Кто бы мог подумать вообще о том, что Бергсвейн, чья душа всегда стремилась к морю и путешествиям по волнам северных вод, признается себе в том, что больше всего на свете он ненавидит мореплавание. Именно чувство раздражения и нетерпеливости не покидало его с тех самых пор, как вампир взошёл на борт парохода, следующего товарным путём из Исландии в США. Где именно высадится гангрел было неизвестно, но почти пять суток, проведённых среди трупов крыс, утилизирующихся исключительно по ночам и путём вышвыривания через окно в Атлантический океан, были не самыми увлекательными в его не-жизни. Помимо него на корабле не было ни одного Каинита, что заметно угнетало и без того скверное настроение Берга, который так и просидел всю дорогу в трюме, а когда слышал приближающиеся шаги кого-то из команды, быстро сливался с тенью или висел в углах рассеянным туманом.

Само собой крови на всё путешествие пришлось потратить немало, и когда его нордическая нога ступила на твёрдую почву, Зверь недовольно начал роптать на своего хозяина, намекая тому на то, что крысиная диета не пошла на пользу древнему организму. На берег Соединённых Штатов сошёл измождённый долгим даже по человеческим меркам путём через водные глади изрядно похудевший, осунувшийся и побледневший молодой человек, чья тонкая кожа привлекала внимание не только случайных прохожих, но и стражей правопорядка, стычек с которыми и без того раздражённый и по-волчьи осклабляющийся Фродиссон меньше всего вожделел в Новом Свете. От того ему и пришлось удариться в бега, прокладывая маршрут через довольно-таки непроходимые леса Западной Вирджинии.

От природы Бергсвейн был в полном восторге. Конечно такой роскоши, как в Скандинавии ему не предстало увидеть, но и в Америке было на что посмотреть и где порезвиться. Величественные вековые секвойи вперемешку с часто посаженными соснами чередовались с лиственными деревьями: американскими ясенями, клёном, ольховником, внушительными тисами и прочими радостями флоры Нового Света, а заодно разбавлялись мелким кустарником и щедрыми зарослями вездесущего ровесника динозавров – папоротника. Земля поросла поползнями мелких трав с жёсткими листьями, кое-где попадались кустики с набрякшими спелыми ягодами ежевики и начавшей перезревать голубики, а аромат сырой почвы, смешанный с пряностью ягодного запаха и тончайших ноток ночных цветов, усеявших корявые корни деревьев, плотно забивался в мёртвые лёгкие и заставлял грустить о чём-то своём. Бергсвейн нередко останавливался, чтобы вдохнуть полной грудью, закрыть глаза и представить, как его тело становится частью этого великолепия, замирает подобно древнему дереву или рассыпается прахом по земле и обращается в мириады крошечных цветов. Порой бессмертное существование становится настоящим проклятием, а в случае с Бергом так и подавно. Не то чтобы его сильно угнетала такая жизнь, отнюдь, но порой когда выдавались такие моменты абсолютного одиночества и безмятежности, в его душу закрадывались совершенно невесёлые мысли, опасно граничившие с суицидальными соображениями. Вот-вот забрезжит рассвет и… нет. Фродиссон лихо тряхнул головой, от чего его сальные кудри рассыпались вокруг головы ещё сильнее, и поспешил дальше в дебри американских лесов.

Ему предстоял очень долгий путь, пролегающий без малого через весь континент, ведь конечной точкой был штат Калифорния, находящийся по ту сторону материка. Несмотря на быстроту и ловкость Берг не мог одним махом преодолеть это расстояние, потому как передвигался исключительно в ночное время суток и не рисковал подземной дневной пробежкой, но преимущество всё же было на его стороне. Меньше чем за четверо суток он пешком прошёл «насквозь» всю Западную Виржинию и теперь прохлаждался в глуши какого-то пограничного городка под названием Клифтон Фордж. Дальнейшая дорога уходила в штат Северная Каролина вместе с полуночным автобусом, который Бергсвейн благополучно пропустил. Что ж, у него был ещё один шанс на следующую ночь, а пока надлежало бы где-нибудь обосноваться и выждать до следующего рейса, старательно не попадаясь местным на глаза и не привлекая лишнего внимания. Выйди он к кому в таком виде: растрёпанный, грязный, с разодранными в некоторых местах брюками и в стоптанных кедах, его бы точно забрали к себе на чашечку чая стражи порядка. Такого расклада ему вовсе не хотелось, равно как и не желалось контактировать с любым из местных жителей.

