Поезд слегка дернуло, потом посильнее. В стену кто-то негромко стукнул, скорее всего случайно и, сразу за этим, по коридору, отделенному от купе дверью-покатушкой, кто-то пробежал в сопровождении радостного визга и выкриков на детском. Сашка приподнял голову и принял полулежащее положение, на ходу проверяя не все ли ребра он себе отмял несчетное множество часов возлежа на железно-костлявой койке. Приехали.
Когда парень дернул дверь и возник в коридоре там было еще немноголюдно. Состав по-прежнему едва заметно двигался, проплывая вдоль перрона, словно по воздуху. Особенность поездов дальнего следования - они летают. Рюкзак послушно лег на плечо, наушники легли на шею, обхватив ее и слегка придушив. Поправив оголовье, Сашка двинулся в конец вагона, на ходу огибая выползающих из душных купе людей, и попеременно выглядывая в окна, мимо которых проходил. На вокзале было довольно людно - поезд пришел утром и застал тех, кто приехал в город на пригородных поездах - на работу или по делам.
Солнце изловчилось и застрелило правый глаз неосторожного наблюдателя точным выстрелом света. Саня моргнул и чуть не налетел на очередного товарища, возникшего на пути с кипой чемоданов, извернувшись и, схватившись рукой за вентиляционную решетку под потолком, перенеся себя через внезапное препятствие. Мягко опустившись на шерстяной коврик, которым был выстелен коридор, парень одернул куртку и, рывками преодолев последние пару метров, на мгновение исчез в тени тамбура чтобы, проскочив приятно прохладное убежище, вырваться наружу и утонуть в стене света, переливавшейся через крышу здания вокзала и обрушавшейся на платформы золотым водопадом. Сделав руку козырьком, Санек оглядел платформу и, ничего не приметив, двинулся вдоль локомотива. Со станции последней пересадки он уехал ночью, но и здесь, в городе, под лучами утреннего солнца, жарко не было. Ветер дул в лицо растрепывая волосы. Парень улыбнулся своим мыслям и рукой, свободной от удержания непослушно болтавшегося за спиной рюкзака, схватил с шеи наушники и неровно нахлобучил на голову, большим пальцем зажав кнопку на чашечке.

I feel so alive.
For the very first time.
I can't deny you.

На лицо забралась ухмылка. На встречу попалась большая группа людей, преодолев напор которой, Санек наконец выбрался с платформы на более или менее открытое место. Делать было нечего и парень устремился навстречу неизвестности в случайную сторону, осматриваясь по сторонам и чуть было не встретив лицом столб. Благо в последний момент, при взгляде вперед, столб был замечен и парирован. Чашечка наушников бесшумно столкнулась с металлической поверхностью и слетела с головы, утянув с собой и вторую. Ухитрившись схватить падающий девайс за провод Сашка повернулся на каблуках, схватившись другой рукой за столб и, повернув корпус, сохранив рюкзак висящим на плече.

Take my hand, I trust your word.
Bring the fire, I don't care if it hurts.

Наушники приглушенно запели, раскачиваясь на ветру. Саня убрал палец с кнопки, заметив что переключил песню. Ему вдруг показалось, что солнечный свет изменился в цвете и стал краснее, как на закате. Приглядевшись он не сумел найти разницу с тем, что было раньше. Крутанув наушники и поправив рюкзак, поведя плечом, он развернулся. И увидел ее.
Она шла ему навстречу. Или ему так казалось, возможно она еще его не заметила. Волосы легко принимали на себя дыхание ветра, едва заметно развеваясь и переливаясь в алых лучах солнца так, словно в них были вплетены золотые нити. Саня, собиравшийся было куда-то идти, сделал шаг назад и прислонился спиной к столбу, не пытаясь оторвать взгляда от шедшей в его сторону девушки. Все таки ему казалось, что она знала о его присутствии. Ее глаза задумчиво блестели из-под свода густых и невесомых ресниц. Даже издалека парень мог разглядеть, как многочисленные окна вокзала перекликаются и вторят ей: солнечные зайчики бегали в ее взгляде, словно освещая все вокруг. Она шла ему навстречу купаясь в ало-золотом свете. Словно все вокруг принадлежало ей и не могло существовать в ее присутствии.

You tell me to hold on,
You tell me to hold on.
But innocence is gone.
And what was right is wrong.

Парень улыбнулся, подавшись вперед и отлипнув от столба. Навстречу ей. Навстречу огненному шторму лучей. Не боясь что он поглотит его.
- Привет.

