And I could hear the thunder and see the lightning crack
All around the world was waking, I never could go back
Cos all the walls of dreaming, they were torn right open
And finally it seemed that the spell was broken

Тебя давно мучали кошмары. Наверное, лет с десяти. Сначала они мало походили на реальность, скорее, напоминали о минувшем, заставляя вздрагивать и распахивать глаза, тихим вскриком будя служанку, что спала у ног. Тебе снился умирающий отец или убегающая мать, или ты сама в пустой комнате с чётким осознанием собственного одиночества. Ты никому не говорила об этих снах, боясь жалости или непонимания. Но Утеру не нравился твой вид, твоё бледное лицо и синяки под глазами. Ты мило улыбалась, и ограничивалась простыми отговорками вроде бессонницы или нехватки свежего воздуха, а потом служанка (исключительно из добрых побуждений) рассказала Гаюсу, тот прописал настойки для сна. С тех пор ты чувствуешь себя настоящим наркоманом, что сидит на этих настойках, сколько раз ты засыпала без них? Уже и не упомнить, но не так много, лишь когда безумно уставала, когда не хватало сил даже откупорить пробку. Но без снотворного ты себя уже не видишь.
Потом всё пошло дальше. Гаюс предупреждал, что организм вскоре привыкнет к этому снадобью, понадобится другое. Ты привыкла к первому, приблизительно, через три года, когда проснулась от очередного кошмара. Он уже был не о смерти или одиночестве, он имел более реальные очертания, будто бы был наяву. Падание твоей няни с лестницы. Ты тогда не рассказала ей, испугалась, что она решит, что ты её не любишь или желаешь ей зла. Ты никому про это не рассказала даже тогда, когда она действительно упала с лестницы и сломала шею. Когда ты об этом узнала, то упала в обморок, чем перепугала Артура и Утера. А когда пришла в себя, то побежала к Гаюсу за новыми настойками. Потом ещё и ещё. Все меньше времени нужно было организму для привыкания, всё чаще кошмары возвращались даже после того, как ты выпьешь лекарство.
И вот тебе 18. Ты представляешь собой красивую подопечную короля, милосердную леди Моргану, чьей благосклонности пытаются добиться большинство рыцарей. Тебя любит народ, обожает Утер и искренне обожествляет Артур, гордо называя сестрой. Ты мила, улыбчива, весела. Мрачнеешь лишь тогда, когда Гаюс достаёт новое лекарство, тихо заявляя, что это самое сильное. И ты понимаешь, что тебе даны лишь несколько месяцев сна, после чего ты обречена на каждодневные кошмары. Поджимаешь губы, киваешь старому лекарю и благодаришь, сжимая пальцы на прохладной бутылочке. Несколько месяцев.
Ты просыпаешься и кричишь. Сердце бьётся в груди так, будто хочет выпрыгнуть из груди. Волосы спутались, ты резко вскакиваешь, лихорадочно бегая глазами по комнате. Никто не услышал. Ты сама отправила Гвен домой вечером, сама пожелала ей доброй ночи. Ты ода в покоях, никто не придёт к тебе на помощь, не обнимет и не утешит. Ты одна.
Постепенно успокаиваешься. Убираешь с лица спутанные пряди, заочно жалея Гвиневру, которой утром тебя расчёсывать. Поправляешь ночное платье и одеяло. После чего ровно садишься на кровать, пытаясь успокоиться. Резким движением берёшь ещё один флакончик со снотворным, пытаясь вытащить пробку. Пальцы тебя не слушаются, а стеклянный пузырёк и вовсе выскальзывает из полной ладони, разбиваясь об каменный пол. Ты вздрагиваешь от этого звука, обнимая себя за плечи. Страшно.
Выдыхаешь и снова залезаешь под одеяло. Может, сегодня не будет кошмаров и без зелья? Глупая, наивная мысль, но ты укладываешься в кровать, молясь о скором рассвете. Ты не выдержишь так всю ночь. Пытаешься думать о хорошем, о новом платье, которое заказал Утер: вчера приходили снимать мерки. судя по описанию платье будет просто великолепное, о предстоящем пире, о прогулке в лесу, Гвен сказала, что нашла очень живописное место у ручья, нужно будет обязательно устроить там пикник... Постепенно, ты погрузилась в сон, довольно счастливый, по твоим меркам.
проснулась ты опять внезапно. Не от кошмара, а от какого-то резкого толчка. Открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света. Нет, за окном ещё была ночь, горела свеча у твоего изголовья. Ты посмотрела на неё с недоумением: точно ведь помнила, что тушила её, ещё когда уходила Гвен. Кто-то был в твоих покоях, пока ты спала?
снова оглядываешься вокруг. Глупо как-то. Всё на своих местах, никого нет, зачем зажигать свечу, если ты можешь проснуться от света? Опять переводишь взгляд на огонь, чуть сощурившись, будто свеча может сказать, кто её зажёг. От твоего взгляда пламя стало подниматься выше. Ты испугано отшатнулась, широко распахивая глаза, резко зажмурилась и дёрнула головой, в надежде, что тебе почудилось, что ты не до конца проснулась, а свеча почему-то упала. Сама, ты точно к ней не прикасалась!
Швыряешь одеяло на пол, туша огонь. Только пожара не хватало. После чего прижимаешь колени к себе и начинаешь раскачиваться из стороны в сторону. Тебе страшно, безумно страшно. Кто или что это может быть? Ты точно видела, что пламя поднялось выше от твоего взгляда, глаза не могут так обманывать. Я сошла с ума. Печальная констатация факта. Тебе страшно быть сейчас одной. Ты уверена, что всему этому есть разумное объяснение, иначе просто не может быть! Что-то вроде ветра или иллюзии. Что-то в этом роде.
Поднимаешься на ноги с противоположной от свечи стороны кровати. Залезаешь босыми ступнями в мягкие туфельки, взглядом ища халат. Тебе нужно к Гаюсу. Он точно сможет объяснить, что это такое. И даст свою настойку, может, поможет? На всякий случай больно щипаешь себя за руку, хотя уже и так уверена, что это всё не сон. Слишком правдоподобно, даже для твоих кошмаров.
Натягиваешь халат поверх ночного платья, бросая взгляд в зеркало. Да, вид у тебя, конечно, не бог весть что. Кое-как расчесываешь волосы, решая, что Гаюсу всё равно на твою причёску. А вот Мерлину нет. А вдруг ты его увидишь? Или стражников? Всё же первая леди Камелота, пусть и сумасшедшая, наверное. Всё же расчёсываешь волосы и поплотнее запахиваешь халат. Порядок, сойдёт.
До башенки Гаюса доходишь без особых проблем, умело обходя патрули. Ты не боишься, что тебя поймают. просто не хочешь, что бы Утер знал о твоих ночных проблемах. он будет волноваться, как и Артур. Не стоит, ты сначала должна сама во всем этом разобраться. Гаюс тебе поможет, обязательно.
Аккуратно приоткрываешь дверь, бесшумно проскальзывая в комнату лекаря:
- Гаюс, я... - закрываешь за собой дверь, поворачиваясь лицом к комнате. Как ни странно, видишь там не старого лекаря, который всегда уже шёл тебе навстречу, стоило тебе показаться в этой пахнущей травами комнате, а Мерлина. причём одного: - Мерлин?! - Замираешь на пороге, неловко комкая в ладони руках другой руки: - а где Гаюс? Мне он очень срочно нужен, -выпрямляешься, пытаясь казаться повседневной, а не испуганной и требующей помощи и поддержки. Бросаешь взгляд на одну и свечей и вздрагиваешь. Она не меняется в размере, но ты вспоминаешь свою свечу, и этих воспоминаний хватает, что бы прикусить губу, из страха расплакаться. Только не при Мерлине.
Впиваешь ноготь указательного пальца в подушечку большого и глубоко вздыхаешь, подавляя рыдания. Вздох чем-то напоминает всхлип, поэтому ты поднимаешь глаза на Мерлина, требуя ответ как можно скорее. Тебе нужен Гаюс, очень срочно нужен Гаюс.

Been given 24 hours to tie up loose ends
To make amends his eyes said it all
I started to fall and the silence deafened
Head spinning round, no time to sit down
Just wanted to run and run and run
Be careful they say, don't wish life away,
Now I've one day

Гаюсу нездоровится. Ты замираешь, понимая, что сегодняшняя ночь обречена точно. Ты не сможешь уснуть без снадобья или хотя бы без дружеской поддержки старого лекаря, который заменял тебе родителей гораздо успешнее, чем Утер, особенно, когда дело касалось душевных мук. А будить лекаря показалось тебе через чур эгоистично, всё же он пожилой человек. Но одна мысль о том, что бы возвращаться обратно в покои и сидеть до рассвета одной заставляла тебя ёжится. Судя по тому, что Мерлин ещё не ложился, ждать придётся долго. В пустой и тёмной комнате, где кто-то явно был, пока ты спала, раз зажёг свечу. И даже к Артуру уже не прибежишь, как это бывало в детстве, не поймут или поймут не так. Да и как объяснить принцу то, что ты решила побыть с ним? Раньше ты боялась монстров, а сейчас? Сейчас уже знаешь, что их нет под кроватью, а названия у твоих новых монстров нет. Может, посидеть тут? Тоже глупая идея: как объяснить Мерлину, что подопечная короля решила оставшуюся ночь просидеть у него в ногах. Даже в голове это звучит странно. Он же весь переполошиться и сам спать не будет, а ему вставать рано и Артур не потерпит сонного вида слуги.
Он предлагает свою помощь. Такой смешной, этот слуга Артура, ведь совсем не разбирается в лекарствах, а лекарь их него никудышный (это ты ещё со времён спасения Мордреда помнишь), но всё равно предлагает свою помощь. И кажется таким... встревоженным. Это так располагает, всё же он настоящий друг. Но можно ли ему доверить то, что произошло сейчас? Нет. И дело не в том, что ты не доверяешь, ты доверяешь ему целиком и полностью, просто, не хочешь говорит ему. Вдруг решит, что ты сумасшедшая. Ты не переживёшь, если так подумает он. Или Артур. А Артур узнает от Мерлина, тот же ему обязательно расскажет. Знаешь же, что не расскажет, что будет бережно хранить секрет, то продолжаешь уверять себя, что всё же ему говорить нельзя. Нельзя, не важно почему.
- Нет, всё нормально, - улыбаешься, вроде получается неплохо, по крайней мере, ты стараешься. Поджимаешь губы, неуверенно бегая глазами по комнате, стараясь избегать взгляда Мерлина. Может, взять самой? Ты знаешь, как выглядит твоё снотворное, Мерлин поможет тебе его найти: - просто не могу уснуть, решила попросить у Гаюса снотворное. Может, ты знаешь, где оно? Такое зелёное, прозрачное, в маленьких склянках, - перекидываешь волосы на спину, постепенно успокаиваясь. Тут тебе ничего не грозит. Тут светло, тут спящий Гаюс, которого можно разбудить, в случае чего, и Мерлин, который не даст тебя в обиду. Наверное. Он такой худой, скорее ты будешь его защищать. Впрочем, неважно, ты в безопасности здесь.
Делаешь шаг навстречу Мерлину, подальше от двери. Сейчас он найдёт нужное снадобье, ты выпьешь и уснёшь. А завтра утром Гаюс проснётся, вы сможете поговорить, и всё будет хорошо. Он даст другое лекарство или ты попросишь Гвен остаться с тобой на ночь. Всё будет хорошо, ты в этом уверена. По крайней мере, точно не хочешь думать, что тебе придётся прожить так всю жизнь, с криками по ночам и дрожью в руках.
Ты прячешься взгляд, стараясь избегать Мерлина. Тебе кажется, что это не простая вежливость, что он действительно волнуется и заботится о тебе. Это подкупала, но ты не имела никакого права впутывать во всё это его. У него своим проблем хватает. Тем более, он явно собирался ложиться спать, а тут ты. Решила остановить свой взгляд на свече, она уже была погашена, поэтому не вызывала опасение. Ну не зажжешь же ты её, ты же не ведьма какая-то. Моргаешь, с недоумением глядя на горящую свечу. Ту самую, что была погашена! И пламя ещё такой высокое, не такое, какое было у тебя в опочивальне, но выше, чем у остальных. Испугано отшатываешься обратно к двери.
- Ты видел? - голос срывается. Это безумие какое-то. Сейчас Мерлина успокаивающим тоном скажет, что свеча и так горела, что ей просто показалось... или что это он её зажёг, просто ты задумалась и не заметила. Любое логическое обоснование произошедшему, кроме того, что ты сошла с ума. Или что ты ведьма.
Это точно невозможно. Тебе уже 17, и никогда раньше такого не было, ты бы запомнила. Тем более, что родители тоже не были магами, с чего бы быть ведьмой тебе? Нет, это исключено, скорее уж сумасшествие. Или сон. Да, это вполне может быть сном. Ты опускаешь взгляд на свои руки, где на белоснежной коже ярко краснее след от твоего щипка в спальне. Нет, это не сон. Ты запуталась окончательно, ты просто не понимаешь, что происходит. Поэтому поднимаешь глаза на Мерлина, как на последнего человека, который может тебя утешить и объяснить, что же произошло. Всё становится расплывчатым - верный признак, что глаза всё же наполнились слезами. Ты обняла себя на плечи, не сводя молящего взгляда с Мерлина. Объясни мне, что происходит. Пожалуйста...

