Для девушки высокого происхождения и дворцового воспитания, любовь к лесу являлась странной чертой. И довольно часто порицаемой.  Неодобрение подробного выражали абсолютно все, но ничто не могло истребить эту по сути невозможную любовь.
И никакие запреты и наказания не могли истребить эту любовь. Я пронесла ее с собой сквозь войны и моры, сквозь всю ту грязь и кровь, что пришлось мне преступить. И даже безжалостное время за долгие столетия моей жизни не смогло совладать с моей привязанностью к лесу.
Лес всегда гостеприимен к тем, кто не несет с собой губительный топор. В лесу можно остаться наедине с собой, разобраться в своих мыслях и чувствах, отстраниться от всей той грязи, что творится вокруг.
Не позволить свой собственной душе свалиться во тьму.
Наверное, благодаря этой моей слабости, Темная сторона Искры, не искалечила мое сознание и душу, так же сильно, как души моих союзников. Мне всегда казалось, что лес не терпит скверны. Будь она в нем самом или в душах тех, кто решился шагнуть под сень величественных деревьев.  И, пускай это лишь мои домыслы, лишь благодаря лесу я хоть частично сохранила прежнюю себя, не  превратившись в сумасшедшего монстра, как Чахотка или Корь.
И куда бы не вел мой путь, в какие бы миры и страны не заводила меня тропа судьбы, лес всегда был рядом.  Он всегда  разный, но в тоже время неизменный. Как сама жизнь.
Я с наслаждение вдохнула воздух, пропитанный запахов хвои и первой пожухлой листвы, и прижала ладонь к шершавой коре. Приятно теплой, обманчиво твердой. Яркое осеннее солнце с трудом пробивалось сквозь пышные кроны, еще пару недель назад зеленые, а теперь искрящиеся чистым золотом.   Под ногами негромко шуршали уже успевшие опасть листья, при неловком шаге хрустели тонкие сухие веточки сломанные необузданным ветром или неосторожной птицей.  Где-то неподалеку стучал дятел, скрипели деревья, склоняясь при особенно сильном порыве ветра, что поднимал опавшую листву в причудливом танце.
Гармония лесных звуков, и не капли людской грязи. Умиротворение и покой.
Уж не знаю, куда Танцующий забросил меня на сей раз, ( Бездна мне свидетель, спорю что и он сам может не знать!) но за подобное восхитительно-волшебное место, я готова даже сказать ему спасибо.
Я долго бродила по лесу, то и дело натыкаясь на местных жителей: не раз дорогу мне торопливо перебегал заяц, где-то над головой слышалось гулкое совиное уханье,  словно царь к небольшому озерцу, расположившемуся в глубине леса, продвигался величественный лось.  И ни одно живое существо, не видалось бежать в панике, только заслышав мои шаги. Не пуганый край, не знавший жестокости человека.
Время в прогулке пролетело незаметно. Казалось, я только-только вошла под сень величественных дубов, а уже настал вечер. Солнце плавно приближалось к горизонту, становясь все более алым и окрашивая листву в огненно-рыжие тона. Вечерний лес был еще более прекрасен.
Время стремилось к ночи, следовало готовится к ночлегу.
Хоть я и не знала, куда забросит меня судьба ( и имя ей Танцующий, во имя Бездны!), но в путь отправлялась  подготовленной. Ибо изначально дорога моя лежала из Приграничья в леса Загробы, а туда верхом - не добраться.  Пришлось оставить коня в конюшне в одной из крепостей, втихомолку надеясь за ним все же вернутся, и отправится своим ходом. Впрочем, такой расклад меня более чем устраивал, не смотря на все свои опасности, Леса Загробы поистине прекрасны. Только вот, волею судьбы, я оказалась вовсе не в Заграбе, куда стремилась, а в диком, неизвестном, но несомненно прекрасном крае.
