Убийство — всегда ошибка. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.
Оскар Уайльд.

Гипертрофированная тупость – это праздновать какое-то никому более не нужное событие и открывать двери своего дома нараспашку, не проверяя тех, кто в него заходит. Некоторых людей по жизни не пугает ничего. Даже то, что они оправданно и с доказательствами могут стать целью «охотников за нацистами». В списках нацистских преступников, не отбывших наказание числится 1019 человек,  все они скрываются в Европе и странах Северной Америки. Были и те люди, которые стремились их найти и заставить понести наказание.
Леншерра же не интересовали всякие группировки типа той, которая организовалась вокруг похищения Адольфа Эйхмана – ответственного за массовое уничтожение евреев. Поймавшие его охотники, по мнению Эрика не довели свое дело до конца – только посадив нациста в тюрьму и не лишив его жизни. Следовало убить его сразу на месте, если хотели отомстить, а не завести очередного тюремного иждивенца и  прожигателя денег налогоплательщиков. Тюремные то условия по сравнению с концентрационными лагерями выглядят как дорогие апартаменты, со всеми удобствами.
Сейчас Эрик Леншерр стоял перед домом укрывшегося в Кардиффе нациста. Судя по количеству народа в этом здании, пришедших повеселиться, никто из соседних домов и не подозревали, что они живут по соседству с хладнокровным убийцей. С убийцей, который может знать, где находится Себастьян Шоу, по-другому доктор Клаус Шмидт к которому у Леншерра свои счеты. На сегодня Эрик поставил перед собой две задачи: найти эсэсовца;  заставить его выдать нужные данные и убить, решив над ним расправу самостоятельно. И он собирался упрямо идти к их выполнению.
То, что его никто не знал из присутствующих и что его сразу же могли представить хозяину дома, который как раз способен в нем распознать того самого ребенка из лагеря,  который легко управлял металлом - его нисколько не останавливало. Эрика вообще благодаря «стараниям» доктора Шмидта ничего не могло больше остановить. Но все же ему повезло: то ли он смог сейчас оказаться в доме без лишнего внимания к своей персоне, то ли соседи бывшего арийца Зоммера посчитали его знакомым только хозяина; но никак недоуменных взглядов он на себе не ловил. Благо и оделся он в костюм с рубашкой, что помогало слиться с другими приглашенными мужчинами.
Как оказалось жил бывший Герхард Зоммер, в нынешним Томас Джонс, очень даже шикарно. Большой дом, просторные комнаты, хорошая мебель. И все это заработанное на крови. Леншерр сдержанно кивнул обслуге, пустившей его в дом, постепенно понимая, что в доме намного больше народу, чем он предполагал. А наполненные людьми комнаты могут стать препятствием, ему же не нужны лишние свидетели, что могут помешать встречи тет-а-тет с Зоммером. Пройдя в зал, Эрик прислонился к косяку, рассеянно находя в карманах брюк свой тот самый рейхспфеннинг с которым он не разлучался с первой встречи со Шмидтом, наблюдая за разгоряченным разговором валлийцев и рассеянно вслушиваясь в их специфический английский язык. Здесь ничего кроме нового для него акцента он открыть не мог. В этой комнате точно нет немцев. «И долго мне тут бегать за ублюдком по всему дому?»
Раздражаясь, Леншерр быстрым шагом обошел компанию мужчин и женщин, направляясь в коридор. Открыв дверь в первую комнату, он оказался в маленьком подобии кабинета. «Неплохо». Прикрыв за собой, мужчина прошел к письменному столу хозяина дома, начиная просматривать ящики его стола, ища хоть что-нибудь, что может оказаться полезным. Не зря он запоминал лица и фамилии всех эсесовцев Освенцима. Всегда можно найти кого-то более близкого к Шмидту, чем Зоммер. Роясь в ящиках, Эрик не обращал внимание на то, как это выглядит со стороны. Благо на самый неудачный случай, он чувствовал в этой комнате много металла: начиная от дверной ручки, заканчивая письменными принадлежностями.