All this time I can’t believe I couldn’t see
Kept in the dark but you were there in front of me
I’ve been sleeping a thousand years it seems
Got to open my eyes to everything
Without a thought without a voice without a soul
Don’t let me die here
There must be something more
Bring me to life
Снотворное. Хмуришься, но киваешь: было глупо надеяться на то, что Мерлин ничего не знает, всё же он был учеником Гаюса. Остаётся верить лишь в то, что он не знает всего. Думает, что у тебя просто бессонница, на которую так любят жаловаться большинство знатных леди. Как говорила Гвен, это всё от того, что им нечем заняться, и они не устают. Интересно, Мерлин думает так же о тебе? Даже если да, то пусть лучше думает так, нежели знает истинную причину, какая она, эта причина? Ты и сама не знаешь. Гаюс говорит, что кошмары начались из-за твоей впечатлительности и эмоциональности, а продолжаются из-за твоего страха перед ними. Так ли это? Да, они начались после смерти отца, и первой казни мага на твоих глазах (Утер не хотел, что бы ты видела, а ты его не послушала, всё равно глядя в окно на то, что творилось на площади). Но ты никогда их не боялась, этих кошмаров. Вернее, не боялась, пока они не начали сбываться. Всё же ты всегда чётко знала, что кошмары - это кошмары, их нет, и не будет в реальной жизни. А когда они начали сбываться, ты оказалась сбита с толку, всё твои предыдущие истины и утверждения оказались ошибочны, оставили тебя одну в недоумении. Гаюс лишь нахмурился, когда услышал об этом, сказал, что тебе показалось. Возможно. Но не пять же раз! Поэтому ты решила ничего не говорить лекарю, понимая, что даже он не может тебе помочь. Тогда что? На кого тебе рассчитывать? Только на саму себя? Не самый лучший вариант даже для самостоятельной тебя. Одно дело - бороться с осязаемыми врагами, теми, кого можно кольнуть словом или мечом, кого можно ранить или уничтожить. С ними проще, ты видишь их удары, ты можешь их отразить. А как быть с кошмарами? Ты никогда не знаешь, будет ли он сегодня, от этого почти не спишь, забываясь снова лишь на несколько часов, мысленно вздрагивая в предвкушении ночного ужаса, будто бы заранее разминая горло для крика. Ты не можешь уничтожить кошмар, ты вообще не знаешь способы борьбы с ним. Снадобья? Это тоже самое, что вместо того, что бы сразится с врагом, ты просто накрываешь его тряпкой. Ты не знаешь, что делать, ты вечно напряжена, и поделиться этим не с кем. Утеру не нравится твой бледный вид, но он не сможет тебя понять. Артура больше волнует его собственная персона, хотя и о тебе он заботиться. Гаюс уже давно перестал помогать, пустые утешения тебя не спасут. Гвен не понимает, что творится, ты можешь попросить её быть с тобой каждую ночь, это излишне эгоистично: у неё есть отец, есть подруги, может, возлюбленный, она тебе не нянька, в конце концов. Получается, что ты одна, со связанными глазами и руками, вертишь головой в разные стороны, ожидая удара, но всегда удивлённо охаешь, когда тебя всё же бьют твои ночные враги. Ты одна, ты беззащитна, тебя никто не спасёт.
Как быть дальше? Тебе семнадцать, скоро тебя выдадут замуж. Будешь пугать мужа своими ночными криками? не сможешь выносить ребёнка из-за постоянного страха? Гвен говорит, что иногда женщины рождают мёртвых младенцев, если их испугать. Тебе не надо пугать, ты сама испугаешься. Кому ты будешь нужна такая, сумасшедшая? Уходить в монастырь? А примут ли тебя там? А если ты одержима демоном? Сожгут на костре, молясь о спасении вечной души. Неужели вот она, твоя судьба?
Мерлин медлит. При всей сумятицы твоей души, ты чувствуешь раздражение. Неужели так сложно просто найти нужную настойку (тем более, что он знает, что искать) и дать тебе? Дальше ты справишься сама, без посторонней помощи. Зачем рассматривать тебя, словно ты единорог или другое диковинное животное? Он как будто нарочно издевается, зная, как тебе необходима эта бутылочка. Хотя нет, Мерлин так бы не поступил, ты уверена. Тем более, что в его глазах ты читаешь заботу, искреннюю заботу, от которой становится как-то даже неуютно. Впрочем, вряд ли это можно отнести к тебе, как к личности, он бы за всех так волновался. Ты впервые встречаешь человека с таким большим и добрым сердцем. Но, в тоже время, знаешь, что эта забота и нежность сейчас адресована именно тебе. От этого как-то теплеет на душе, появляется странное желание обнять Мерлина, зная, что он обнимет в ответ. Ты почему-то точно уверена, что он тёплый и от него пахнет травами, разве может пахнуть иначе от человека, который живёт в этой комнате? И ты знаешь, что он обнимет в ответ, хотя бы из-за простой вежливость. Наверное, в его объятьях чувствуешь себя в безопасности. В очередной раз позавидовала Гвиневре, в которую он влюблён. Видишь ведь по тому, какие взгляды он на неё бросает, и как она отвечает. Твоя служанка - самая счастливая девушка, хотя бы потому, что у неё есть Мерлин. И нет кошмаров по ночам. Наверное, спит сейчас дома. И Мерлин ляжет спать. Ты ощутила укол зависти: они и правда спят до утра, не мучаясь странными сновидениями, а тебе остаётся только тёмная и пустая спальня и слабая надежда, что именно сейчас лекарство поможет, и ты сладко заснёшь до самого утра. Когда тебя в последний раз будили лучики солнца, не Гвен или собственный крик среди ночи? Ты уже и не помнишь толком.
Он так и не протягивает тебе лекарство. Предлагает тебе присесть, пока ищет, но ты мотаешь головой, от нетерпения едва ли не отбивала ногой какой-то нервный ритм. Ты хочешь покинуть это убежище, этот остров покоя, боишься, что не сдержишься и разрыдаешься, загрузив Мерлина своими переживаниями. Ему и так хватает, какое ему дело до твоих проблем? Конечно, он выслушает, но разве он сможет помочь? Вряд ли, раз даже у Гаюса это не вышло, у самого прославленного лекаря Камелота. Что может простой слуга? Непростой он только для тебя, и то это не имеет отношение к твоим кошмарам, он не в силах тебя спасти.
Выдыхаешь, когда он произносит два коротких слова. Он тоже это видел, это не мираж, не твой глюк, только если поделенный пополам с Мерлином. Это не он зажёг свечу, но и не ты, ты была слишком далеко от неё, и даже не знаешь, где у Гаюса спички. Ответ Мерлина не помогает тебе познать правду, зато разрушает некоторые замки, построенные искажённым страхом. Это не твой бред, ты не сумасшедшая, не безумица. Это видели двое. Но как это тебе поможет?
Твои кошмары заходят со спины, им уже не нужно, что бы ты закрывала глаза, погружаясь в сон, вот они, стоять позади тебя и улыбаются, занося меч для удара. Ты не пытаешься бежать, не зовёшь на помощь, не пытаешься хотя бы поднять руку, что бы встретить удар ею, а не спиной. Не пытаешься отклониться или молить о пощаде, зная, что всё это бесполезно. Тебе не спрятаться от этого ни в объятьях Мерлина. ни за мечом Артура, ни за травами Гаюса. Ты беззащитна, года перед ними, для них не существует преград ввиде мягких одеял или каменных стен. Ничего тебя не спасёт, девочка, можно лишь зажмуриться и молиться, что бы эта агония кончилась побыстрее. Что бы им надоело тебя терзать, мучить, что бы они тебя прикончили и искали новую жертву. С тобой не интересно играть в эту игру, ты не можешь дать им ничего, кроме своего страха и настоек лекаря. Разве им это нужно? Ты сдалась и уже давно, молча снося удары, не пытаясь бороться, вырывая саму себя из липких объятий страха. Некому тебя вырвать из них, а бороться самой, всё равно, что трепыхаться в болоте: каждое движение лишь глубже погружает в зелёную жижу.
Мерлин подходит ближе, и твои кошмары отступают, недовольно шипя и жмурясь от света. Ты поднимаешь голову, безэмоционально выслушивая робкие попытки тебя утешить. Бесполезно. Ничего уже не будет хорошо. Ты устала бороться, но благодарна Мерлину за то, что сейчас он прогнал этот кошмар, пусть и на пару минут. Стоит тебе покинуть эту комнату с её неестественно-ярким светом голубых глаз, как на тебя нападут с удвоенной яростью, мстя за каждое мгновение спокойствия и эйфории. Ты готова к этому, готова вытерпеть любое наказание, если только Мерлин побудет рядом ещё пару минут. Может, это воспоминание будет хотя бы жалким подобием света, может, его охватит для разгона призраков и нормального сна? Может...
Ты моргнула, и тяжёлая слеза покатилась вниз по щеке. Мерлин поднял руку, стирая ей, а ты невольно замерла от этого прикосновения. В нём было столько нежности, что тебе казалось, что тебя окружили каким-то коконом, сквозь который не проникнет никто. Так ли это? Ты ли схватила Мерлина за руку, боясь, что он отступит назад к полкам или он сам взял твои холодные пальцы в свою ладонь? Ты не знаешь, не хочешь знать. Как бы там не было, ты буквально вцепилась в него, мечтая, что бы это никогда не заканчивалось. Тебе не нужны его слова утешения, ты слышала миллионы таких слов, сказанных разными голосами и с разными интонациями. Это бесполезно, ты к ним глуха в своём отчаянии. Зато тепло Мерлина будто лечит тебя изнутри, маленькими мурашками перебегая от ладони к остальным частям тема, пробираясь к сердцу и дальше, через кровоток, проникает в мозг, полностью блокируя те отделы мозга, что отвечают за страх. Тебе было удивительно спокойно в обществе этого ушастого паренька, которого твой брат чаще называет идиотом. нежели его настоящим именем.
Ты дорого платишь за эти мгновения полного и безмятежного покоя. Тебя даже в сон потянуло. Мелькнула мысль, что можно и правда попросить Мерлина побыть с тобой, какая разница, что подумают люди? Он точно сможет спасти тебя от кошмаров и любой беды, ты уверенная в этом. Хотя бы для того, что бы смертельно ранить самому. Ты ожидала удара со спины, ожидала тихий смешок твоего кошмара и панику в голове, а получаешь удар в самую грудь. Сердце, не ожидавшее подобного, пропускает удар, а глаза, до этого момента уже слегка прикрытые от тяжести век, снова распахиваются в недоумении.
- Нет! нет, нет, нет, нет, - вырываешь свою руку и отступаешь назад, к двери, к твоим кошмарам, ещё и головой мотая, будто слов недостаточно. Ты не можешь быть магом, это невозможно. Ты можешь быть сумасшедшей или нестабильной, но не магом. Нет! Лучше уж кошмары, лучше уж о, что знакомо, пусть и необъяснимо, нежели такое объяснение всему этому. Это очень глупая шутка, Мерлин ошибается, он просто не знает: - это невозможно. Я не маг! - Ты буквально кричишь, требуя, что бы твой собеседник подтвердил твои слова. Что бы обнял и успокоил, сказав... да хоть что-нибудь, только бы опровергнул свои же слова. Но он смотрит внимательно и серьёзно. Ты не веришь, что он мог так шутить, да и в его глазах нет ни искры смеха, только тревога и... радость? Ты моргнула, снова вглядываясь в его лицо. Он не шутит. Он действительно считает тебя ведьмой. Ты всхлипнула, пытаясь взять себя в руки. Стиснула кулаки, мучая губы, что бы сдержать слёзы, что рвутся изнутри.
- Я тебе верю, - вот так просто признать поражение. А потом понять истинный смысл своих слов, снова поднимая глаза на слугу. Он не выглядел напуганным этим, он явно не боялся тебя. А стоило бы. Раз это ты поджигаешь свечи, видишь будущее через кошмары и вообще являешься магом. Нет, ты не думала, что магия - это зло, ты давно не разделяла мнение Утера по этому вопросу, зная и другую сторону магии. Но, одно дело, знать, спасая мальчика-друида, другое дело - быть ведьмой самой.
- Утер меня казнит, - простая констатация факта. Ты снова обнимаешь себя за плечи, делая ещё один шаг назад. Ты ведьма. Ты неуровновешанная ведьма. А что, если ты вот так подожжёшь свечу в обществе своего опекуна? Он любит тебя, он дал обещание твоему отцу оберегать тебя, но, ни любовь, ни долг не мешают ему заковывать тебя в колодки и применять иное насилие, пусть и на короткий срок. Если он узнает, что ты ведьма - он тебя казнит. Ты знаешь это, ты в этом уверенна.
- Мне страшно, Мерлин, - глупо просить у него защиты. Что он может сделать? Убить тебя сам? У Гаюса, наверное, есть яд, но разве это выход? Всё, что ты можешь просить у Мерлина - это молчание, что бы он не рассказал Гаюсу или Утеру. Ничем более он тебе помочь не сможет. Он пытается подойти, но ты отступаешь ещё дальше, прижимаясь спиной к двери:
- Не подходи, я опасна, я... я могу причинить тебе вред, - всхлипываешь снова, но всё ещё не даёшь себе разрыдаться. Ты должна уйти отсюда и как можно скорее. Кто знает, на что способна твоя... магия? Магия. Ты не переживёшь, если причинишь вред Мерлину, кому угодно, только не ему. Ты должна вернуться в свою комнату и всё обдумать. Ты не можешь оставаться здесь, ставя под удар человека, который тебе дорог. Ты должна его защитить, как когда-то уже защищала, только теперь его врагом выступают не наёмники, а ты сама.