Подходящее для ночлега места я нашла побродив по лесу еще около часа. Небольшая полянка, окруженная древними дубами со стволами не меньше метра в обхвате.  На краю полянки примостилось поваленное дерево. Сняв с плеча, осторожно опустила походную сумку на землю. Помедлив, сбросила с плеч плащ, небрежно бросив на поваленный ствол. Температура еще не опустилась настолько, что бы он был необходим.
Дотянулась до Искры, оставив на поляне маячок, и отправилась за хворостом. Осенние ночи обманчивы: они кажутся теплыми, но ледяные пальцы холода то и дело пробираются под одежду.
Не то что бы я плохо ориентировалась на местности, но этот лес был чужим,  не знакомым. И заблудится в нем не составило бы большого труда. Конечно, даже в таком случае вероятность  не найти обратный путь к своей полянке у меня была не велика, но страховка никогда не бывает лишней.
С хворостом проблем не возникло -  побродив немного, я насобирала приличную охапку из сухих веток, которой вполне хватит на то, что бы костер не затухал до утра.  Можно конечно было сделать проще: найти деревцо помоложе, да превратить его в дрова, годные для костра. Но по мне, это было бы кощунством. Зачем убивать беззащитную жизнь, если можно собрать уже не нужные этому миру плоды смерти?
Хах, с людьми - все наоборот. Они не вызывают ни сострадания, ни жалости, ни желания сохранить их жалкие жизни.
Я уже шла в сторону своей полянки, когда воздух разрезал грудной и полный ярости рев, от которого мурашки пробежались по коже. Остановившись прислушалась. Несколько секунда стояла мертвая тишина, не нарушаемая даже естественными природными звуками, затем рычание повторилось и стало громче. Видимо, зверь двигался в моем направлении.
Я уже хотела побыстрее убраться с пути неизвестного, но несомненно грозного существа, когда в воздухе зазвучали крики. Человеческие голоса, перекликавшиеся друг с другом.
Звуки приближались. Я стояла не шевелясь, вслушиваясь в лес и пытаясь понять - что же происходит. Ненадолго все затихло, и следом в воздухе повис победный клич. Ему вторил полный боли, ярости и бессилия вой. И тогда я сорвалась с места.
Прижав охапку хвороста к груди, помчалась к источникам звуков, не разбирая дороги, перескакивая через попадавшиеся по пути пеньки и поваленные деревья.
Я буквально выскочила из очередных зарослей кустарника и замерла. Прямо напротив меня, вжавшись одним боком в еловые ветки, лежал зверь. Больше всего он напоминал льва, по крайней мере телом и мордой. Но я никогда не видела львов с крыльями, больше подходящими летучей мыши и хвостом, явно оторванным у скорпиона.
Над зверем завис человек. Мужчина. Совсем не высокий и коренастый, с грязными длинными волосами стянутыми в низкий хвост. В одной руке он сжимал грубо сделанное копье, готовясь нанести удар.
Под моим ногами хрустнула ветка.
Человек мгновенно обернулся, выискивая взглядом источник шума. Неизвестный мне зверь слабо вскинулся, дернув ушами. Мои глаза встретились с его. Меня затопила ярость, на меня смотрели не бездушные глаза зверя. Так могло смотреть только разумное существо.
Мир точно бы замер. С боку от меня на поляну выскочило еще с десяток человек. На их лицах были улыбки. Они громко о чем-то переговаривались. Один из них за шкирку держал маленькое подобие зверя, лежавшего впереди меня.  Зверь  взвыл и рванулся к толпе, но охотник среагировал немедля. Копье  легко пробило бок хищника. Золотистая шерсть окрасилась алым, и хищник грузно повалился на землю.
Все это произошло за несколько секунд. Последних секунд жизни смертных.
Охотника, пронзившего зверя копьем, я убила мгновенно. Его сердце просто лопнуло, будто раздутое изнутри. Следом за ним на землю повалилось еще несколько, они выли и бились в судорогах, ощущая как разъедает их внутренности гниль. Обычно это плетение действует медленно и на то что бы убить человека уходят годы, но я в тот миг ускорила его настолько, что ему хватило и пары минут на то, что бы превратить еще недавно молодых и сильных мужчин в гниющие ошметки плоти. Оставшиеся пятеро же полегли фактически друг от друга.