Беспорядочные метания по городку в теле лишайной дворняжки привели его к дому на отшибе, расположенному неподалёку от одной из остановок, где небезызвестный ночной автобус подбирает поздних пассажиров и к рассвету довозит их до Северной Каролины и благополучно высаживает в таком же пограничном городке. Что ни говори, а американские маршруты были словно созданы для Каинитов. Кто знает, может так оно и было? Фродиссон не любил вампирское влияние на жизнь смертных. Да, они живут в плотном симбиозе, да, зависят друг от друга больше, чем кто-либо может предположить, но чтобы ставить себя выше тех, кем они когда-то являлись и позволять помыкать их решениями и разумами?.. Это было дико даже для такого древнего, как Берг. Кажется, он являлся одним из немногих человечных кровососов, которые отчётливо помнили о том, что некогда были людьми и изо всех сил поддерживали в себе стремление оставаться ими даже после Становления.

Как бы то ни было, у Бергсвейна оставалось около двух с половиной часов до рассвета, которых было вполне достаточно для того, чтобы исследовать местность, а когда небо начнёт алеть, быстро юркнуть в примеченный дом и отдохнуть в нём до наступления темноты. Первым делом вампир отправился на светлый утёс, словно кость торчащий из плоти земли и привлёкший его внимание с самого начала. Он ступил почти на самый край и заглянул в непроглядную тьму под своими ногами. Где-то внизу росли деревья – их шелест доносился до уха гангрела; а также плескалась вода и отчётливо пахло сыростью. Значит у подножия этого утёса был какой-то водоём, река ли, озеро, болото… Неважно. Главное было не то, что там находилось, а то чем тянуло из этой бездны. Свежесть сырого воздуха отчётливо мешалась с трупным запахом, доносившимся со дна этой пропасти. Простой человек этого не почует, но вот Каинит… Берг поёжился. От этого ощущения по его холодному телу слабо пронёсся едва уловимый мороз. Что-то тут было нечисто, как будто именно это место впитало в себя негативную энергию и с лёгкой пульсацией распространяло её на многие мили вокруг.

Чувство тревоги и странной тоски усилилось после того, как Фродиссон перестал развлекать себя игрой в гляделки с бездной и не спеша отправился к дому. У него сложилось стойкое впечатление того, что кто-то или что-то пристально наблюдал за ним всё то время, пока он прохлаждался на вершине утёса, а теперь шнырял возле охотничьей развалюшки. Судя по состоянию постройки здесь давно никто не жил, более того – не появлялся. Люди попросту не забредали так далеко. Обычно такая энергетика скапливалась в местах, где случилась какая-то беда. Но что произошло в этом месте?

- По-моему у меня выдастся весёлая ночка… - задумчиво пробормотал вампир, заглядывая в подслеповатое окошко. Никого, даже никакого шевеления. Пожав плечами, он подошёл к двери и легонько потянул её на себя. Открыта, как и следовало ожидать. Странно, но в доме ему стало многим спокойнее нежели раньше, пока он бродил по участку и впитывал в себя весь собравшийся в этом районе негатив. Словно дом был нейтральной зоной, свободной от паранормального воздействия, поэтому вампир, облегченно вздохнув, принялся за исследование этой колыбели спокойствия.

В ход пошло всё, что попадалось ему под руки: ящики, конторки, старый рефрижератор, тумба, перевёрнутый диван, разбитый телевизор… Бергу было интересно дотронуться до любой мелочи, ухватить взглядом каждый элемент интерьера. Пыль многолетними слоями лежала на столешницах, заботливо застилая серым слоем их лаковое покрытие, тускло блеснувшее после того, как пальцы вампира провели по нему несколько бережных полос. Кажется, что даже такое древнее создание, как Берг, является живее и «новее» припрятанной под оплывшими из-за дождей стенами и потускневшей черепичной крышей мебели. Электричества само собой не было, но это не мешало потустороннему хищнику сканировать взглядом помещение даже в кромешной ночной темноте. Тем более… за окном начало светлеть.

Тут вниманием Берга, увлёкшегося рассматриванием фотографий в запылённой, как и всё в доме, раме, завладел выпорхнувший казалось бы из ниоткуда довольно крупный мотылёк. Насекомое сразу бросилось ему в глаза – трепетные метания белеющего в темноте тельца, которое описывало только одному ему понятные кульбиты, показались вампиру забавным, и он даже усмехнулся, глядя на то, как мотылёк продолжает бездумно метаться по воздуху. Только одно было странным: окна и двери наглухо заперты, Фродиссон это проверил, пока изучал помещение, поэтому вряд ли лёгкокрылый смог влететь через какую-то прореху. И вообще для гангрела оставалось загадкой то, что именно привлекло внимание насекомого – никакого источника света в доме не было вообще, всюду царил бархатный ночной мрак, обрисовывающий силуэты мебели и выжидающе спрятавшийся в углах.