Отредактировано Morgana Pendragon (02-08-2013 01:38:17)

Needles sting me
When you look away
And your silence
Sounds like deafening screams to me
I've been waiting
Won't you open your heart?
And let me in
Please let me in...

Он смотрит на тебя уверенно и убеждает, что Утер тебя не тронет и ничего не узнает. Ты криво усмехаешься, скорее нервно, чем презрительно или радостно. Почему-то, большая часть жителей Камелота считает, что ты можешь просить у короля всё, что угодно, что он простит тебе любой проступок, что его любовь к тебе не имеет границ. Так ли это? Ты никогда не задумывалась об этом, хотя, знала, что опекун любит тебя, как родную. Всему виной старые клятвы твоему отцу, да и просто понимание, что больше любить ему некого. Артур, принц, наследник, Утер всегда хотел воспитать его как настоящего мужчину, а настоящим мужчинам не нужна нежность и сюсюканье. Другое дело, девочка, подопечная, бедная сиротка, дочь лучшего друга. Конечно, ты получала всё, что хотела, когда дело касалось быта: платья, гребни, фрукты, прогулки, Утер даже не противился, когда ты заявила, что хочешь научиться сражаться, хотя Артур топал ногами и орал, что это не женское дело. Тебе прощалось большинство шалостей, будь-то побег в нижний город с Гвен или прогулка в одиночестве, хотя король требует, что бы тебя сопровождали. Но, стоит тебе заикнуться о политике или о чём-то, что подвергает риску тебя или рыцарей, как твой любящий опекун превращается в короля, который даже слышать тебя не желает. Ты знаешь это, ты не раз пыталась убедить его в чьей-нибудь невиновности, сначала неуклюже, по-детски, со слезами и просьбами, позже с женской хитростью и логикой. Безуспешно. Поэтому даже глупо надеяться, что Утер пощадить тебя, узнав про твою магию. Максимум, на что ты можешь надеяться - это изгнание, но разве это лучше смерти? Ты не умеешь жить вне Камелота, не представляешь свою жизнь без Гвен, Артура... Мерлина. Ты будешь скучать и по платьям, перине и прочим атрибутам жизни подопечной короля. Но лучше ли такая жизнь или всё же смерть, к которой тебя приговорят, в надежде, спасти душу? Ты не знаешь, ты эгоистично хотела оставить всё как есть. Тебе не нужна эта магия, тебе ничего не нужно, но согласна на кошмары, если только всё останется на своих местах.
Ты не делишься с Мерлином своим знанием о двойности любви Утера. Он не сможет тебе помочь, хотя и обещал сохранить твой секрет в тайне. Ты снова усмехаешься, но уже своим мыслям: какой смысл хранить тайну, если ты сама себя выдашь? Ты же половину дня проводишь в обществе короля, обещаешь и завтракаешь в его обществе, часто и ужинаешь. Какой смысл пытаться тебя спасти, если ты поджигаешь свечки, сама не зная как? Тут даже Артур не спасёт, что же говоришь о его слуге.
Ты пока не понимала, что происходит, всё ещё находясь в каком-то шоке. Ты устала и безумно хотела спать, все эти новые данные укладывались в голове, не затрагивая нервы и эмоции. Ты ещё не понимала, что происходит, все изменения воспринимала безразлично, насколько это вообще возможно в данном случае. Завтра ты подумаешь об этом, завтра тебя накроет истерика, завтра ты будешь пытаться что-то менять, не сегодня и не сейчас, когда рядом Мерлин, такой родной и спокойный. Такой твой.
Он говорит, что тебя не боится. Ты этому мало удивляешься: странно, но тебе всегда казалось, что Мерлин просто не ведает страха. Вот Артур боится, и боится очень часто, ты видишь это,  чувствуешь, но его страх не останавливает. А Мерлин идёт за ним, потому что просто не способен чувствовать страх. Люди, боящиеся магию, не спасают магов. Или спасают? Боишься ли магии ты?
Боишься. Как своей, так и чужой... Ты сердце Камелота, ты и Артур всегда были теми людьми, которых выбирали как объект мести Утеру, зная, что никого роднее вас у него нет. И то тебя чаще, потому что ты хрупкая девушка, тобой проще манипулировать, тебя проще ранить. Сколько раз ты страдала от магии? Раз пять так точно. Тогда тебе было страшно. тебе было безумно страшно. несмотря на то. что ты отчасти понимала этих людей, которые  мстят за своих. Этот страх не помешал тебе спасти ребёнка, потому что он ребёнок, а потом уже маг. Этот страх не мешал тебе отворачиваться во время казни. Но помешает ли он тебе возненавидеть саму себя? Магия не является злом, но ты не знала, каково твоя магия. Ты даже не чувствовала её внутри, даже не была уверена, есть ли она там, надеялась, что её там нет.
Внезапно, все свечи гаснут, погружая комнату в таинственную полутьму. Ты поднимаешь глаза на Мерлина, с каким-то ужасом боясь услышать, что это опять сотворила ты. Но нет, синева его глаз на миг сменяется на золото, и все свечи обратно загораются. Ты застываешь на месте, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег, не в силах издать не звука. Мерлин маг. Эта мысль железом выжжена в твоём мозгу и болезненно пульсирует. Ты не можешь поверить, что твой друг оказался колдуном. Нет, ты не пытаешься от него бежать, хотя и не знаешь, можно ли это отнести к твоей храбрости или ты просто застыла от испуга и не можешь убежать, но и чувствуешь какого-то облегчения, мелькает шальная мысль: а что, если ты не ведьма, если это всё шутка Мерлина? Смотришь на него с недоверием, ищешь в глазах какую-нибудь издёвку или смешинку, но видишь только беспокойство и серьёзность. Нет, он не мог бы так с тобой шутить, это слишком жестоко, Мерлин бы никогда так не поступил.
- Ты маг? - Глупый вопрос, тут всё очевидно, но ты всё равно его задаёшь. Наверное, что бы убедиться, что глаза тебя не обманывают, а ещё, что бы разрушить тишину комнаты. Только услышал ли он твой сдавленный шёпотом? Говорить громче ты просто не способна.
Мерлин делает шаг вперёд, а ты испуганно вжимаешься в дверь, правда, уже через секунду расслабляешься, пытаясь тоже сделать шаг вперёд. Мерлин тебе не враг. Ты твёрдо знаешь это, так же как и то, что он никогда не причинит тебе вреда. Даже сложно представить, каково ему было скрывать такое от всех, поэтому ты не винишь его за эту тайну. Наверное, ты бы тоже никому не рассказывала, будь магом. Будь ты магом...
Вздрагиваешь, когда Мерлин говорит про твою усталость. Ты и правда безумно устала и хочешь спать. А ещё знаешь, что в темноте своих покоев ты не уснёшь, не сможешь, наверное, да и не захочешь уже. А тут тепло, светло и есть Мерлин. Который тоже устал и хочет спать. Наверное, таким образом он пытается отправить меня к себе, что бы самому отдохнуть. Не винишь его за это: в отличие от тебя, ему рано вставать. Киваешь и пытаешься улыбнуться, уже нашаривая за спиной ручку двери. Повернутся не успеваешь, так как Мерлин продолжает, предлагая тебе остаться здесь.
Здесь? Тебя мало волнует, что подумают завтра люди, когда узнают, где ты провела эту ночи. Вряд ли кому-то понравиться такое поведение подопечной короля, может, кто-то решит, что у тебя роман с Мерлином, а Артур точно выскажет тебе всё, что думает по этому поводу. Это даже не мелькает в твоей голове, когда ты киваешь, как сомнамбула идя за Мерлином в его комнату. Ты уже бывала здесь пару раз, естественно, при дневном свете и более одетая, чем сейчас. Эта комната не изменилась с момента твоего последнего посещения, но ты всё равно с каким-то недоумением смотришь на кровать. Она размером почти как твоя, но всё же она одна, и она для Мерлина. Где же спать тебе? Ты не можешь спать на полу, так же как и Мерлину не позволишь. Кушетки у него нет, ни здесь, ни внизу, спать на стуле неудобно.
Снова появляется идея отказаться от гостеприимства и отправиться к себе, но эгоизм против подобного. Нет, только не сейчас, тебе нельзя оставаться одной. Поэтому ты, смущаясь, стягиваешь халат, аккуратно его, складывая и убирая на стул. Ночное платье длинное, всё скрывает, но ты всё равно чувствуешь себя почти что голой. Прикусываешь губу и как-то неловко залезаешь на кровать, затягивая одеяло до подбородка. Морщишься, пытаясь строится поудобнее: всё же тут явно не хватает твоей мягкой перины, одни голые доски. Но всё лучше, чем холодные стены твоей комнаты, от которых даже одеяло не спасает.
- Мерлин? - поднимаешь на него взгляд, ожидая, пока он тоже ляжет: - я не позволю тебе спать на полу, тут хватит места для двоих, - пытаешься улыбнуться, но всё равно краснеешь, и даже не знаешь от чего: то ли от того, что рядом будет мужчина. то ли от того. что этим мужчиной будет Мерлин. Почему-то с Артуром всё было проще, он же как брат, с ним спокойнее. Или ты была ребёнком, поэтому всё было проще. В любом случае, воспитывали тебя в строгих правилах, и тот факт, что с тобой в одной кровати будет мужчина, пусть даже ты остаёшься в одежде, тебя нервировал.
Он отказался, ссылаясь на какие-то дела. Хмуришься, но киваешь, отчасти радостная, отчасти разочарованная. Было такое чувство, будто тебя отвергли, хотя, несмотря на обиду, было и облегчение, что не будет неловкостей. Снова ёрзаешь, пытаясь найти удобное место, но всё ещё лежишь с краю, оставляя место и для Мерлина. Ты всё же надеешься, что он позже ляжет рядом с тобой.
- Доброй ночи, - уже сонно. Согретая одеялом и мыслью о безопасности, ты закрыла глаза, уснув практически мгновенно. Уже позже ты почувствовала, что кто-то всё же лёг рядом, как-то неосознанно потянувшись к этому человеку, меняя жёсткую подушку на его грудь. Ты и правда спала крепко, без сновидения и кошмаров, проснувшись уже от лучей солнца. Ты лениво открыла один глаз, сонно щурясь от света.
Первым, что бросилось в глаза, был аромат трав и красная рубаха. Ты недоуменно моргнула, поднимая голову, встречаясь глазами с Мерлином, на котором ты и спала. Оу... Чувствуя, как покраснели щёки, ты обвела взглядом комнату, убеждаясь, что всё же ночные пришествия не были сном, что ты действительно уснула в комнате Мерлина, более того, прямо на нём.
- Доброе утро, - смущённо пробормотала ты, резко садясь на кровати и убирая волосы с лица. От столь резкого подъема закружилась голова, но это не остановило тебя. Ты встала на ноги, надевая халат: - я... пойду... пожалуй, - пытаешься улыбнуться, что бы скрыть свою неловкость и пулей вылетаешь за дверь, игнорируя недоуменный взгляд лекаря, который уже, конечно, встал и сейчас уставился на тебя так, будто ты как минимум голая. Или лысая. Бр! Ёжишься под этим взглядом, молча покидая жилище старого лекаря, спускаясь по лестнице.
Минут через десять ты была у себя, старательно прячась от стражей и слуг. В принципе, ты знала, что так оно и будет, поэтому старалась сделать всё, что бы отделаться минимальными последствиями. Вроде повезло, хотя, то, что видела одна служанка, сразу знает весь двор. Другое дело, что мало кто поверит, ты ставила именно на это.
Уже закрыв дверь, ты огляделась: Гвиневры ещё не было. Или уже не было. По крайней мере, одеяло всё ещё валялось на полу, как и свеча. Против воли ты улыбнулась: твои ночные страхи казались такими глупыми, когда в окно светило солнце.