Я подняла копьеносца.
Превратила его в кукса. В зомби.
И оживший мертвец с удовольствием бросился на своих же товарищей, пожирая их одного за другим. А павшие от его зубов поднимались и присоединялись к нему, бросаясь на все еще живых. Когда в живых не осталось ни одного смертного, я отпустила куксов, превращая их в самых обычных мертвяков.
Охапка хвороста полетела на землю, а я подбежала к трупу того, кто держал детеныша. Котенок был жив и даже не ранен, лишь напуган. Он дрожал всем телом и жалобно мяукал. Я взяла малыша на руки ( хороший такой малыш, размером с крупную домашнюю кошку!) и бросилась к взрослому зверю. Хищник еще дышал. Но в его глазах уже не было разума, они затуманились мутной пеленой смерти.
Прижав котенка к себе одной рукой, второй ухватилась за древко копья и резко выдернула его. Зверь даже не вздрогнул. Охотник знал куда бить и бил наверняка.
Я опустилась на землю рядом с хищником, уложила огромную голову зверя себе на колени, положив свою ладонь между чутких ушей, поглаживая. Дыхание хищника замедлялось и затихало, пока не оборвалось вовсе.
Я еще несколько минут сидела, поглаживая мягкую шерсть, пока котенок не напомнил о себе жалобным писком. Словно очнувшись, аккуратно столкнуло лобастую голову мертвого зверя со своих ног и встала. Кое-как собрала рассыпавшуюся охапку, не меньше половины оставив валятся на земле, и направилась в сторону маячка.
Пока я разводила костер, усевшись на  расстеленном плаще, котенок кружил вокруг меня, то и дело пытаясь влезть под руку. Тогда я не сильно хлопала его по любопытному носу и на некоторое время он оставлял свои попытки. Жаль, не на долго.
Когда с костром наконец было покончено, и он огонь весело треща лизал щедро преподнесенные ему ветви, я сама взяла котенка на руки, сажая к себе на колени. Погладила зверька по спинке, с удивлением отметив насколько нежная кожа на перепонках крыльев. Аккуратно, точно ядовитую змею, у самого жала, перехватила хвост, рассматривая. Щелкнула ногтем по прочному хитину, покрытому короткой золотистой шерсткой, которая его почему-то совсем не скрывала.Вгляделась в симпатичную мордочку, взглянула в пронзительно голубые глаза и вздохнула:
- Ну и что мне с тобой делать?

От неожиданности вздрогнула, не доконца осознаным жестом, прижимая к себе протестующе пискнувшего котенка, в попытке защитить. Выставила впеед впотрую руку. Ладонь засветилась мертвенно-зеленым, смертносное плетение я удерживала буквально на кончиках пальцев.
Обернулась, скользнув взглядом по тонкой фигурке юноши и отпустила Искру. Пламя охватившее было ладонь утихло, а в месте с ним и плетение рассеялось. Проводила взглядом странного парня, вздумавшего бродить по лесу босиков в середине осени. Босиком. По лесу. Осенью.
А точно ли он человек?
Внешне так точно смертные. Довольно высокий, нескладный, точно подросток, со слегка вьющимися рыжеватыми, нет, цвета осеннего солнца, волосами и покрытым веснушками скуластым лицом.
Он поошел мимо меня, усевшись с другой сторогы костра, напротив. Отблики пламени на его лице, делали его и вовсе похожим на ожившее воплощение мистики и тайны.
- Заботиться, да?- я ссадила зверька с колен, опустив на землю рядом с собой. Котенок тут же подлез мне под руку,требуя внимания и ласки. Да уж, этот маленький пушистый комочек, не позволит мне уйти. На несколько лет придеться  остаться здесь и заботиться о нем. Кормить, воспитывать, обучать. Этот зверь, химера совместившая в себе части других существ, куда умнее тех людей что обитают тут. Куда разумнее. Это не просто хищник, это нечто куда большее, как я полагаю, относящееся к здешним магическим созданиям. Возможно, даже к богам.
