У каждого человека в этом мире есть свои таланты. Кто-то потрясающе рисует, изображая на своих полотнах само дыхание Жизни, кротко замеревшее под умелыми мазками красок мастера; кто-кто поёт так, что соловьиные трели кажутся грубыми пьяными руладами подзаборного выпивохи; кто-то обращается с мечом столь мастерски, что оружие начинает казаться простому обывателю продолжением руки воина, его единой конечностью, несущей освобождение народам и смерть врагам; кто-то кружится в танце с завидной лёгкостью, недоступной для падающих с отцветающих роз лепесткам; а кто-то Кусланд. Кусланд, который с завидной даже для легконого оленя прытью продирался сквозь английские леса, лишь бы как можно дальше оказаться от ненавистного всеми фибрами души королевского замка. Виндзор, кажется так? Айдан несколько раз уже проклял это место, оставив благословение лишь для венценосной Анны из рода Болейн, которая оказалась единственной здравомыслящей особой в этом хаосе твердолобости и ненависти к чужакам. Подумать только, его, беспечного и добросердечного путника, пришедшего в далёкое от родных земель королевство с самой мирных из всех существующих в истории этого мира делегаций, почти сразу же осудили за то, что местные блюстители порядка не обеспечили безопасность высокопоставленному господину. Проще было повесить всех собак на человека, который на местном английском говорил с таким акцентом, что нежным вельможам его говор резал уши. Этим что ли Кусланд так разгневал их монарха? Или эта важная птица просто встала со своих пуховых перин не с той ноги? Как же всё запутанно у этих англичан!

Страж, не знающий отдыха уже несколько часов, ненадолго остановился в небольшой деревушке, граничившей с густым и казавшимся в ту минуту древним и надёжным лесом, но стоило ему зайти в трактир, как местные чуть ли не умерли от поголовного сердечного приступа, глянув на него, как на привидение, щедро опоили кислым вином, накормили горячей похлёбкой и в скорбном молчании проводили за дверь. И это Страж своих считал чудаковатым народом. Англичане в этом плане били все мыслимые и немыслимые рекорды. Чего стоит их настороженный шёпот в широкую спину командора. Как они его называли? Чёрный Рыцарь? Создатель… Создатель! В какую секту завёл ты старого вояку, никогда не держащего за душой черноты и ненависти?! Кусланд был в полной растерянности от этой нелепой ситуации, в какую он ухитрился угодить. Нет, когда он снаряжался в поход, высшие силы явно готовились в отпуск в свою загородную небесную резиденцию и не доглядели за путём, проложенным Айданом от имперского тракта вверх к Амарантайну через Вольную марку и дальше, чтобы выйти через леса в Англию. Странно, что именно они внушали ему больше всего доверия. Быть может потому, что природа, с которой Страж обращался как со старшей сестрой, а порой и как с матерью, не даст его в обиду? Столько вопросов мешалось в его голове, но ответы на них, увы, он не мог отыскать вот так – впопыхах, полупьяно и растеряно.

В сумрачный лес, чем-то отдалённо напоминавший Тирашан, Кусланд входил уже ближе к вечеру, порядком отдохнувший вне деревенской черты прямо под открытом небом на небольшом лугу. Ему, привыкшему к походной жизни, не составило труда задремать прямо среди трав, лёжа на сырой земле. Кроме того, он чувствовал себя куда лучше, когда почивал таким образом, а не на перине в своём фамильном замке. Что и говорить – пагубная солдафонская привычка, сплошная проза и чарующая особенность для прекрасных дам, которые почему-то обратили внимание на Кусланда только после того, как тот стал всенародным героем. Его жизнь стала похожа на те, что описывались в притчах и сказках Тедаса. И это его удручало. Но, так или иначе, под сень старых деревьев, размерянно покачивающихся на свежем вечернем ветру, в темноту неизведанного доселе леса вошёл Серый Страж, вооружённый лишь малодушно украденным у деревенских луком и колчаном со скудным запасом стрел. Айдан не знал, куда выведет его многолетняя зелень, стоящая на страже поселения со странным названием «Локсли». И почему на него, в конце концов, там все так пялились?