I've tried many times but nothing was real
Make it fade away
Don't break me down
I want to believe that this is for real
Save me from my fear
Don't tear me down
Гвен появилась почти сразу же, с недоумением глядя на беспорядок в покоях и на растрепанную тебя. Ты бросила взгляд на зеркало, удостоверяясь, что за эту ночь внешне ничего не изменилось. Да и Гвен вроде ничего не заподозрила по твоему виду, хотя, одеяло на полу её явно обеспокоило: на тебя это мало похоже, ты иногда даже сама кровать заправляла. Что бы избавить себя от этого взгляда служанки, соврала, что нездорова. Гвен явно не поверила: покрасневшие щёки и сияющий взгляд явно тебя выдавали. Впрочем, какая разница, ты не обязана перед ней отчитываться. Зато нездоровьем можно прикрыться, когда Утер захочет позавтракать с тобой. И вообще проще спрятаться в покоях, прикрывшись болезнью. Поэтому ты позволила себя расчесать, поуговаривать выйти в люди и забралась под одеяло, ерзая на мягкой перине. За проведённую ночь на досках тело не ломило только потому, что ты не раз отправлялась в походы с ночёвкой на сырой земле, так что тебе не привыкать. Но после таких походов ты всегда с блаженством залезала в свою кровать, не желая из неё вылезать половину следующего дня. А сейчас тебе почему-то здесь неудобно, будто сегодняшняя ночь оставила тут след, неясный обрывок мысли, какую-то паутину из собственных страхов и надежд, в которую ты погрузилась опять. И подушки кажутся твёрдыми, неудобными. Они не пахнут травами. Вернее пахнут, конечно, как и всё твоё постельное бельё, Гвен внимательно следит за этим, но не теми травами. Хмуришься и опять краснеешь, пряча лицо в одеяло, что бы служанка ничего не заметила. Это всё безумно неправильно. Что теперь о тебе подумает Мерлин? А Гвен. ведь ты фактически предала её. Но не было стыда или желания покаяться в своих грехах, скорее наоборот, что-то приятное было в груди, будто какой-то замочек на событиях сегодняшней ночи, что-то, что попадёт в шкатулку с самым сокровенным, что спрятано на самое дно сердца, но никогда не будет забыто.Но и никогда не повториться, ради собственной гордости и репутации, ради любви Гвиневры. Какие бы кошмары тебя не обуревали, ты больше не позволишь себе такой вольности.
Щипаешь себя за руку, вдыхая аромат своих трав. Приводишь себя во внутренний порядок, давая новые клятвенные обещания. После чего вылезаешь из одеяла, прося служанку принести завтра, и, заодно, передать извинения Утеру. Принимаешь максимально болезненный вид, что бы никто ничего не заподозрил. И просишь никого к себе не пускать, боясь, что Мерлин решит заглянуть. Он явно так же был растерян твоим поступком, может придти и высказать тебе всё. Хотя, нет, не выскажет, он слишком тактичен и вежлив. Но придти может. И этого ты боялась. Тебе нужно разобраться со всем этим, желательно, в одиночестве. Хотя, вряд ли тебе позволят остаться одной. Это даже забавно: весь день тебя окружают люди, что бы исчезнуть с наступлением ночи, передавая вахту твоих кошмарам.  Качаешь головой, стараясь отогнать все эти мысли, тем более, что Гвен уже пришла с завтраком, требуя, что бы ты всё это съела. Ты съела только половину, картинно закатывая глаза, и показывая, что больше не съешь. Совсем не притронулась к мясу, зная, как сильно Гвен любит колбаски. Заставила подругу их съесть, под предлогом, что сама уже не хочешь, а съесть надо всё. Она, скорее всего, догадалась о твоей хитрости, но ничего не сказала. Ты улыбнулась, глядя на довольную подругу: вряд ли ночь с Мерлином можно возместить колбасками, но это лучше, чем ничего.
Ты только закончила свой завтрак. как в комнату вошёл Утер. Ты попросила никого не пускать, но разве этот приказ остановит короля Камелота? Конечно, он о тебе беспокоиться, поэтому решил лично проведать. Увидев эту массивную фигуру и серьёзное лицо (хотя, при виде тебя он улыбнулся), ты почувствовала, как замерло сердце, а кровь отхлынула от лица, прячась где-то в районе грудной клетки. Он смотрит обеспокоенно, с нежностью, аккуратно садится на краешек кровати и берёт тебя за руку. А ты вздрагиваешь от этого прикосновения, и отводишь глаза. Утеру это не нравится, он замечает, что ты бледна и у тебя холодные руки. Ты снова заявляешь, что тебе нездоровиться и просишь оставить тебя, объясняя свою просьбу тем, что не хочешь его волновать и что бы он видел тебя такой. Обещаешь завтра позавтракать с ним и порадовать своим цветочным видом. Он кивает и уходит, но явно обеспокоенный, иначе как можно объяснить скорое появление Гаюса в твоих покоях? К этому времени Ген уже вытерла пролитое лекарство и подняла свечу, поэтому о ночном происшествии не напоминало ничего, кроме твоей памяти. Ты волшебница. Ты опасна. Если Утер это узнает, он тебя убьёт. Сейчас, глядя на святое Утером одеяло, помня тепло его пальцев на своей руке, ты отчётливо это понимала. Он всегда рядом с тобой, он быстро тебя раскусит. Ты можешь хорошо врать и притворяться, но твоя сила не желает прятаться в глубинах тебя, она не желает подчиняться тебе. Утер всё узнает. И ты умрёшь.
Видишь перед собой Гаюса, который смеряет тебя внимательным взглядом, и опять смущаешься, вспоминая утреннее происшествие. Он ведь видел, как ты вылетала из покоев Мерлина в одном халате. Что он подумал о тебе? Жестом просишь Гвен уйти, решая рассказать правду Гаюсу. Кто может помочь тебе, если не он? Честно упоминаешь о кошмаре, о свече, о том, как прибежала к Мерлину, о том, что Мерлин сказал. Умолчала только о том, что слуга так же рассказал тебе свой секрет в ответ. Ты уверена, что Гаюс точно знает про магию Мерлина, но не знаешь, одобрит ли он поступок своего подопечного и его откровение с тобой. Поэтому решает рассказать только про себя, затаив дыхание после вопроса о том, что думает про всё это сам лекарь.
А он молчал, нахмурив брови и глядя в твоё лицо изучающим взглядом, будто о чём-то раздумывая. Наконец, подтвердил слова Мерлина о твоей магии. Ты закрыла глаза, выдыхая, потом резко их распахнула, хватая лекаря за руку. Тебе не стало легче от этой правды, стало лишь хуже. Мерлин мог и пошутить, но Гаюс точно не врёт. Как ты можешь быть магом? Ты начинаешь рыцарь, вцепившись в рукав мантии Гаюса. а он гладил тебя по этой руке, уверяя, что всё будет хорошо, что у него есть снадобья, которые запрут в тебе эту магию, что он найдёт способ. Киваешь, хотя сама уже твёрдо знаешь, что запирать магию бессмысленно, когда-нибудь она всё равно выйдет наружу. Гаюс вливает в тебя успокаивающую микстуру и даёт снотворное, требуя, что бы ты его выпила. Ты выливаешь его в горшок, делая вид, что выпила, после чего накрываешь одеялом с головой, закрывая глаза. Гвен думает, что ты уснула, поэтому покидает комнату, отправляясь заниматься делами. Ты же, оставшись в одиночестве, сворачиваешься калачиком, обнимая колени, и пытаешься понять всё, что творится вокруг тебя.