Котенок свернувшись калачиком под моей рукой заснул, не переставая негромко рчать. Чувствую, в будущем это учание будет больше похоже на рык.
Несколько лет провести в дремучих землях, где смертные знают меньше чем некоторые Звери, а боги гуляют по земле? Кто-то бы сказал, что это бездарно потраченые годы. Но что такое пара лет для меня, у которой впереди вечность?
-Кто ты? - мое внимание вновь переключилось на странного человека. Слишком странного что быть нормальным. Слишком уж незаметно он появился на полянке: ни однаветка не хрустнула под его ногами, ни единый листик не зашуршал при шагах. Юноша словно бы соткался из воздуха и не шел, а плыл по лестному насту, не издавая ни звука. Кто он? На Харе нету никого, кого я могла бы сравнить с ним.
- И что это за существо? - я мерно поглаживала котенка, а вопрос не отпускал мои мысли. Кто это? Кого я спасла от верной смерти в руках людей? Зачем они стремились убить это существо? Ни за что не поверю, что даже местные малоразвитые смертные, не знали, что у этих химер есть разум.

- Лесовик? - переспросила на родной языке, пробуя слово на вкус. На Харе не было никого, кто хотя бы приблизительно был схож с лесовиком. Леса Хары вообще были, да и есть, весьма негостеприимным местом. Это только участки возле городов и загородных резиденций были безопасными. Туда можно было заходить и днем и ночью.  Большая же часть лесов кишила тварями на подобии шпагука. Соваться туда без должной подготовки и в одиночку - самое настоящее самоубийство. Причем, весьма извращенное.
Единственные, кого я могла хоть как-то соотнести со своим нежданным собеседником, это дриады. О них мне рассказывал Танцующий, и в некотором роде именно из-за них, я отправилась в его родной мир -Сиалу- в непроходимые и величественные леса Заграбы. Еще мне очень хотелось изучить  Х'сан'коров, иначе говоря Ужасных флейт. Может быть, при помощи некромантии я смогу создать нечто подобное? Существа эти весьма опасные: сильные. выносливые, живучие. И как бы в насмешку им дано издавать звуки, что похожи на звуки благородной флейты. В общем - прелестные создания.
Я потрепала котенка по ушам, с трудом удержавшись от улыбки. Маленький теплый комочек, вызывал во мне теплые чувства, которых казалось бы уже и не должно было вовсе остаться. Ха! Поверили бы жители Хары что Оспа способна защищать чью-то жизнь? Вот уж точно нет. И в принципе, были бы правы. Потому что жизнь смертных, да и бессмертных высокородных эльфов, для меня ничто, глиняный черепок под ногами. Мир не понял, и не простил меня, возненавидел, натравив бездумную толпу. И я отвечаю тем же. Кровь на кровь. Ненависть на ненависть.
Людей много, сотней больше, сотней меньше... Ничего не изменится. Я выжигала целые города, но не проходило и десятка лет, как они восстанавливались. В них снова бурлила жизнь, будто и не было войны.
- Не примут, говоришь? Так же как и птенца выпавшего из гнезда. Оступившись - назад нет пути, и не важно кто виноват ты или судья, итог один. Он неизменен... - я прикрыла глаза, запрокинув голову к небу. Смешно. Что общего между мной, и этим комочком шерсти? Ничего, кроме того, что мы  - одиночки. Нас отвергли близкие по духу и разуму, оставив одних в жестокой реальности.
Дворцовую принцессу в убийственно жаркой пустыне Сдисса.
Беспомощного котенка, в лапах жадных и трусливых людей.
