перестали переламывать вам кости, - во мне заиграло желание врезать ему, но моя глупая дерзость ни к чему хорошему не привела бы. Рука убралась с плеча, но он по-прежнему не сдвинулся ни с места, - ты пугаешь людей. Толпа в очереди стояла в недоразумении – пару секунд назад этот амбал что-то держал в воздухе, и сам с собой разговаривал. Недолго раздумывая, он попятился, и вход в клуб нам был открыт. Какие же они все таки тупые. Надо же, Алек, остынь. Он был тебе явно не по зубам.

Атмосфера, которая царила внутри, была вполне типичной для любого ночного заведения – громкая, просто оглушающая ритмичная музыка, нескончаемое движение людей, преимущественно молодых, тяжелый для дыхания воздух, блеклое, почти мрачное освещение и мелькание ярких разноцветных огней по стенам; запах алкоголя, искусственного дыма и пиротехники – а самое главное, запах нечеловеческих существ, который вбивался в нос резко, и чувствовать могли его только мы. Иззи не стала зря терять времени и сразу же потянула меня за руку к барной стойке. Изабель заказала себе виски, вопиюще-ухмыляющийся взгляд бармена заставил выдавить меня необдуманное – Мне тоже самое, и в следующий момент передо мной стоял стакан, наполненный такой же янтарной жидкостью с цокотящими внутри кубиками льда. Я никогда не пробовал виски раннее, и никогда не был знаком с другими видами алкоголя, помимо церковного вина, от которого мне потом бывает невыносимо плохо, от чего я сделал вывод, что пить мне вообще нельзя. Я приподнял стакан – от напитка исходила примесь острого запаха меда, хвои, мокрого ячменя, а самое главное некой свежести и прохлады. От такого коктейля ароматов у меня все скрутило внутри. Я заметил, что бармен наблюдает за мной, пуская секундный косые взгляды, мол, «чего ты ждешь», в то время как Изабель опустошала свой стакан и делала это вполне легко и бесстрашно. Совсем не больно. Набравшись мужества, я за один глоток, буквально на одном дыхании, выпил все содержимое – от ужасно противного, как мне показалось, горького привкуса я скривился и зажмурился, но этот неприятный вкус продержался всего пару секунд, потом по всему телу пробежался горячий поток, внутри стало тепло. Иззи смотрела на все это с улыбкой, со стороны было вполне очевидно, что я пробовал напиток в первый раз. Я удивлялся, как они пьют его так легко, но в мыслях прозудело «еще», и эту же секунду я произнес это вслух – Еще, и стакан хлопнул по барной стойке. Я ощущал, что рассудок мой принял непринужденное помутнение, от которого стало так легко и хорошо. Явно не ждавший такой храбрости синекожий маг наливает мне еще.
- Помнишь Марию, которая останавливалась в Институте на прошлой неделе и уехала только вчера?, по тону голоса Изабель я услышал коварство, и я почти понял, что она имеет в виду и о чем дальше пойдет разговор. Конечно, я помнил Марию – эффектная, молодая рыжеволосая девушка, кажется, на пару лет старше меня. Она приезжала в Институт по приказу Конклава, она должна была передать что-то Ходжу, но это держалось в строгом секрете вопреки нашему с Джейсом любопытству. Было заметно, что Джейсу она понравилась, и он даже навел о ней справки, разузнав, что Мария служит Совету, и особа эта одна из немаловажных. Однако же, на любое кокетничество Джейса Мария находила ловкие реплики для отказов. Позже я уже заметил, в чем вся причина – начав замечать на себе смущенные созерцания с ее стороны, но всяческие знаки ее внимания я принимал равнодушно и апатично, но девушка, похоже, не теряла надежды. – Тебе стоит позвонить ей завтра, к примеру. Меня даже возмутило, что она впутала в это и мою сестру. Мне казалось все это глупым, потому как она не вызывала у меня абсолютно никакого доверия, и уже тем более симпатии или вожделения, которое испытывают практически все мужчины при виде таких ярких дам. К этому моменту я уже почти опустошил второй стакан. Рассудок мой уже терял контроль. Не обладая абсолютно никаким опытом, было трудно определить, легкое ли это опьянение или я уже дошел до кондиции, и хотя меру свою я, понятное дело, не знал, баланс я держал прекрасно и координация была в норме. Что было вполне вероятно – мой разум мог меня и обманывать.