Ты волшебница. Это не злая шутка и не игра воображения, ты действительно маг. Если верить Мерлину (а причин ему не верить, ты придумать не смогла), ты ещё и сильный маг. Гаюс уверяет, что магию можно запереть, но ты уверена в обратном. Ты не сможешь вечно прятать ей под слоем микстур и настоек, тебе нужно... приручить её. Только так ты сможешь остаться в Камелоте живой, только, если сможешь её контролировать. В конце концов, магия не сможет решать за тебя, быть тебе злой или доброй, это ты должна стать её хозяйкой. Ты никогда не мечтала о том, что будешь колдуньей, но, если подумать, в этом есть и хорошие стороны. Если подумать... Но пока вокруг тебя только темнота. Магия бесконтрольна, и сейчас она властвует тобой, а не ты ею. Ты не чувствуешь её, не знаешь, как её обуздать. Тебе нужен помощник в этом плане, кто-то, кто тоже является магом. Но с этим большая проблема: в Камелоте магов нет, не объявление же расклеивать. Истерически хихикаешь: вот умора будет, если и правда расклеить по Камелоту объявления вроде как "Леди Моргане требуется опытный волшебник, что бы приручить её магические способности". Утер точно оценит по достоинству.
Мерлин. Нет, ты не можешь обратиться к нему, ты обещала сама себе. Можно попробовать найти Мордреда, ты уверена, что он тебя помнит с хорошей стороны и поможет. Хотя, чем тебе может помочь ребёнок? И в Камелот ты не сможешь его провести, тут его знают, как мага. Сбежать из Камелота самой? Исключено. Неужели, Мерлин - это твой единственный путь к спасению? Почему-то, сердце забилось чаще, будто чувствуя, что мозгу нужно больше кислорода. Или дело в том, что ты рада, что тебе придётся общаться с Мерлином? Глупости какие, как вам общаться? Артур его вечно гоняет, а красть у него бесценное время ночного отдыха ты не можешь, хотя и хочешь.
В комнату снова приходит Гвен. ты резко закрываешь глаза, дожидаясь, пока она уйдёт. Но служанка замешкалась, занимаясь делами в твоей комнате. Устав ждать, пока она уйдёт, ты и правда погрузилась в сон, на удивление тёплый и пахнущий травами. Теми травами.
Будит тебя Гвен. Ты разлепляешь глаза с такой неохотой, будто не спала несколько недель. За окном уже темнеет, а на столе стоит поднос с ужином. Ты потягиваешь и довольная улыбаешься, утыкаясь носом в подушку. Не хочешь вставать, абсолютно. Но Гвен немилосердно тебя будит, заявляя, что тебе нужно поесть и вообще, что же ты будешь делать ночью, если сейчас опять уснёшь. Приходится принимать ей правоту, хотя, отчасти ты понимаешь, что ночью спать ты не сможешь.  Гвен об этом знать не стоит, тем более, что она сама выглядит уставшей. Позволяешь себя накормить, просишь заплести тебе волосы в косу, после чего отпускаешь её домой. Служанка явно не хочет оставлять тебя, но ты уверяешь, что с тобой всё хорошо. Не подчиниться тебе она не может, поэтому покидает тебя до завтрашнего утра. Ты же садишься на кровати, сверля взглядом свечу, пытаясь её зажечь. Ничего не выходит. Абсолютно. Сощуриваешься, наклоняешь голову, мысленно приказываешь, пару раз даже вслух повторяешь, но нет, свеча так и остается погашенной. Недовольная этим поднимаешься на ноги, в поисках спичек. Не находишь их, вздыхаешь и садишься обратно на кровать, осознавая, что придётся всю ночь сидеть в темноте, так как ты задула единственную свечу. Опять переводишь взгляд на фитиль. От интересного занятия разглядывая свечи тебя отвлекает стук в дверь. Вздрагиваешь, гадая, кто же это мог быть. Гвен ушла, Артур вряд ли счёл бы нужным тебя проведать, Утер бы явно не стучался так робко, Гаюс придти не должен, так как ты через Гвен передала ему, что с тобой всё хорошо. Тогда кто это?
Спустя минуты три подходишь к двери, слегка её приоткрывая: - Мерлин? - Смотришь испуганно и с недоумением. Ты ожидала его увидеть, но безумно боялась этого момента. Зачем он здесь? Не твои ли мысли призвали его сюда или же его послал Гаюс со снотворным или чем-то иным, что спрячет магию внутрь тебя? В его руках и правда какие-то склянки, в которых отражается твоя боль. Он пришёл по поручению Гаюса, а не ради тебя. Поджала губы, но кивнула, пропуская его к себе. Как-то на автомате пробежалась глазами по пустому коридору, удостоверившись, что никто не увидел, твоего ночного гостя. Потом закрыла дверь, поворачиваясь к нему лицом. Сейчас он отдаст лекарства и покинет комнату. Ты не будешь его останавливать или просить остаться, ты не имеешь право на это. Может, только попросишь зажечь свечу, что бы не было так темно. Но не схватишь за руку, смыкая холодные пальца на запястье, не прильнёшь к груди, в надежде, что он обнимет в ответ и защитит тебя от всего этого мира. Ты неосознанно втягиваешь носом воздух, стараясь учуять аромат его трав, но он слишком далеко, что бы ты смогла полной грудью вдохнуть этот запах.
Но он не отдаёт тебе склянки и не спешит покинуть эту комнату. Наоборот, проходит ещё дальше в комнату, показывая, что уходить в ближайшее время не собирается. Ты выдыхаешь, чувствуя, как на душе стало легче. Он тебя не бросит на растерзание этой ночи, более того он готов помочь тебе. Тебе необходима его помощь, именно его, нужна его защита.
- Я..., - ты отсекаешься, пытаясь оформить свои слова в предложения. Уже нет вчерашних слёз или испуга, есть только растерянность и непонимание всего, что происходит. Ты хватаешь себя левой рукой за правую, бегая глазами по комнате, пытаясь зацепиться за что-то взглядом. По иронии судьбы. взгляд цепляется за всё ещё потушенную свечу: - да, я хотела бы поговорить, - признаваться было сложно, ты не привыкла говорить о своих слабостях и вообще предпочитала рисовать свой образ как образ сильной и мужественной: - Гаюс... подтвердил, что я, - спотыкаешься, набираешь в лёгкие побольше воздуха и выдыхаешь, почти неслышно: -ведьма, - почему-то. после того. как это слово было произнесено, в воздухе что-то изменилось, будто сама Моргана осквернила эту светлую комнату. Оно повисло в воздухе, превращаясь в твою удавку, стягиваясь на горле. Ты снова замолкаешь, беспомощно глядя на Мерлина, в надежде, что он поймёт, что творится с тобой и без осквернения этой комнаты страшными словами. Но нет, он явно хочет, что бы ты всё сказала сама или это нужно тебе самой, для осознавания реальности происходящего? Поэтому ты продолжаешь, стараясь говорить твёрдо и чётко, будто бы совсем не боишься: - Гаюс говорит, что может спрятать магию внутрь меня, но я ему не верю. Я хочу её подчинить себя, но у меня не выходит! - Махаешь рукой в сторону всё ещё погашенной свечи, которую ты уже прожгла взглядом, но безуспешно: - я не знаю, что делать и как быть, - ты опускаешь взгляд и прикусываешь щёку изнутри, показывая, что закончила свою путанную речь. вряд ли Мерлин что-нибудь понял из этих обрывочных мыслей, но ждать от тебя связанного текста просто бессмысленно. Остаётся верить в то, что сам Мерлин тоже был в такой ситуации и знает, что делать: - скажи, я опасна? Утер всю жизнь убеждает меня, что магия является злом, что она создана, что бы причинять вред. Но ты ведь не вредишь никому? Смогу ли я стать такой же? - Эти слова слетают с языка внезапно, открывая Мерлину твои самые страшные тайны. Являешься ли ты злом? Что, если твоя судьба уже предрешена? Ты не хочешь причинять никому вред, ты знаешь, что магия не является злом, но что-то внутри, посаженное Утером, отравляет эти мысли детскими страхами и рассказами о зле магии. Разум не успевает вырывать эти сорняки, король слишком бережно их выращивает, что бы ты могла сама их выдернуть, пропалывая землю лопаткой своего личного опыта. Как делать это, когда тебе постоянно напоминают, что ты ещё ребёнок, что ты не видела магию, что живёшь в светлом мире без неё? Как изменить своё мнение обо всём за сутки. Ты цепляешься за Мерлина. как за человека, способного тебе помочь. Кто может рассказать о магии больше, чем сам маг?