- Я останусь здесь столько, сколько потребуется, - поверх костра глядя в глаза Лесовика произнесла я. - Уйду, лишь когда нужда во мне  у него, - кивком указываю на спящего котенка. - отпадет. Я не причиню вреда Лесу, и не дам другим вредителям сделать это, - хищная улыбка устроилась на моих губах. Хищная и предвкушающая. Люди, как же они ненавистны мне по своей сути. И как же приятно будет их изничтожать.
- А имя мое, - я помедлила, затем поднесла левую руку к лицу. Коснулась пальцами гладкого и прохладного на ощупь металла. Потянула на себя, снимая ставшую почти родной маску и продолжая смотреть прямо в глаза лесного жителя произнесла, - Оспа.
В лесу нет зеркал. Здесь нету озер, с гладкой точно стекло поверхностью, в которые можно было бы заглянуть точно в зеркало. Я не увижу случайно собственное лицо в отражении. Не буду кричать от ужаса и горя. Не буду.
Здесь я могу позволить ненадолго быть собой. Не прятаться за маской. Улыбаться и кривить губы в усмешках.

- Дар лесу - проклятие смертным, - усмешка выходит кривой и жестокой. Я ненавижу смертных. Было время когда я желала им счастья, когда танцевала на балах в императорском дворце и готовилась заботиться о собственных землях. И потом когда обучалась в Радужной Долине. Я любила их до последних мгновений жизни Аленари Рей'Валлион, до ее последнего вздоха.  А после меня пожрала ярость. Всепоглощающая ненависть ядовитым лозой обвила сердце, запустив внутрь корни, которые засели в нем навечно. Люди не зря прозвали меня оспой. Я была их кошмаром. Их смертью. Их мором. От меня не было не спасения не укрытия.
Боль. Смерть. Мор. Оспа.
Перед глазами мелькают обрывки воспоминаний. Всюду кровь, пламя, искалеченные плетениями тела. Сколько крови пролилось в ту ночь? Сколько трупов оставила я после себя? Скольким невинным отомстила за свое лицо? Сколькими жизнями оплакала свою собственную? Не знаю. Не помню. Не сожалею.
Но отчего-то чувствую жжение в глазах. Жалость к себе, тоску о том, что у меня отобрали. Но слез нет. Их никогда нет. Они высохли в тот момент, когда Тальки сказала, что мое лицо не восстановить. Старая лживая тварь, она просто не пожелала помочь мне.
Металл маски приятно холодит пальцы. Как же долго я пряталась за ней от самой себя, и продолжу прятаться. Уже шесть сотен лет минуло, а я все так же боюсь своего отражения. Срываюсь на крик полный ужаса стоит лишь мимолетно взглянуть в серебристую гладь. О сколько ненависти и презрения успела я испытать к самой себе, проклиная за эту слабость. Но тщетно.
- Знаешь, - в бездну дворцовый этикет и ледяную, почти яростную вежливость, за которой как и за маской я скрывалась. В бездну все! Здесь нет ни людей, ни зеркал. Только лес, только я, только свобода. - чаще всего человек начинает ненавидеть мир вокруг него, и лишь затем, мир начинает отвечать ему взаимностью. Это нормально, ведь на каждое действие есть свое противодействие. Но вот что странно, иногда мир начинает ненавидеть человека, в то время как человек любит его всем сердцем. - изуродованное шрамами лицо искривляется в гримасе, что столетия назад называлась грустной улыбкой. - Это жестоко. И больно. Но очень поучительно. Ибо ты начинаешь понимать, что ты - одиночка. Что ты - один. Нет никого кто бы понял тебя. Кто бы смог тебя принять. - маска выскользнула из пальцев, глухо стукнувшись о землю. Едва слышно хмыкнула, и вместо того что бы подобрать драгоценную вещицу, перетащила дремлющего котенка к себе на колени. - Вот например этот зверек. Он же еще совсем малыш, едва-едва раскрыл глаза. А ваш мир уже ополчился на него. Понимаешь, его уже ненавидят и боятся, хотя он еще беспомощен и слеп. Что было бы с ним, не приведя меня Танцующий на ту поляну? Он бы захлебнулся собственной кровью из перерезанного людьми горла.