Сейчас мне показалось, будто Изабель знала, когда стоит заводить подобные разговоры. Я никогда ни с кем не обсуждал свою личную жизнь, в том числе и с сестрой, а причина было тому такова, что подобной жизни у меня никогда и не было – у меня не было отношений, ни с парнями, ни с девушками, я даже никогда ни с кем не целовался, и скорее моей ошибкой было то, что я стыдился этого. В привычной обыденной обстановке я бы никогда не смог набраться смелости признаться и сказать правду, но не сейчас – сейчас я чувствовал себя особенно храбрым и смелым, даже для такого события. Всю свою недолгую жизнь я был уверен, что никогда никого не смогу полюбить, что мое сердце навеки предано Джейсу, и даже если я знаю, что я никогда не смогу получить от него то, что хочу, не получу взаимности – мой долг будет оберегать и защищать его, пока я могу. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, и мне крайне не хотелось, чтобы он что-то знал или заподозрил. Именно поэтому я не рисковал рассказывать об этом Изабель, и даже не потому, что я боялся, что она кому-то проболтается – отчасти я просто понимал, что мне стыдно и перед ней тоже. Я не мог представить, какова будет реакция – одно время я пытался побороть это, мне казалось, что это пройдет, что со временем все измениться – но все было не так. Со временем мне только казалось, что мои чувства только усиливаются, а девушки, вроде Марии, воспринимались мною не более, как сестры, по примеру Изабель. Всегда считая, что моя семья не сможет это принять, я рискую получить суровое наказание, не только от родителей, но и от Конклава, если слухи дойдут и туда – я просто сделал вывод, что это мой порок, с которым мне придется идти до конца своей жизни, и моя искренняя, чистая любовь такой и останется. Я был в этом более, чем убежден. Был я и готов к тому, что рано или поздно будут подозрения со стороны, но на все это у меня уже был железный аргумент, в который я начинал верить и сам – моя любовь – это оружие, мое призвание – защищать мир, защищать людей, а все остальное – это лишь утехи дли примитивных, и я просто не нуждаюсь в этом.
Я крепко закрыл глаза и прикусил губу. Именно сейчас я был готов сражаться с армией сотни демонов, море, нет, даже океаны мне сейчас кажутся по колено. Я повернулся к Изабель, совсем забыв про наблюдательность и, возможно, острый слух бармена, я перевел дыхание, - Я не стану ей звонить, - можно подумать что угодно, когда нормальный парень не ведется на такую девушку, но я продолжил, - Иззи... я не буду звонить ей, - повторил я снова, и уже похоже былая смелость рассыпалась в пух и прах. Я не мог смотреть Изабель в глаза, потому просто опустил взгляд вниз и взял ее за руку, пододвинувшись к ней ближе, на расстоянии в несколько десятков дюймов, совсем близко. Ладонь Иззи была теплая, в то время как моя рука слега тряслась, а сердце бешено колотилось. Я снова прикусил губу.
- Понимаешь.. мне просто не интересно это. Это, это когда все парни идут налево, а я направо, - в мыслях проносилось «Господи, ну что ты несешь?», и недоумевающий взгляд Изабель это подтверждал. Мой голос тоже слегка дрожал. Я не был уверен в том, что она точно понимала, о чем я сейчас говорю. – Я не виноват, что я такой. Но мне кажется, что я не чувствую влечения к девушкам. И никогда не чувствовал. Я гей, Иззи. И теперь я уже смотрел ей в глаза. Я тысячи раз прокручивал такой разговор у себя в мыслях, но в тот момент, когда я произнес эту фразу, я не мог до конца понять – стало ли мне от этого легче, или наоборот, только хуже. Прав ли я, что признался. И что будет дальше. Но рука Изабель крепко сжималась в моей и всем своим взглядом я пытался передать «Прошу, пожалуйста, пойми меня». Я снова вспомнил про сон, в котором я видел незнакомца, и в котором я находил что-то необычное, и мне захотелось рассказать Изабель и о нем.

Отредактировано Alec Lightwood (02-02-2014 16:07:10)