Oh, you can hear me cry
See my dreams all die
From where you're standing
On your own.
It's so quiet here
And I feel so cold
This house no longer
Feels like home.

Мерлин убеждает тебя, что запереть твою магию нельзя. Ты даже не киваешь, показывая, что эти слова дошли до тебя и твоего слуха. Он и так знает, что ты ловишь каждое его слово, иногда даже забывая дышать, боясь, что твой вдох заглушит его слова. Сильная магия. Свечи - это только начало. Что будет дальше? На что ты способна? Разрушишь всю комнату? Замок? Королевство? Волна паники опять поднимается где-то в желудке, поднимаясь всё выше, к горлу. Усилием воли подавляешь её, пытаясь успокоиться мыслью, что Мерлин тебе поможет. Паника не собирается запираться внутри, она давит на тебя и твоё сознание всего одной мыслью: с чего ты решила, что слуга будет тебе помогать? Мерлин сам убеждал тебя, что может помочь, но кто сказала, что он будет помогать? Зачем ему наньчиться с тобой? Рисковать ради тебя? Сейчас он устроен более чем хорошо, о его магии никто не знает и даже не догадывается, он слуга принца, выше уже и некуда. Зачем ему рисковать всем ради тебя? Ты подопечная короля, вернее, ты пока подопечная короля. Слово "ведьма" заставит все клятвы и обещания Утера превратится в прах, в который обратишься и ты вскорости. Ты не выдашь Мерлина, но об этом знаешь ты, а не он. Зачем он идёт на такой риск? Только потому что его попросил Гаюс? Или из-за понимания? Кто знает, ты не могла и представить. Он может делать это ради Артура, зная, как ты важна для принца. Ради Гвен. ведь ты её подруга. Ради тебя самой. Или ради себя. Ты попыталась представить себя на его месте, но не смогла. Наверное, ты бы хотела отплатить за то, что новоявленная ведьма когда-то спасла Гвен и спала твою мать. Наверное. Что творится в голове Мерлина, ты не знала, он был твоей загадкой, над которой ты уже давно ломала голову. Сейчас пазлы начали складываться, но картинка совсем не та, которую ты ожидала увидеть. И пока не знаешь, радует ли тебя это открытие или пугает.
- Раньше я просто смотрела на неё и она... загоралась. Я не знаю почему, - безумно хочется огрызнуться, как ты бы ответила Артуру, попытайся он тебя критиковать, показывая, что ты что-то делаешь не так. Но ты не позволяешь себе этого, напоминая, что Мерлин единственный, кто сейчас может тебе помочь. Ты на всю свою жизнь (вряд ли долгую) в долгу перед ним. Он может тебе помочь, научить хотя бы основам. Ты сама запрёшь свою магию внутри и никогда не будешь использовать. Никогда, тем более, во зло.
Мерлин врёт, врёт, глядя тебе в глаза. Ты представляешь опасности. Ты сама прекрасно осознаёшь, что за твою жизнь сейчас мало кто даст и ломанного гроша. Подопечная короля, проводящая половину дня рядом с ним, является ведьмой. Ты часто бываешь на людях, что будет, если магия вырвется, когда ты будешь не одна? Если даже нет, то сейчас ты поджигаешь свечи, что, если ты сможешь поджечь шторы или одеяло? Что если ты даже не проснешься, когда будет сгорать, тем самым приводя возможный приговор Утера в исполнение самостоятельно? Что, если позже ты сможешь неосознанно причинять боль дорогим людям? Гвиневре, Артуру. Утеру, Мерлину. другим? Ты опасна. Ты безумно опасна как для себя, так и для окружающих. Но не было сил принять яд или как-то иначе оборвать свою жизнь самой. Наоборот, сейчас отчаянно хотелось жить, хотелось дышать. Ты задавала этот вопрос, зная, ответ, но всё равно что-то внутри хочет поверить Мерлину. что ты безобидная, что всё будет хорошо. Ты позволяешь себе эту малость, даёшь себе возможно поверить словам Мерлина, что сказаны таким правдивым тоном.
Он убеждает, что не вся магия зло, что человек не выбирает магию. В голове всплывают слова, сказанные когда-то тобой, когда ты сидела у больного Мордреда: "что, если не мы выбираем магию, что, если магия выбирает нас?". Ты тогда сказала первое, что пришло в твою голову, когда ты увидела маленького друида. И только сейчас поняла всю правдивость своих слов. Ты не выбирала магию, ты не желала её, никого о ней не молила. Она сама пришла к тебе, может, передалась от матери или отца (хотя, ты плохо себе представляешь своих родителей, которые управляют магией), может, как-то иначе, может, сама судьба хотела, что бы ты владела магией. Для чего? Ты подопечная короля, многие пророчат тебе трон рядом с Артуром? Не для этого ли дана тебе магия, что бы изменить представление принца о ней? Или это одно из проклятий, что так часто насылают на королевскую семью те, кто пострадал по вине Утера? Ты не знала. Не хотела знать. Этот лабиринт пугал тебя, ты не была готова в одиночестве и в темноте туда забрести, подсознательно чувствуя, что тебе оттуда не вылезти.  Позже, когда это всё уложится в голове, ты спросишь Гаюса, он точно знает, отчего у тебя этот недуг. Может, сможет рассказать что-то о матери? Может, она ещё жива и ждёт, пока дочь поймёт, кем она является? Это придало сил: темноволосая мать, всегда с прямой спиной и убранными волосами казалась далёким маяком острова безмятежности и тепла. Мама точно помогла бы ей. Но хочешь ли этого ты? Особенно сейчас, когда тёплые ладони Мерлина опускаются на твои плечи, а его тихий голос уверяет, что ты не являешься злом. Он уверяет тебя, что ты светлая, что ты не навредишь. Тебе отчаянно хочется в это верить, но взгляд против воли обращается к свече, и ты понимаешь, что всё это ложь. Ты можешь навредить, твоё желание не волнует твою магию, ей всё равно на твои отчаянные попытки её приструнить. Мерлин обещает помощь. Ты киваешь, снова поднимая взгляд на него.
- Ты настоящий друг, Мерлин. Гвиневре безумно повезло с тобой, - ты улыбаешься, немного грустно, и, как-то неосознанно, делаешь шаг к нему, прижимаясь. Ты сама не ведаешь, что творишь, просто привыкла, что Артур, когда кладёт руки тебе на плечи, после всегда притягивает к себе, таким образом, гарантируя защиту. Хотел ли этого Мерлин, ты не знаешь, но твой эгоизм желал вновь почувствовать аромат трав, что всегда сопровождали этого слугу.
Но насладиться этим мгновением ты не смогла: имя Гвиневры вызвало призрак служанки, как бы она отреагировала, увидя тебя в обнимку со своим возлюбленным? Ты специально сделала это, показала, что тебе известно про их отношения, сама нажала на свой стоп кран. Прошлая ночь была слабостью, может, одной из самых мучительный и ожидаемой в твоей жизни, но ты не имеешь право это повторять. Мерлин создан для Гвиневры, с этим ничего нельзя сделать. Ровно, как и ты создана для какого-нибудь рыцаря или даже для Артура, но никак ни для Мерлина. Тем более, что вряд ли его поступки продиктованы любовью к тебе, его сердце уже занято и не тобой. Признай это, Моргана, признай и смирись, живи дальше, следуй своей судьбе, не оборачиваясь в поисках его синих глаз или улыбки, её не будет рядом.
- Но ты не обязан мне помогать, Мерлин, - ты всё же отстраняешься, но твоей силы воли не хватило, что бы убрать руки с его рубахи или отойти дальше, чем на шаг: - я понимаю, как это опасно для тебя, и не хочу, что бы ты рисковал. Я справлюсь, правда, - пытаешься говорить уверено, пытаешься даже улыбаться. Это сложно. Он тебе нужен. Как маг, как учитель, как друг, как нечто больше, что ты даже не могла оформить в слова, не могла даже подумать об этом, сконцентрироваться. Он тебе просто нужен, тебе наплевать на опасность, ты эгоистично хочешь видеть его рядом. Даже если это разобьёт сердце Гвен, возмутить Утера и рассмешит Артура. Пусть это приведёт на костер вас обоих. Пусть... Нет! Ты не имеешь права на такие мысли. Для тебя важен Артур, Утер и Гвен. Тебе важно, что бы Мерлин жил и был счастлив. Ты тоже будешь жить и будешь счастлива. Ты сможешь.