Отредактировано Nero (22-05-2013 23:37:44)

- Как доехал?
Она выглядела совершенно не так, как он ее представлял. Они общались уже довольно долго, но он так ни разу и не расспросил ее о том, какая она на самом деле. Пусть именно это интересовало его все это время, но он сдерживал себя, до последнего оттягивая этот самый момент. Как подарок в блестящей обертке из сообщений, аватаров, музыки, коротких фраз и смайликов. Это было чем-то сокровенным, тем самым, что должно было пронесено сквозь километры и не могло быть просто так выпущено наружу в одном, ничего не значащем, сообщении. Боясь проснуться. Боясь изменить мир неосторожно выпущенным словом или образом. Разрушить до основания и возвести заново.
- Все прошло отлично, - Саня улыбнулся, отчасти даже виновато, наверняка это выглядело со стороны именно так. Почему-то он запнулся на секунду, прежде чем произнести три простых слова. Отчего было не ответить какой-нибудь шуткой, как он привык делать в разговоре с ней? "На поезде" или "Пешком десять минут". Он чуть наклонил голову вбок, еще раз пробежав взглядом по ее волосам. Она стояла прямо перед ним, источая едва заметный свет. Настолько настоящая, что ему вдруг захотелось отпустить наушники, пусть они разобьются в дребезги о мостовую, и, подняв руку, поправить непослушную прядку ее волос, рвавшуюся на волю по зову игривого ветра. Почувствовать, как золотые, рубиновые, пылающие волосы шелковым водопадом заструятся вдоль пальцев. Посмотреть в глаза и ответить: "Какой-то один день в пути - ничто, ведь я бы добрался к тебе даже с края света". И, хоть его глаза практически выдали его, слишком надолго задержавшись в одной точке, он ничего не сделал, стараясь не спугнуть наваждение.
Только сейчас он почувствовал, с какой силой сердце рвалось наружу из тесной грудной клетки. Раньше он не замечал этого - за музыкой, за впечатлением от видов из окна, от утреннего города, за мыслями о чем-то. Теперь он вдруг понял, что дышать становится практически невыносимо. Он хотел мысленно сравнить это ощущение с тем, которое он испытывал, стоя перед кодлой сволочей из соседнего двора, но не смог. Ведь тогда он чувствовал азарт а теперь заживо сгорал изнутри, силясь собрать волю в кулак и предложить девушке прогуляться по парку или зайти по дороге в ресторан. Как назло, Аня не взяла с собой ничего, что он мог бы предложить донести до дома. Оставалось только предложить донести ее саму.
Это была какая-то отчаянная военная операция. Нельзя было отдавать инициативу.
И, как это всегда бывает, он потребовал засчитать ему техническое поражение, просто растворившись в океане рыжих волос и двигаясь наугад, стараясь не задохнуться и что-то отвечая невпопад. Как вдруг она перебила себя, его и весь мир, который заткнулся и впредь не посмел проронить ни слова.
- Блин, ладно, стоп, хватит.
Саня машинально сделал лишний шаг вперед, оказавшись впереди своей спутницы и чуть не рухнул, промазав ногой мимо ступеньки крыльца по которому они спускались. Тут же она ухватила его за плечи, развернув к себе. Ему показалось, что она обхватила его ледяными тисками - такими холодными были ее руки.
- Напьемся?
Парень широко улыбнулся, чуть ли не во все тридцать два. Сейчас она стояла на две ступеньки выше и смотрела на него сверху вниз. Ее лицо выражало все эмоции сразу - оно было отчасти обиженным, отчасти недовольным, отчасти задумчивым и, отчасти, готовым на все, чтобы разбить весь лед, который еще остался на этой крошечной планетке.
- Погоди, погоди, - плавно, стараясь не разбить драгоценность, взял ее за руку и осторожно потянул за собой, прямо так, не отворачиваясь от нее, при этом надеясь не промахнуться случайно ногой мимо ступеньки, - Я как раз собирался предложить то же самое. Самое время немного разрядить обстановку, а то мы с тобой как два шпиона - стараемся не сказать лишнего, за что нас потом могут расстрелять. 
Почувствовав, что лестница закончилась и под ногой оказался тротуар, он остановился, отпустил руку и, подхватив ее за талию, снял с лестницы, пронеся по воздуху и поставив на мостовую рядом с собой. Теперь он поднял руки, подняв согнутые в локтях перед собой. Словно демонстрируя, что у него там в них ничего нет.
- Вот теперь пойдем. Я за зож, это правда. Но я же не ангел.
Снова широко улыбнувшись он вдруг схватил ее за руку и потянул за собой. Скованность проходила сама собой, наушники что-то бубнили, одиноко болтаясь на шее.
- Подсказывай дорогу, я тут в первый раз!
Он тянул ее вперед, не догадываясь о том, что позади них, далеко, на платформе, к которой его недавно привез междугородний, начали лопаться лампочки в подвешенных на столбах светильниках. Стекло трескалось и разлеталось в дребезги. Один из столбов вдруг согнулся пополам и упал, вырвав из платформы большой кусок бетона. Кто-то закричал.
Двое задыхаясь бежали вперед, даже не догадываясь об этом странном происшествии.

