Сколько боли может вытерпеть оборотень? Наши тела куда сильнее, чем человеческие, куда выносливее, но все равно мы не бессмертны. И пусть Дерек сколько угодно раз повторит мне, что женщина-оборотень имеет более высокий болевой порог, чем мужчина... Сейчас я ему ни капли не поверю, потому что ощущаю, как каждый нерв в моем теле натягивается до своего предела, как будто лопнет в любой момент. Сколько мне еще осталось? Сколько я смогу терпеть пытки, которым меня подвергают? Я стараюсь держать себя в сознании, в надежда понять зачем им это - пытать нас? Если случится невероятное и нас спасут, то Дереку понадобится информация об этой стае. А если не спасут, то эта мнимая причина позволяет мне держаться - ощущение, что я еще могу быть в чем-то полезной, как-то помочь. Я умею ставить цели и уперто к ним двигаться. Но пока что узнала лишь одно - им нравится нас мучить. Это доставляет удовольствие - ощущение того, что ты сильнее, чем какая-то бета. Я не знаю их планов. Они просто психи, желающие нам смерти. Жив ли еще Бойд? Это моя вина, я решила, что мы должны уйти, найти тех волков, которых слышали в лесу. Я сама привела нас в ловушку, а теперь он расплачивается за мои ошибки. Как вообще дальше жить, если он уже мертв? Ненавижу себя... Да, ненавижу. Злость - еще одно средство борьбы. Мобилизует, помогает собраться. Регенерация уже почти на нуле: меня полосовали когтями и пичкали аконитом так долго, что я почти чувствую, как умирает каждая клетка, не способная восстановиться. Осталось немного.
И я оказалась бесполезной. Знаю лишь имя вожака, который приходит каждый день злорадствовать. У него жуткий голос - шелестящий, обволакивающий, забирающийся вглубь мозга страхом. И зовут его подобающе - Девкалион. Кто вообще в наше время называет детей такими именами? Родители у него, видимо, тоже знатные психи. Наследственное видать...
Потрескавшиеся губы болят от каждого вдоха, да и горло жжет немилосердно. Кажется, позавчера в меня влили настойку аконита... Или это было вчера? А может неделю назад. Я совершенно потеряла счет дням, не могу даже накорябать в пыли на полу черточки, чтобы считать. Да и не вижу уже почти ничего. Не уверена, что, даже если спасут, то смогу восстановиться. Тут волшебник нужен, а их у меня в друзьях не водится. У меня вообще друзей не много, а те, которые есть, друзья ли они? Айзек и Дерек - часть моей стаи. Ищут ли они меня? Или решили, что я предала их, когда ушла? Столько вопросов, ответов на которые у меня нет.
Склоняю голову, потому что откинуться нет сил. Да и зачем? Слышу шаги - слух хотя бы меня еще не подводит. Кажется, это та волчица, которая любит ходить босиком, сверкая когтями на пальцах ног. Еще одна ненормальная. Скрежещет дверь хранилища, в котором меня держат. Не знаю, как им удается удерживать меня от обращения, но это больно. Тело рвется с привязи и ничего не может - как будто напарываешься раз от раза на строгий ошейник с шипами внутрь. Невыносимо.
Она что-то говорит, подсела так близко, что я могу ее дыхание на щеке ощутить. И когти на своем горле. Нет, она меня не убьет. Еще рано, наверное. Или мне просто не хочется думать, что все так закончится. Что я умру не попрощавшись, не сказав... не увидев. Когти полосуют по груди, заставив только всхлипнуть. Это не так жутко, как аконит. Больно, но терпимо. Еще удар - я скоро отключусь. Но она не даст мне долго пробыть в забытьи. Ей нравится, когда она видит мою боль. Надо собрать силы в кулак. И может быть хоть раз позвать. На удачу. Еле скрещиваю пальцы - такая детская привычка, словно этот "крестик" на что-то способен.
- Помогите! - слабый крик, слишком слабый, чтобы даже волчий слух различил. А волчица в ответ смеется. Ну да, довела меня до отчаянных криков. Может теперь гордиться, а я подохнуть со стыда.