Another night
I miss you here beside me
Try to figure out my life

Ты всё ещё слышишь, как бьётся его сердце, хотя он уже убрал твои руки со своей груди. Или это бьётся твоё сердце? Слишком громко. Он касается пальцем твоих губ, а ты поднимаешь на него глаза, слушая то, что ожидала услышать. Дело не в эгоизме или уверенности, что все вокруг тебе должны, а просто знание Мерлина. Он самоотверженный, как и Артур. Таким же был и твой отец, за что и поплатился жизнью. Он не отступит, не отвернётся от кого-либо только потому, что это опасно. Поэтому ты молча киваешь, не споря отчасти из-за опознавания бесполезности спора, отчасти из-за страха, что ты всё же сможешь его переубедить. Или же оттого, что на твоих губах всё ещё был его палец. В любом случае ты лишь киваешь, с трудом сдерживаясь от усмешки, когда он убеждает тебя, что магию контролировать нетрудно. Так ли это? Для Мерлина возможно, а для тебя? Сможешь ли ты? Должна!
- Доброй ночи, Мерлин, - тебе отчаянно хочется схватиться руками за его рубашку и не отпускать, не оставлять себя в одиночестве, в этих холодных и тёмных стенах. Хочется, что бы он снова обнял тебя, ведь в его руках так спокойно и умиротворённо. Положить голову его на грудь, успокаиваясь под биение его сердца, этот успокаивающий ритм, который убеждал, что всё будет хорошо. Почему ты можешь позволить подобное с Артуром, и это будет выглядеть мило, обыденно, будто так и должно быть? Почему ты не можешь так же остановить Мерлина, проводя рукой по его плечам, спотыкаясь об выступающие косточки. Но ты лишь киваешь, закрывая глаза, когда он тихо закрывает дверь с той стороны.
Это прозвучать странно, но тебе показалось, что в руках Мерлина была свеча - и он сейчас ушёл, забрав последний свет. Тебе сразу же стало холодно, хотя ночь была тёплая. Залезаешь под одеяло, прижимая колени к груди, и смотришь на гобелен, который украшает стену. Он не сказал ничего про Гвен. наверное, даже не заметил, что после того, как ты выдохнула то предложение, твоё сердце пропустило удар. Что ты хотела услышать? Подтверждение или отрицание? Что тебе нужно Моргана, болезнь, лихорадка и безумное желание провести рукой по его щеке или лекарство, отрезвляющее, выдирающие сердце и даже не предлагающее микстуры, способной облегчить боль. Хотела бы ты, что бы его ничего не связывало с Гвен. хотела бы побороться за его сердце с красавицами Нижнего города, иногда понимая, что всё это безумие от силы на год, в течении которого Утер будет тебя усиленно сватать за сына каждого знатного лорда? Понимание, что у вас просто нет будущего, та самая ложка дёгтя. Или что? Моргана, разберись в себе, пойми себя. Кажется, магия не единственное, что тебе придётся приручать.
Deep inside
I try to find the reason why
I couldn't give the strength you needed
Засыпаешь где-то через час: последней мыслью было осознание, что Мерлин не назвал время вашей встречи. Спишь на удивление спокойно, без снов и кошмаров, просыпаешься от того, что Гвиневра слишком громко хлопнула дверью, когда заходила. Недовольно высовываешь нос из-под одеяла, приподнимаясь на локтях. Почти не слушаешь извинения служанки, которая оправдывается сквозняком, глядя в окно, только улыбаешься, объясняя, что не сердишься, что тебе всё равно надо вставать. Долго думаешь над тем, что одеть: Гвен говорит, что на улице солнечно, но немного прохладно, ты думаешь, что в лесу ещё и сыро может быть. Тебе хочется одеть одно из своих новых платьев, но всё же одергиваешь себя, напоминая, что идёшь в лес. Не факт, что это платье вернётся: учитывая твою магию, ты можешь его и поджечь, поэтому выбираешь одно из своих старых платьев, прося Гвен заплести тебе простую косу. Служанка исполняет твою просьбу, но тебе не нравится, она переплетает снова, бросая на твоё отражение недоумённые взгляды. Ты сама не знаешь, почему сегодня хочешь выглядеть прекрасно, может, виной тому хорошее настроение? И вовсе не из-за Мерлина, а потому что позади спокойная дочь. Ты коротко целуешь Гвиневрё в щёку, и идёшь в зал, помня о своей обещании позавтракать с Утером.
Завтракаете Вы в одиночестве: Артур так и не соизволил явиться. Когда опекун высказывает недовольство этим фактом, ты с трудом сдерживаешься, что бы не пояснить что происходит. За тебя отвечает Гвен, она так же знает, что у Мерлина выходной. Против воли глядишь на служанку исподлобья: почему об этом знают все, кроме тебя? Пытаешься на это не отвлекаться, поддерживаешь разговор с Утером, убеждая его, что с тобой всё хорошо. Голос почти не дрожит, как и улыбка выходит искренняя. Пока обсуждается тема твоего здоровья, ты решаешь сообщить, что хотела бы выйти на прогулку. Утер непротив. но хочет, что бы тебя сопровождали едва ли не все рыцари Камелота. Сейчас в королевстве неспокойно, а подопечная короля - его сердце, он не может отпустить её одну. Тебе приходится использовать всё своё очарование, что бы убедить короля, что прогулка с кучей мужчин - это пытка. Вроде он тебе верит, но требует, что бы тебя сопровождала Гвен. Ладно, с ней проще договориться, хотя, ты даже не знаешь, как можно её попросить оставить тебя наедине с Мерлином. Но ты не можешь подвергать свою служанку опасности, твоя магия вполне может быть опасна для неё. Тем более, что сейчас она в безопасном незнании твоей магии, и ты не желаешь это менять. Соглашаешься на условие короля и обещаешь вернуться к обеду. Ты же вернёшься к обеду? А перекусить можешь и в лесу, Гвен всё возьмёт.
В своих покоях собираешься с мыслями. Гвен не должна с тобой идти. И дело не в Мерлине, а в твоей магии. Как отреагирует девушка, которую один раз чуть не сожгли на новость о том, что её госпожа является ведьмой? Ты знаешь, что она не оставит тебя, но отношение точно изменится. Как и с Артуром.
Артуру с Вами повезло. Слова Мерлина отдают в ушах. Повезло ли ему? Ему ли повезло? Ты любишь Артура, но это была любовь к брату, к другу детства, к ангелу-утешителю, способному всегда придти на помощь. Любила ли ты его когда-нибудь иначе? Возможно. Артура невозможно не любить, но всё же ты никогда не видела в нём мужчину. Рыцаря, принца, будущего короля, защитника, брата... да кого угодно, но не мужчину в прямом смысле этого слова. Видела ли ты мужчину в Мерлине? Не успеваешь об этом подумать, в твои мысли ворохом лепестков влетает Гвен, смущённая и теребящее своё платье. Краснея, она говорит, что не может пойти с тобой на прогулку. В ответ на твои недоумённо поднятые брови, краснеет ещё больше, что-то лепеча про свидание.
- С Мерлином? - Ты пытаешься казаться спокойной, ровнодышашей, может, слегка лукавой и любопытной. А внутри всё сжимается. Он же обещал встретиться с тобой, он не мог... Нет! Гвен смотрит на тебя с удивлением, говорит, что Мерлин просто друг, а встреча у неё с другим человеком, рассеяно киваешь и отпускаешь её, обещая прикрыть в случае чего. Гвен радостная провожает тебя за ворота и убегает в противоположную сторону, оставляя наедине с мыслями и с корзинкой еды, которую собрали на кухни для пикника.
Он соврал. Была ли его ложь, выраженная в молчании, использована во благо? Или это было правдой? Может, он всё ещё любит Гвен? Ты вспоминаешь тот момент, когда узнала о его чувствах к своей служанке, помнишь укол ревности, почти незаметный. Уже сейчас, зная о магических способностях слуги Артура, понимаешь, что то, что ты приняла за любовь и самопожертвование, вполне могло оказаться правдой. Мерлин маг, может, именно он спас отца Гвиневры? И Гвен права, говоря о том, что они просто друзья? Друзья ли? Ты не раз отпускала служанку к Мерлину, зная, что именно туда рвётся её душа. Но сейчас у неё встреча с другим человек, не значит ли это, что всё между ней и Мерлином позади? И его ложь была во благо тебе, что бы показать, что между вами ничего не может быть?
Проще было бы спросить у него лично, но ты боялась. Боялась быть отвергнутой или непонятой или что-то ещё. А, может, просто не умела: за все 17 лет жизни именно рыцари делали первый шаги, посвящая стихи или выступая с твоей лентой на плече. Что-то внутри, рядом с гордостью, не могло даже помыслить о том, что бы искать расположения какого-то слуги. Мерлин не какой-то слуга! Одёргиваешь ты сама себя, в это время спотыкаясь о какой-то корень. Успеваешь ухватиться за дерево, но сам факт почти падения тебя отрезвляет, напоминает, что нужно смотреть под ноги и думать о своей магии, а не строить воздушные замки с тем, кто относится к тебе, как к подопечной короля.
А что, если его ещё нет? Он не уточнил время, может, Мерлин решил воспользоваться выходным и выспаться? А ты придёшь и будешь там сидеть, глупо выглядя? Поводишь плечом, кутаясь в плащ и мысленно прося небо, что бы Мерлин всё же тебя уже ждал. Он тогда, конечно не выспаться, но тебе эгоистично на это всё равно. Благо, он и правда был на опушке, сидел с закрытыми глазами. Спит? Ты не хотела бы его будить, но не могла взять и тихо придти: плач зацепился за ветку и та с громким треском сломалась. Мерлин тут же вскочил на ноги и поклонился, заставляя тебя смутиться. Как корова просто.
- Доброе утро, Мерлин, - улыбаешься, ставя корзинку у дерева. Перехватываешь взгляд слуги, и думаешь, что нужно объяснить появление это вещицы на опушке. что бы он не подумал чего-то не того: Утер думает, что я с Гвен гуляю в лесу. Пришлось соврать, что устраиваю пикник... ты голоден? - садишься рядом с корзинкой, открывая её. По правде сказать, ты сама не знаешь, что в ней: не было времени изучать её содержимое. Её явно собирали на двоих: фрукты, бутылка с чем-то (ты не смогла её откупорить), четыре куриные ножки, хлеб, немного сыра. Пока ты перебирала красные яблоки, то вспомнила о своих мыслях по пути сюда. Опять подняла взгляд на Мерлина:
- Ведь это ты спас отца Гвен? Тогда, когда отравили воду? И никто даже не сказал тебе спасибо.., - ты растерялась, потеряв мысль. В голове калейдоскопом пронеслись все те удивительные вещи, которые происходили с Артуром, с тобой, с королевством, которые Утер и ты списывали на удачу, случай или что-то ещё. Сейчас ты понимала, что эта удача синеглаза, а случай зовут Мерлином, и только благодаря ему твой Артур жив, только благодаря ему у тебя сейчас есть надежда на что-то лучшее: - И Артура ты много раз спасал, да? А сейчас помогаешь мне... Мы все в большом долгу перед тобой. Почему ты делаешь это? Утер казнит всех магов. все они обозлены на него, а ты спасаешь жизнь его сыну... Я тебя не понимаю, - опускаешь взгляд опять в корзинку, шепча чуть слышно: - ты загадка, Мерлин.
внешний вид

Отредактировано Morgana Pendragon (16-08-2013 00:37:06)

This is not a dream that I'm living
This is just a world of Your own
You took me from all that I knew
Shown me how it feels to hope
With You with me, facing tomorrow together
I can learn to fly
Feels like I'm living in a lion's mouth, but the lion is an angel