Отредактировано Nero (23-05-2013 22:45:29)

Почувствовав себя хозяином положения (хотя бы частично, хотя бы ненадолго), Саня как-то сразу успокоился и приободрился. Впрочем, пробежав несколько десятков метров, он понял, что не по-джентельменски будет тащить девушку за собой, держа за руку. Через мгновение они замедлились, а потом и вовсе перешли на шаг. Все вокруг было незнакомым и непривычным, хоть город и напоминал его собственный. Несколько раз они чуть не угодили под машину, поэтому под конец парень уже не тянул так же активно и стремительно как раньше. Нужно было остановиться и собраться с мыслями. Хотя, небольшая пробежка отлично помогла занять время.
Теперь, правда, они практически остановились, и стало ясно, что на чужой территории ориентироваться и управлять течением довольно сложно. Не было возможности раскрыть рот и произнести название одного из потенциальных мест времяпровождения, как он сделал бы, будучи где-то в пределах родного города, поэтому теперь Саша надеялся на помощь со стороны слегка отставшей спутницы.
- Плотинка? Это что? А метро короткое это…ну, эм. У нас, в мск, метро одно из самых охреневших в мире: с утра, если полезешь – на смерть себя обречешь. А делать-то нечего – в универ как-то надо ехать. Ведь с ним связано большинство планов на будущее, - обернувшись к Ане, парень хитро подмигнул, - Я тоже. Тебе ведь раньше говорили, что ты чертовски красивая?
И тут он увидел здание вокзала, оставшееся у Ани за спиной. Вернее – успел увидеть в последний момент существования целиком ушедшего под землю здания как такового. 
А потом трещина добежала и до них.
Земля встала на дыбы совсем рядом, пара автомобилей подскочила в воздух, рухнув друг на друга. На месте провалившегося здания вокзала поднималось облако пыли и каменной крошки, неумолимо приближавшееся, наползая сквозь ряды взлетающих и исчезающих автомобилей. В какой-то момент из под земли ударил поток кипятка из, видимо, прорванной где-то трубы, но, довольно быстро исчез, погребенный под рухнувшей с неба статуей двух ребят, про принадлежность которых Саня спросить так и не успел. Складывалось впечатление, что через привокзальную площадь прошел хренов стык сейсмических платформ.
Первой мыслью, пробежавшей у парня в голове, была короткая фраза, лишь отчасти адекватно отражавшая сложившееся положение вещей: “Ну, сука. Мы ведь уже почти дошли. Так нет, давайте устроим конец света прямо сейчас.”
Разверзнувшийся ад в такой трактовке был второстепенной проблемой.
Очередной изгиб, который приняла взбесившаяся земля, вырвал из его руки руку Ани. Попытавшись перехватить ее снова, он чуть не лишился собственной, да еще и с жизнью в придачу – очередной автомобиль несся прямо на него, попеременно ударяясь об растрескавшийся асфальт передним и задним бамперами, как мячик отскакивая от земли. Единственным, что успел сделать Саня, был отскок в противоположную оставленной в одиночестве девушке сторону, помогший избежать удара десятками килограммов покореженной стали. Впрочем, вместо этого его принял откуда-то сзади прилетевший кусок фонарного столба. Удар был достаточной силы, чтобы сбить с ног и крепко приложить об землю. Мир катился к черту, забирая с собой всех, кого мог достать. И парень только что присоединился к их числу.
Ну, вот и все. Саша и сам удивился, как быстро его убило. Все шоу только началось – он практически не смог насладиться спецэффектами, в последний момент обратив все свое внимание на девушку, с которой беззаботно разговаривал мгновения назад. Попытавшись приподняться на руках и отыскать взглядом Аню, парень понял, что попытка эта успехом не увенчается. И сейчас, лежа на растрескавшемся асфальте со сломанным в десятке мест позвоночником, он мог только, со скучным выражением лица, смотреть, как к нему приближается трещина, затягивающая в себя все, что имело неосторожность оказаться рядом с ее краями. Обидно было, что они так и не поболтали, спокойно сев за столик. Сейчас, когда все вокруг доживало свои последние часы, единственным его желанием было сесть на пластиковый стул и спросить Аню, как она собирается провести последние полтора месяца лета. А потом просто посидеть, молча, с чашкой остывшего кофе в руке. Только не умирать вот так. Глупо.