Замолкла, перебирая мягкую шерстку пальцами. Не приди я, его бы убили как и мать. Я не вижу зазорного в том, что бы убить зверя ради пищи или защищая себя. Но то был не просто зверь. Хотя людям все равно кого убивать. Они убивают зверей, другие расы, даже друг друга. Их суть - разрушение. Но даже это можно простить, скрипя сердцем, сцепив зубы, но можно.
Как можно простить убийство ребенка? Убийство существа, которое не успело сделать ничего. Чей жизненный путь все еще подобен чистому листу.
Никак. И наказанием, даже за попытку, должна быть смерть. И я не жалею о смерти тех смертных на поляне. Жалею лишь о том, что не сумела спасти мать котенка.
- Я не попрошу ни услуг, ни подарков. Пожелаю лишь одного - позволь мне когда-нибудь сюда вернутся. Позволь оставить в твоем лесу мой маячок, что сможет привести меня сюда спустя долгие века, - подарок должен идти от сердца, а не из благодарности. Оставлять же у себя в долгу Лес, прося услугу, мерзко. И пусть проклятой я названа людьми, мои принципы  и моя собственная честь при мне. Никому не дано это изменить и попрать.
Замолкла в ожидании ответа. Алые языки пламени бушующие в диком танце и негромкое потрескивание искр вихрем взлетающих в воздух. Ненавижу огонь. И страстно его обожаю. Это болезненное нездоровое восприятие. Огонь это жизнь и свет, это тьма и боль. Легкое жжение по началу, жар точно пожирающий кожу следом, запах горелой плоти и пронзающая каждую клеточку лица боль.
Поднимаю ладонь к лицу, Искра охотно отзывается. Ладонь вспыхивает синеватым пламенем, оно похоже на то, каким обладают Матери Башни. Вглядываюсь в него, медленно меняя структуру плетения, превращая безобидное пламя в едкую дрянь, что растворила мое лицо. Это плетение выглядит почти так же, только вот пламя это бледного и мутного зеленого цвета.
- Видишь это? Похоже на пламя, верно? - медленно поворачиваю ладонь, усиливая плетение жаром Искры, что бы ощутить его мог кто угодно. - Вот это, не слишком опасное на вид...заклинание, пожрало мое лицо. Почти мгновенно превратив его в неаппетитное месиво. Всего пара мгновений и все. Я даже ничего не почувствовала тогда, только осознала, что в меня попали плетением. Зато столетия после... Они были непередаваемы. Лицо жгло постоянно. Каждое мгновение, каждая секунда была наполнена жаром и болью. Этот жар не утихал больше двух сотен лет, хотя от лица очень давно осталась лишь самая малость. - да, от плетения не пострадала лишь часть правой щеки, да глаза, уцелевшие действительно чудом. Ресницы и брови сгорели,  но это были мелочи по сравнению с остальным, тем более, что и те и другие со временем восстановились.
- Не хочешь испытать на себе, какого это? - протянула руку к лешему, точно бы пытаясь коснутся его лица. Хотя такое плетение совсем не требовало тактильного контакта. Немного отодвинула руку от его лица, а затем быстро прижила ладонь к его щеке, загасив плетение в последний момент. - Шутка! Испугался, Лесной дух? - улыбнулась с трудом сдерживая смех, но затем не выдержав рассмеялась. Впервые за долгое время искренне и весело. Хотя, шутка наверное была не слишком смешной с точки зрения моего собеседника.

- Прости... - помедлив, произнесла я, не очень уверенно. Прозвучал почти искренне. Если не считать того, что я до сих пор весело улыбалась. - Не думала, что это так заденет тебя.