Он согласен с тобой позавтракать. Улыбаешься и киваешь, показывая, что услышала его слова, снова возвращаясь взглядом к еде. Ты не голодна, завтраки в Камелоте всегда обильны, а Утер не позволяет тебе остаться голодной, готовый бить тревогу, если ты не хочешь есть. Но Мерлина ты обязана накормить, всё же на тебя он тратит свой выходной, который, скорее всего, первый в этом месяце. Поэтому поводу ты не устаёшь испытывать некое смущение и неловкость, но эту тему не поднимаешь, прекрасно зная, что Мерлин всё равно от тебя не отречётся, не пойдёт спать или заниматься своими делами. Всё, что ты можешь сделать - это быть талантливой ученицей, тратя как можно меньше свободного времени мага на себя. Но тебе эгоистично не хочется, что бы он тратил мало времени на тебя и твою магию. Это была какая-то дилемма совести и сердца. Тебе хотелось как можно больше времени проводить с человеком, который тебя всецело понимает и поддерживает, не боятся разоблачения, непонимания или страха. Единственным человеком был именно Мерлин, и тебе было даже несколько жаль, что именно такому занятому человеку выпал жребий быть твоим ангелом-утешителем в этот сложный период. Ты чувствовала какую-то ответственность за него, отчасти боялась, что когда-нибудь это кончится; что ты научишься пользоваться своей силой и перестанешь в нём нуждаться или же он перестанет чувствовать свою ответственность за тебя. Ты снова потерялась в своих мыслях, почти не слыша ни щебета птиц, ни движения рядом, когда Мерлин садится на траву, ни его голоса, подтверждающего твои подозрения. Артур жив именно благодаря ему, этому скромному слуге, который считается одним из тех людей, созданных для ублажения его высочества. Моргана не смогла найти слов, что бы высказать ту степень благодарности, которую испытывала по отношению к нему, казалось, просто нет таких слов. Если бы Утер узнал, он бы точно изменил своё мнение касательно магии.
Не изменил бы. Ты возвращаешься на землю, на эту поляну, где вы встречаетесь тайно, как преступники именно из-за короля. Он не изменит своего мнения о магии, он лишь обвинит Мерлина в его даре и уничтожит последнюю преграду злу на пути в Камелот. Он не поверит и не поймёт. А Артур? Он-то точно поймёт своего слугу, но что-то подсказывало тебе, что и ему Мерлин не открылся. Неужели ты единственная, кто знает о его даре, помимо Гаюса? Это открытие заставило тебя на секунду задержать дыхание. Он верит тебе и доверяет так, как не доверяет никому в замке. Тебе, подопечной короля, той, что сидит по левую руку от короля-тирана. Открылся бы он тебе, не найдя ты в себе родственного дара? Или так же продолжал скрываться, молча слушая твои и Артура предположения об очередном чуде? Не является ли раскрытие этой тайны не признаком твоей уникальности в его глазах, а просто каким-то секретом на двоих? Открылся бы он так же, найдя в себе подобный дар Гвиневра или Артур, или любой другой житель Камелота? Ты не желала об этом думать, ведь именно ты маг, пусть твоя магия живёт своей жизнью довольно своенравной девчонки, но всё же она есть в тебе, и это роднит тебя с этим слугой.
Он уверяет тебя, что поможет со всем этим справиться, перестанет быть загадочным, не будет прятаться за маской весёлого и нелепого слуги, на котором так часто останавливался твой взгляд. Неужели тебе будет дозволено увидеть настоящего Мерлина? Какой он? Твой взгляд на мгновение стал пытливо-оценивающим, будто ты пыталась пробраться сквозь маленькую дверцу, увидеть именно Мерлина. Но не успела.
Он предлагает тебе чернику, которую собрал сам. Ты киваешь, соглашаясь попробовать те ягоды, которых он касался. В следующее мгновение ты оказываешься на земле, ещё несколько влажной от росы, не успев ни вскрикнуть, ни как-то  сгруппироваться, впрочем, удара и не было. Над тобой навис Мерлин, сосредоточенный, напряжённый. Ты машинально вжимаешься в землю, понимая, что тебе сейчас никак не выбраться из этого плена. В голове против воли мелькает шальная мысль, что всё это было блажью, что сейчас он тебя убьёт. Глупо, но зерно страха перед магией было посажено Утером в тебя в таком нежном возрасте, что сейчас оно спрятано где-то далеко в голове, изредка коля острым кончиком при резких движениях. Его нельзя вытащить, его подпитывали не только мысли о непоколебимом авторитете короля, которые жили в твоей голове лет до восьми, но и личный опыт общения с магией, отличавшийся от положительного. А что, если Мерлин ждал этого момента, знал про твою магию, и ради этого прибыл в Камелот? Ты ещё не умеешь доверять магии, какой бы она не была, тебе несколько стыдно за эти подозрения, но убрать их ты не можешь, глядя на мага с каким-то испугом и недоумением.
И оказалась права, боясь, что он тебя убьёт. Его холодные губы на твоих губах окончательно парализовали все твои мысли, мысленно уничтожая тебя. Ты не успеваешь среагировать, когда он снова отстраняется, будто чего-то ожидая от тебя, но не видит реакции. Ты будто бы в какой-то прострации, собираешь саму себя по кусочкам, даже не пытаясь понять, что происходит и что тебе делать. Но не успеваешь ничего, снова сражённая новым поцелуем, который уже дольше и глубже, чем первый, будто бы первый был предупреждением, которое мало помогло тебе.
Тебя никогда не целовали ранее. Это было даже отчасти забавно: первая красавица королевства, которую любили половина рыцарей, но никто из них даже не мог подумать о том, что бы зайти дальше поцелуев твоей руки или написания стихов. Гвен уже не раз касалась чужих губ, а ты всё ещё ходила одна, никому не нужная, будто бы священная реликвия, которую запрещено трогать. Тебя будто бы боялись всё, кроме Мерлина, которой сорвал первый поцелуй так, будто бы так и должно было быть. Ты поддаешься, но как-то несмело, боясь допустить ошибку или сделать что-то не так. Ты привыкла быть идеальной, но сейчас уже второй раз показываешь Мерлину. что далеко не во всём ты совершенна так, как в фехтовании или езде на лошади. И почему-то ты не стыдишься этого, отчасти даже рада, что именно Мерлин видит твои несовершенства, а не другие люди. Ты ему доверяешь.
Воздуха не хватает, ты как-то судорожно дёргаешься, пытаясь сделать вдох. Понимает ли это Мерлин или ты сама отстраняешь его, но всё же тебе дают доступ к кислороду, который, как тебе кажется, уже и не нужен. Держа глаза широко распахнутыми, ты пораженно смотришь в лицо Мерлину, понимая, что впервые находится как близко от него; впервые можешь рассматривать его без утайки. И снова тонешь в его глазах.
Ты не раз встречала сравнение синих глаз с морем, которое, по правде сказать, никогда не видела в живую. Камелот имеет к нему выход, но он находится слишком далеко, что бы подопечную короля брали в такие патрули. Ты лишь слышала описания да видела картины. Знала, что моряки тонут в нём, не только попав в шторм, но и идя за борт добровольно, услышав песни серены или мистических русалок. Тебе кажется, что ты сейчас добровольно шагнула за борт коробля спокойствия и размеренной жизни, тонув в синих глаза мага. Ты не знала, пытаются ли спастись моряки, вынырнуть из синих вод и вернуться на корабль, но ты не пыталась даже мыслью найти тот плот прошлой жизни, полностью растворяясь в этих спокойных водах; чувствуя, что не опускаешься на дно, а, наоборот, всплываешь из глубин, будто бы эти синие глаза уже и не бескрайнее море, а чистое небо, не ослепляющее ярким солнцем, лишь согревающее теплом. Ты ныряешь всё глубже, не пытаясь найти выход из этого мягкого лабиринта, лишь заворожено вглядываясь в эти глаза, в поисках чего-то неведомого. Что ты хочешь найти? Насмешку, нежность или собственное отражение? А что чувствуешь ты?
Зачарованная, ты медленно поднимаешь руку, будто бы сама не решила, что хочешь сделать: ударить Мерлина по щеке за подобную наглость или мягко коснуться его лица, проверяя реальность происходящего. Ты так и не выбрала, когда подушечками пальцев натолкнулась на его щёку, проведя ими по скуле. Он был тёплым, мягким и реальным. Больше всего на свете ты боялась, что всё же игра воображения или новый изощренный кошмар, но нет, солнце всё так же светило его в макушку, птицы так же пели, а земля всё ещё была холодной и жестковатой. Положение было не из удобных, да и сам факт нахождения в плену, пусть даже добровольном, несколько тревожил тебя, поэтому ты постаралась всё же избавиться от гнетущего чувства неловкости, тем самым разрушив очарование этого момента. Упёршись одной рукой в грудь Мерлину, а другую - в землю, используя последнюю как рычаг, ты подняла вас обоих, но отстраняться не спешила, будто бы боясь, что твой побег маг  расценит не так, как ты хотела бы. Больше всего на свете ты боялась, что он отречется от вашего поцелуя, сообщит, что это ошибка или же извиниться за подобную вольность. Ты сама не знала, что говорить и делать, чувствуя, как молчание заполняет этот момент неловкостью.
Тебя же одолевали эмоции, они будто бы перекрывали кислород, заставляя задыхаться, пусть это и не было видно стороннему человеку. Внутри бесилась магия, то ли от близости родственной души, то ли от чего-то своего. Она вспыхивала внутри как гейзер, вулкан, не желая подчиняться твоей воли. Сейчас, зная, что будет дальше, ты как-то неосознанно пыталась отойти от Мерлина. что было сложно, учитывая, что вы всё ещё сидели. Ты безумно боялась ему навредить, пусть даже это будешь не ты, а сила внутри тебя, от тебя не зависящая. Ты отвернулась, переводя взгляд на траву, пытаясь успокоить магию. Чувствует ли Мерлин борьбу внутри тебя, может ли он помочь? Ты не знала, но упрямо пыталась справиться сама, подавить в себе магию, но битву проиграла: магия, почувствовав, что её опять пытаются придавить, вспыхнула в глазах, поджигая траву неподалёку. Ты тихо охнула, как-то сжимаясь от осознания того, что это сделала ты. Ты всё ещё не привыкла к своей силе, не научилась принимать как должное всё это, и отчаянно боялась этих самых моментов. Сможешь ли ты относиться к магии так же спокойно, как к мечу или платьям, чему-то, что связано с твоей жизнью так крепко, что эти нить невозможно перерезать самыми острыми ножницами? Наверное, ты хотела бы в это верить. Пока же ты резко вскакиваешь, хватая покрывало, и тушишь пожар, который сама же и устроила. Тушишь вполне успешно, используя это как возможность придти в себя, скрыть дрожь в пальцах и лихорадочный румянец. Поворачиваешься к Мерлину уже отчасти спокойная.
- У магов есть какая-то специализация по стихиям? Если да, то моя магия явно неравнодушна к огню, - ты улыбаешься, пытаясь как-то пошутить. После чего расстреливаешь покрывало подальше от маленького пожара, в тени дерева, под которым встретила сегодня Мерлина. После чего возвращаешься за корзинкой, беря за руку и Мерлина, пытаясь как-то без слов показать, что не испугалась, не обиделась и не возмутилась его поступку. Сев на покрывало, ты, что бы как-то себя занять, решила достать из корзины яблоко, как-то взвешивая его на руке, будто бы раздумывая, хочешь ли ты его есть.
- Мерлин, - зовёшь несколько робко, внезапно для самой себя. Что ты хочешь сказать? Надо ли что-то говорить? Ты не знаешь, но чувствуешь, что тишина и молчание давит на тебя гораздо сильнее любых необдуманных слов, - покажи мне магию, не такую сумбурную как у меня, нацеленную на разрушение. Покажи мне свою магию, - а ты ведь и правда не видела добрую магию. Когда Мерлин спасал всех с помощью неё, ты мало обращала на это внимание, позже ты видела лишь свою магию, будучи слишком испуганной, что бы оценивать её красоту, магию Мерлина ты видела лишь однажды, и то была слишком шокирована тем фактом, что он маг. До этого ты видела лишь злую магию и злых магов. Тебе было интересно: какая она, магия добра и света, ведь именно такая была у Мерлина. Иной у него не могло бьть.

Отредактировано Morgana Pendragon (29-09-2013 16:12:27)