В этот момент, сквозь рев умирающего мира, он услышал свое имя. И тогда его голова взорвалась такой болью, что в широко раскрытых глазах потемнело и все вокруг пропало за беспросветной пеленой.
Сколько времени прошло он не знал. Когда он снова смог видеть, то смог разглядеть только туман, сквозь который практически не пробивались солнечные лучи. И свои руки, которые он поднял на уровень груди, ладонями вверх. Пошевелил пальцами. А потом развел их в стороны и обнаружил, что висит в воздухе в нескольких метрах над землей. Вернее, над поверхностью, на которой до этого находился. Разлом в земле проходил прямо под ним, а внизу, во тьме, терялось дно, до которого сейчас, видимо, нужно было очень долго падать. Сказать, что он не на шутку перепугался там стоять, означало ничего не сказать.
Ну и че теперь? Саня слегка пошевелил ногой, заметив, как из под ботинка вылетела зеленая искра. Это навело его на странную мысль о чем-то связанном с тем, почему он здесь оказался. Память видимо отшиб кусок бетона, перемоловший его кости.
О, господи, Аня. Это она меня звала.
Парень сделал пару неуверенных шагов по воздуху, рассыпая снопы зеленых искр. Затем съехал вниз, как по скользкой наклонной поверхности, к краю замершего разлома, спрыгнув на твердую землю и тут же споткнувшись о чей-то труп, с торчащим из спины куском арматуры. Обогнул нагромождение из кусков дорожного покрытия, пару раз выкрикнув Анино имя, нахватав легкими летавшей в воздухи извести и тяжело закашлявшись. Вокруг стояла тишина. Она резала уши, звенела прямо внутри головы, заставляя жмуриться. Где-то вдалеке завыла сирена скорой помощи. Несколько.
Он увидел ее сквозь остов лежавшей на крыше и догоравшей легковой машины. Сидящую среди обломков. Живую. Остановился и привалился плечом к покореженной автомобильной двери.
- Ань, ты как? - снова закашлялся, поднимаясь и приближаясь к ней. Сделав пару шагов и опустившись на землю рядом. Подняв руку и почувствовав, как пальцы замерли на полпути. Он увидел ее волосы и… Их. На голове.
Безумная мысль пробежала в голове. Ведь и эти зеленые искры – так ведь делал Гинжоу, правильно? Примерно так. Что-то там связанное с полным подчинением.
- Тут ведь так бывает, правильно? У вас, в Екб.
Парень усмехнулся, поднявшись на ноги и, тут же, почувствовав, что земля снова оживает. Со стороны вокзала донесся грохот и приглушенный скрежет металла.
- Эта, хрень. У тебя на голове. Ну,…э. Тебе идет. И…
Что-то заставило его осечься. Тень, которая упала на них с Аней. Закрывая пробивающиеся сквозь рассеивающееся в вышине облако пыли лучи света. Поезд. Со стороны вокзала по небу летел, изгибаясь как змея и теряя отваливающиеся из-за ломающихся креплений вагоны, пассажирский состав. Прямо сюда.
- Бля, - единственное, что вырвалось из Сашиного горла, прежде чем его свело, перехватив дыхание. А потом голова снова взорвалась болью. Перед взглядом поплыли красные пятна, загораживая собой летящий поезд.
Прежде чем парень свалился на колени, чувствуя, как тело не слушается его претерпевая какие-то дикие внутренние изменения, из его глаз вырвался луч алого света, ринувшись в высоту и срезав, обратив в угольки пару вагонов и летевший впереди электровоз. Остальные продолжили свой полет к земле.
Давно. На иксах. Когда они первый раз встретились на просторах сети. Давно это было.