Жестокая жизнь - жестокие шутки. Я знала, что если мой поступок и тянет на шутку, то этот юмор чернее самой ночи, но поделать ничего не могла. Иначе просто не умела. В высшем обществе чувство юмора не в почете, а шутки и анекдоты и вовсе, считаются вульгарными веяниями плебейской моды. Никто не мог научить меня правильно шутить и привить мне хорошее чувство юмора, пока я была во дворце и в Радужной долине. Хотя в школе ходящих и были дети из более чем не благосостоятельных семей, но мы не общались. Так у вышло, что дети кучковались по сословиям, и в мой круг общения опять попали исключительно высокородные дурочки, не способные даже смеяться, как нормальные люди. Вот и вышло, что шуткам и юмору, обучилась я на войне. А какой юмор может быть в кровавых битвах и пытках пленных? Только черный как сама ночь и жестокий как судьба.
- Я... больше не буду испытывать на тебе свой черный юмор, - на этот раз улыбка вышла несколько кривой, скорее всего еще больше изуродовав мое лицо. Но как не странно, на тот момент мне было плевать, на то как я выгляжу. Возможно потому, что я не воспринимала Лешего как человека? Для меня он был волшебным существом, пусть и похожим на  человека, но не являющийся им. А раз и человек он не был, то и человеческое восприятие было для него чем-то чуждым.
Мягко столкнув котенка с коленей, и вызвав его недовольное сопение, подтянула колени к груди, и сложив на них рук, положила поверх подбородок, вглядываясь в пламя.
- В мире не бывает случайностей. Все что с нами происходит, происходит по воле Танцующего.  В каждом мире у него разные имена, но от этого не изменяется его суть. И именно по его воле, с тобой случаются те или события в твоей жизни. Я получила искалеченное лицо, потому что задумка Танцующего, по возрождению былого величия магии в нашем мире, обернулась крахом. Виноват в этом был скорее всего другой танцующий, ведь их великое множество, как и миров ими созданных. - усмехнулась. - Какая уж тут случайность?
Ненавижу. Как же я ненавижу эти божественные игры, в которых все, люди, эльфы, йе-арри, блазги, нириты, даже вейя - всего лишь пешки. Пешки которыми Танцующие разбрасываются, не придавая им значения. Редкая пешка пересекает все клетки доски и становится королевой, ослабляя власть танцующего над собой.
Впрочем, не буду наговаривать. Тех кто стал королевой и помог Танцующему в его замыслах всегда ждет награда. И не слукавлю, сказав, что Танцующий присматривает за теми, кто вышел из под его власти, став самостоятельной фигурой. Например он не оставляет своим вниманием меня подкидывая задания, за которые щедро награждает, или вытаскивая из смертельно опасных заварушек.
Танцующие не злые и не добрые. Их нельзя измерить понятиями свойственными смертным.
- Надеюсь, моя неудачная шутка, не повлияет на твое решение?  Я действительно не ожидала, что ты отреагируешь так остро.

Зеркально повторяю его ухмылку, не виня за такое отношение. Любой бы на его месте был мягко сказать неприятно удивлен и ощущал бы себя не на своем месте. Многие, пожалуй, даже предпочли бы покинуть мое общество, разумно полагая, что раз я способна на такие, далекие от безопасности и нормальности шутки, то вполне могу выкинут что-нибудь похлеще этого финта. И в общем, как не тяжело сознавать, они будут несомненно правы.
- Танцующий? - катая слово на языке, задумываясь над ответом, как можно подобрать слова, что бы описать то, что он собой представляет? Это сложно, почти невозможно, потому что Танцующий находится за гранью человеческого, ад и не только человеческого сознания и понимания. - Наверное ближе всего будет определение - миротворец. Танцующий это демиург, он создал мой мир, взяв за основу Тень из мира изначального, единственного, который существовал еще до начала всех времен. И все создания: боги, демоны, смертные, бессмертные, все они его творения. Танцующих много. Их столько же, сколько миров, а может чуть меньше. Они ведут свою странную, дикую для нас, жителей миров, игру, ставка в которой - целый мир. А приз - возможность взять еще одну Тень из изначального мира и создать еще один собственный мир, где были бы учтены все прошлые ошибки. В этих играх погибают целые миры, ведь для Танцующих они не более чем игрушки.