Уже говорилось о том, что у каждого в этом мире есть талант, Кусланд, конечно же, не исключение. Правда его особенность заключалась в притягивании неприятностей. Он ещё не успел как следует придти в себя после вопиющего по наглости заключения в виндзорской тюрьме, как впереди его ждал очередной арест, не менее абсурдный арест, потому как под стражу его взяли… эльфы? На своей родине он был их другом и верным помощником, освободителем и дарователем земель, здесь же, в этой чудной стране всё было настолько по другому, что в привычный для Стража склад вещей это никоим образом не вписывалось. Мужчина несколько часов бродил по чаще леса, тщетно пытаясь выйти на человеческую тропу в окружении ночного мрака, несколько раз встречался глазами с местными хищниками, которых старался осторожно обойти стороной, снова сбивался с пути, бесцельно плутал, пока, наконец, окончательно не выбился из сил и не позволил сделать себе привал возле трёх валунов, поросших лишаем и мхом, окружённых россыпью звёздного мирта и ароматом ночных фиалок. Это место показалось Кусланду славным, он даже собирался задержаться в нём до рассвета, но не тут то было.

Его снова схватили. У Айдана просто не было в тот момент слов, чтобы выразить своё возмущение вперемешку с недоумением, поэтому после недолгой перепалки, он покорился и снова начал своё мысленное восхождение на эшафот, так как он заранее знал, что именно ему предъявят и в чём обвинят. Англичане же. Странный народ. Даже эльфы у них странные, совсем не такие как в Тедасе или Средиземье. Ростом с его родных и знакомых глазу, но с крыльями, светящиеся и чудаковатые. Низкорослая стража провела его диковинными тропами, какие, наверное, некогда были в Арлатане, а теперь довольно помпезно воссоздавались в таких вот лесах, как этот. На вопрос, куда его волочат, один из сражников важно оповестил Айдана о том, что ему вскоре выпадет честь свидеться с самой королевой Титанией, и от сердца Стража заметно отлегло. Ему обычно везло с королевами. Взять ту же из рода Болейн. Или владычицу Ферелдена Анору. Или… хватит об этом. Факт оставался фактом, и никакая благородная чумазость и оборванность во внешнем виде не смогла испортить Стражу встречу с «королевой Титанией».

Она оказалась такой же низкорослой, как и прочие эльфы, волосы её напомнили Айдану лунный свет, а лиловые глаза – самые нежные фиалки, которые так любила его мать Элеонора. Поселение местных эльфов было куда богаче и обустроеннее, нежели на родине Кусланда. Скорее, местные были оседлыми, формировали города, осваивали недра лесов и поселялись в них вдали от людских глаз. Видимо, мужчине не посчастливилось пересечь границу их государства, от чего его благородное рослое тело было доставлено на суд их предводительницы. Что ж, Кусланду предстояло держать слово за свою страну, как-никак, он сейчас был действительно нарушителем, а за это по закону приходилось обычно отвечать.

- Королева Титания, я полагаю? – начал мужчина, не без лукавства во взгляде поглядывая на царственную фигуру, обустроившуюся на диковинном цветочном троне, - Я прошу прощения за своё вторжение. Всё вышло случайно. Я… - он замялся, подбирая слова, - в общем, я виноват. Вы не поможете мне найти дорогу обратно? Буду Вам очень признателен, если проявите благосклонность к моей скромной персоне.

Кусланд учтиво согнулся в полупоклоне, заложив правую руку за спину, а когда вернулся в исходное положение, понял, что не представился и тут же исправил сложившееся недоразумение.

- О, простите меня и за то, что я позволил себе такую фамильярность, даже не сказав, как меня зовут. Я – Айдан Кусланд, человек не из Ваших краёв, а из далёкого государства к югу отсюда.

И снова щедрый на проявления вежливости Страж поклонился королеве эльфов. По его мнению – этого уже было достаточно, чтобы повести с гостем повежливее, да и снисходительнее тоже. Будь Кусланд на месте этой лиловоокой эльфийки, он бы так себя и повёл. Но это лишь в стенах его замка. Сейчас же ему приходилось умерить свой пыл и смирённо ожидать речи правительницы. Ну, и мысленно молиться Создателю, чтобы тот перестал шутить над усталым Стражем и на этот раз оказался на его стороне.