Он не знал, что происходило вокруг. Тьма просто ворвалась в его голову, одновременно с тем, как он закрыл глаза, прерывая смертельный поток алых лучей. Его окружал скрежет, но он просто замер упершись руками в потрескавшийся асфальт. Он знал, что видел, когда тянулся рукой к Аниной голове. И ему вполне хватило нескольких секунд, которые он провел, повиснув в воздухе над бездонной пропастью, чтобы поверить.
Он хотел бы, наконец, понять, о чем следовало думать сейчас. Он чувствовал себя так, словно ему нужно было написать пост со своими мыслями в нем. Словно внутренности его головы сразу же станут доступны на всеобщее обозрение. Поэтому он просто толчками впускал в свой мозг темноту. Он не хотел думать ни о чем. Мир вокруг сходил с ума, но у парня не появлялось навязчивого желания сходить с ума вместе со всеми. По крайней мере, навязчивое желание еще не сформировало себя и не стало навязчивым настолько, чтобы каждую секунду выстреливать в мозг рекламными объявлениями о приобретении бесконечного могущества и суперсил. Пока еще. Но, черт, все это катилось совершенно не туда, куда бы он сам его повел. Нет, сэр, все катилось в перпендикулярно противоположном направлении.
Такая до боли знакомая девушка превратилась в Люси. И, как того и требуют законы ролевых игр, ей следовало вживаться в свою роль.
В темноте закрытых век все вокруг грохотало, земля вздыхала и, похоже, обрушалась вокруг них. Даже ничего не видя, Саша понимал, что Аня сейчас ловит летящие вагоны векторами – иначе тонны металла уже раздавили бы их обоих. Парень тяжело вздохнул и задержал дыхание. Внутри век бушевал фейерверк – Циклоп рвался на волю, желая разрушать и испепелять все, до чего дотронется взгляд. Он почувствовал руки на своих плечах и услышал голос – такой знакомый и родной, но… это была не она. Это была Люси. И она была счастлива.
Этого ты хотела всегда? Что случится, если это произойдет? Ты как продолжение клинка – наконечник апокалипсиса, призванный на землю чтобы добить всех выживших. Эта сила нашла тебя, чтобы ты использовала ее так, как хочет она. Бритвой пройдясь по венам умирающей планеты – а что дальше?
Саша наклоняет голову, чувствуя, как та же самая сила плещется в его мышцах. Наполняет легкие. Бежит по сосудам. Он чувствует, как пламя разгорается в его груди, заставляя дыхание прерываться.
Что это? Два всадника, призванных возглавить апокалипсис? Обоюдоострый меч, который последним гвоздем будет вбит в гроб того мира, каким мы все его привыкли видеть? Он слышит Аню – сначала позади себя, потом сбоку. Она знает, на что был способен его персонаж. Она не хотела, чтобы лучи разорвали ее. Она дорожила тем, что получила.
А что, если это не так? В смысле – то, что он с ней в одной команде чистильщиков. Что если он здесь, чтобы уравновесить ее? Эта сила не могла не знать, что такие мысли придут в его голову. Он всегда был правильным. Что, если он должен был открыть глаза и прервать гибель земли прямо сейчас? Сломав наконечник меча. Что, если игривые боги решили столкнуть их друг с другом? Как черное и белое. Как лед и пламя. И посмотреть, притягиваются ли противоположности.
Саша слышит тонкий скип в глубине своего разума. Это он отдает приказы? Тот, кто заставляет голову взрываться болью. Ну, тогда подожди, потому что кое-кто здесь привык обдумывать все варианты.
Аня. Она здесь, она так счастлива, что, кажется, небеса сейчас раскроются над ними и прольются манной небесной. Только планета вот-вот уничтожит сама себя, избавляясь от людей. Она просто решила пошутить. Дать им что-то, чего они сами не понимают. И тогда парень мысленно схватил себя за горло – попытался поймать ту ниточку, которая струной звенела внутри его головы. Поймать и скрутить в узел – заставить ее подчиняться ему. Дать то, что он захочет сам. И, если ему и суждено как-то использовать это, то он будет сам выбирать варианты.