Я спросила у Гаррета о том, кто он. О том, какую роль он играл в последней войне. И он, на удивление не став ломать комедию ответил. И этот ответ меня поразил, ибо был невероятным настолько, что я даже в мыслях не смогла предположить, что мне лгут. А Гаррет и не лгал, но с легкой усмешкой рассказывал о том, что все события произошедшие в течении шестисот лет после нашего восстания, часть его игры. Правда все пошло не совсем так как он планировал, потому что вмешался другой демиург, Танцующий, его противник. Произойди все так, как задумывал Гаррет, по крайней мере четверо из нас обладали бы даром как нужно, получив одну "серую" искру, вместо двух Темной и Светлой. Но из-за того что наш демиург вовремя не заметил чужого вмешательства все пошло наперекосяк и все планы Танцующего рухнули. К счастью он смог все исправить спустя шесть сотен лет, благодаря Лаэн, которая весьма лихо выбила меня с заячье тропы в реальное тело и как оказалась являлась женой стрелка, кажется его звали Несс, что убил моего любимого уйга. В прочем, в тот момент когда этот разговор состоялся, я уже не желала, ни ей, ни ему смерти. Лаэн была ученицей Гиноры, которая не смогла стать мне учителем, но стала прекрасным другом, убить "серую" я желала потому что мы были похожи внешне, и потому что считала ее ученицей Тальки, которую ненавидела после того, как она отказалась восстановить мое лицо. Но женщина оказалась врагом Тальки, да к тому же потеряла свое тело, заняв место Митифы. А Несс... Несс избавил меня от Рована и уже за одно это ему можно было очень много простить.
К тому же, Гаррет на многое открыл мне глаза, заставив взглянуть на все произошедшее под иным углом. И не кривя душой, могу сказать, что я ему благодарна. Странное чувство, я ненавижу его настолько же сильно, насколько сильно благодарна ему и восхищаюсь им.
- Нет, не так, - закусываю губу, так как делала еще во времена обучения в Радужной Долине, раздумывая как бы ответить. - Все что с тобой происходит предопределено Танцующим, и если не вмешается другой Танцующий, то все пройдет по плану. Извини, это очень трудно объяснить словами, - немного беспомощно и виновато улыбаюсь, стараясь показать, что действительно сожалею о том, что не могу передать словами суть того, что понимаю на уровне подсознания. Такие знания всегда очень трудно облечь в слова. - Но еще, как факт, не многие находятся под пристальным надзором демиурга.
И понимай как хочешь...
- Хорошо, и прости еще раз, - на этот раз извинения звучат действительно искренне, ведь от былого веселья не осталось и следа. Хотя и в тот раз я извинялась от всего сердца, только не сумела этого показать. Странно это, я за многие века столько не извинялась, как за сегодняшнюю ночь. Словно где-то внутри проснулась та наивная и светлая девушка, что поступала на обучение в Радужную Долину. Она еще почти незаметна и осторожно пытается пробиться через барьер, что возвела новая я - Оспа, безжалостная и жестокая воительница, но она есть.  И кто знает, может быть через некоторое время, во мне станет больше от меня прежней, и ненависть ко всему миру отступит, под осторожными и робкими позывами светлой части моего прошлого.
Аккуратно встав на ноги, сняла с поваленного дерева плащ и набросила на плечи. Перекинула через плечо сумку и протянула руку к костру, поглощающее плетение мягким чуть красноватым светом окутало ладонь. Пламя костра на мгновение вспыхнуло ярче, а затем тонким ручейком потекло к моей ладони. Все действие заняло всего несколько секунд. Пара мгновений и от жарко пылавшего костра остались лишь почерневшие ветки и выжженный круг. Склонившись, подобрала маску, бережно положив ее в сумку, подняла котенка на руки, прижав к груди. Химера тут же замурлыкала, смешно встопорщив усы.
- Пойдем, - я повернулась к лешему, поглаживая котенка по спинке, - веди.
Надеюсь улыбка вышла не слишком кривой?