Однако к первому мотыльку вскоре присоединился второй, и Фродиссон уже не смог спокойно стоять и ничего не делать. Его любопытную по природе натуру подгоняло теперь пройтись по всему периметру дома и заглянуть в каждый угол в надежде найти «гнездо» мотыльков, да и, собственно, то, что их потревожило. Источник поползновений насекомых нашёлся достаточно быстро и не сказать, что он был приятным на вид. Из стены возле камина сочилось нечто тёмное и мутное, на первый взгляд напоминающее болотную жижу, да и по тактильным ощущениям оказавшееся тем же самым – вампир протянул руку и дотронулся до чернеющей и лоснящейся субстанции, растирая ту между пальцами. Мокро, склизко и противно. Берг поморщился и присел на корточки возле трещины в древесине.

- Что за дерьмо… - ему на секунду показалось, что в глубине этой расселины сверкнуло нечто напоминающее человеческие глаза. Каинит? Нет, тогда бы Фродиссон ощутил чужое присутствие в доме, который был абсолютно чист от сверхъестественной энергии. Впрочем, ключевое слово – был. С каждым новым толчком, выбрасывающим жижу из стены, помещение заполнялось знакомым чувством отчаяния и тревоги. Бергу стало вновь не по себе, но он, невзирая на страх, приблизился к самой трещине и чуть ли не сунул в неё свой нос. Странный Каинит этот Фродиссон, странный, безбашенный и рисковый. Другой бы на его месте убрался из этого странного места подобру-поздорову и заночевал в земле, благо там его никто не достанет, но нет – Берг полезет на рожон потому что у него такая натура.

На волосы вампира опустилась пара вылезших из расселины мотыльков и принялись деловито копошиться в его тёмных прядях, в то время как сам хозяин шевелюры недоумевал по поводу того, как насекомые могут появляться из этой гадостной трещины совершенно сухенькими и чистыми. Лучше бы его бессмертная голова задумалась о том, какого собственно рожна он делает в нежилом доме посреди ночи во время странного действа раньше, чем из трещины зазмеилось что-то напоминающее свалявшиеся светлые волосы. Честно, эти пакли были больше похожи на пережженные феном волосы дешёвой куклы Барби, но откуда у Фродиссона такие познания в сфере кукол лучше не знать. Да и не до того сейчас, собственно.
Вампир рефлекторно подался назад, забывая о том, что сидел на корточках и сейчас рисковал опрокинуться на спину. Сейчас его буквально пронизывало тем самым холодом, каким «дышала» бездна у подножия утёса, и Бергу это совершенно не нравилось. Пребывать вот так в глупом оцепенении и смерено ждать того, что произойдёт дальше… Нет. Он оттолкнулся от земли, стойко отмахиваясь от страха и собираясь развернуться и уйти, но ну тут-то было.

- Что за херня?! – в темноте замаячил какой-то силуэт, который ну никак не мог принадлежать человеку. Затем сверкнула пара тех самых глаз, которые Фродиссон недавно видел в трещине. А потом из темноты метнулось что-то невнятное, сбив Каинита с ног.

Страх, ненадолго покинувший сознание Берга, навалился на него тяжким грузом с новой силой и буквально пригвоздил к дощатому полу. Ситуация в которой он оказался явно давным-давно вышла из-под контроля, поэтому он отчаянно порывался встать, но оставался неподвижен, от чего начинал паниковать ещё больше. Что за чертовщина происходит, в конце-то концов? Он ведь ничего не сделал!

- Эй, это уже не смешно! – что есть мочи попытался гаркнуть вампир, но на деле вышло какое-то сдавленное сипение, словно его горло сдавила пара чьих-то рук, явно намерившаяся придушить незваного гостя. Происходящее начало напоминать страшный сон. Самый жуткий кошмар, в котором Бергсвейн был не полноправным королём ночи, а лишь беспомощным смертным, обуянным страхом и желанием бежать без оглядки… Смертным. Если видишь кошмарный сон, надо перевернуться на другой бок. Берг дёрнулся раз-другой, а на третий ему удалось грузно перевалиться на бок. Только вот лучше бы он этого не делал….

Отредактировано Aedan Cousland (09-07-2013 04:16:58)