Он не видит Аню, но она здесь. Он слышит ее дыхание совсем рядом. Чувствует взмахи ее ресниц на своем лице. И тогда он захотел окликнуть ее и не смог. Потому что ее губы наполнили весь мир, не оставив ничего. Просто стерев весь грохот, скрежет и крики умирающих в огне людей. В темноте, которой сейчас находился парень, не осталось ничего. Только этот поцелуй, который заставил его забыть обо всем, что он думал сейчас. Заставил его руки оторваться от пропитавшегося смертью асфальта и сжаться на ее лопатках, прижимая к себе. И что теперь? Пускай весь мир горит.
Эта ниточка в голове. Он звенела прямо где-то в середине. Извивалась и скручивалась, вырвавшись из его руки. Она издевалась над ним, говоря: “Ты ничего не сможешь сделать, просто поддайся искушению. Мир просто упадет к твоим ногам в последние свои дни. И она – она здесь, с тобой, и она получила то, чего хотела всегда. Что еще нужно? И жизни всех этих людей ничего не значат.”
Лучший день в твоей жизни?
Нет. Не так. Заткнись и слушай меня, долбанная хрень в моей голове.
Поцелуй порвался. Одновременно вернулись все звуки. Земля застонала, проглатывая агонизирующий город. Аня исчезла где-то за пределами его осязания.
Лучший день в твоей жизни? Эй. У тебя есть она.
- ЗАТКНИСЬ И УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!
Парень обхватил голову руками, вскочив и сделав несколько шагов назад. Струна звенела так громко, что тьма в мозгу превращалась в ослепительный свет. Он открыл глаза – они искрились красным как неисправные люминесцентные лампы, зрачки то гасли, то загорались вновь. Он пытался управлять этим. Только не смотреть на нее. Только не смотреть на Аню.
Он отвернулся, снова рухнув на колени и упершись волосами в покрытую каменной крошкой землю. До крови вдавливая острые куски в череп. Какого черта все эти мысли делали в его голове? Он пытался очистить ее с самого начала. Эти мысли. Они были не его. Они лгали ему.
- Аня, я…
Хорошо, сукин ты сын, хочешь, Я СНОВА ПОРВУ ТВОЙ ПОЗВОНОЧНИК? И ТЫ СДОХНЕШЬ ЗДЕСЬ ПРЯМО У НЕЕ НА ГЛАЗАХ?
Парень замер. Боль прошла. Он отпустил руки, уперев их в землю. Попытался восстановить дыхание, проглотив бешено метавшееся в горле сердце. Сжал пальцы, захватив в ладони две горсти каменной пыли. Расцарапав кожу. Он поднялся на ноги. Она стояла у него за спиной. Тогда он обернулся. Его зрачки были алыми как фонтан артериальной крови. Вдох. Еще один. Все. Ладно, так и быть.
- Я…, - его голос дрогнул. Он почувствовал заряд тока, пробежавший по спине. Комок в горле поджал кадык, пистолетным патроном вогнав его в череп. Оно знало, что он не захочет подчиняться? Да, знало, - Ничего личного.
Он сделал два резких шага вперед. Вектор висел прямо перед ним в воздухе – невидимый палец рванул Сашу по щеке, оставив кровоточащий порез, но парень даже не заметил этого. Просто подошел к Ане и схватил ее рукой за голову. Чувствуя и до боли сжимая пальцы на костяных рогах, утопленных в розовато-алом море. И поцеловал, вернув должок, второй рукой как металлическим жгутом обхватив талию. Месть. В следующее мгновение асфальт под их ногами вздохнул и обрушился вниз, забирая с собой площадь, здания, несколько сот квадратных метров земли. Ну и наплевать. Парень прекрасно понимал, кто здесь главный.
Зеленые молнии пробежали по его ногам, подчиняя воздух вокруг и превращая его в невидимую платформу под подошвами ботинок. Девушка повисла на его руках, не имея возможности опереться на атомы и молекулы, склонившиеся перед своим королем. Он подхватил ее рукой за шею. Заряд салатовой молнии пробежал по ее коже, и она воспарила над его ладонями. Саша отпустил руки, развел их в стороны, продолжая смотреть ей в глаза своими рубиновыми зрачками. Она летела. А внизу была лишь тьма. Они висели в воздухе над пропастью глубиной в дикие тысячи метров. Внизу была лишь вечность.
Если не считать четырех вагонов поезда, поднимавшихся оттуда и зависавших вокруг подобно стрекозам над водой стоячего озера. Пальцы парня мелко дрожали – ему было тяжело держать эти вагоны.
- Мы не просто превратились в наших персонажей, знаешь. Черта с два Гинжоу умел так делать. Я поймал вот это в двух километрах отсюда, - Он опустил взгляд вниз, затем снова подняв его, весело улыбнувшись, - Считай, что это подарок.