Когда Лукас устраивался на работу в «Ми-5», он рассчитывал на что угодно, но не на рутинную бумажную работу. Быть агентом национальной безопасности значило для него постоянные перестрелки, опасные манёвры, погони по Лондону на дорогих автомобилях и многое другое, что не посчастливилось увидеть молодому и в достаточной мере наивному Лукасу увидеть в шпионских боевиках. Он уже было возомнил себя самим Джеймсом Бондом, как строгое начальство в лице Гарри Пирса взвалило на его плечи горы бумаг и мелких дел, которыми обычно занимается полиция. Тогда-то Норт, окружённый хрустальными мечтами о красивой авантюрной жизни, впервые почувствовал весь прозаичный чугун реальности.

День выдался у него не то чтобы чересчур изматывающий, наоборот, мужчина весь день просидел в кабинете-одиночке, окруженный стопками бумаг по делу о наркоторговле в местных клубах, один из которых находился буквально за парой поворотов от штаб-квартиры «Ми-5». У полицейских уже давно ничего не клеилось, хотя бы потому, что для них соблюдение «деловой иерархии» было чем-то вроде рыцарского долга. Появляется «висяк» – передавай тем, кто разбирается получше твоего. Лишнее подтверждение того, что Скотланд-Ярд не всесилен. И, конечно же, лишняя работа для самых низов агентуры по контрразведке. Эти самые «низы» в лице младшего агента Лукаса Норта тихо бунтовали против себя самих и боролись с желанием раскрыть окно и пустить ворох бумаг на лондонские улицы с пятого этажа. И что за ирония, находиться на два этажа выше сектора «D», но заниматься самой скучной в мире работой?..

Решение отметить окончание рабочего дня пришло к Лукасу, стоило тому выйти за порог своего кабинета. В тот момент у него, казалось, камень с души свалился и стало легче дышать. Позади него, в тусклоосвещённом и душном помещении, остались ненавистные кипы нераскрытых дел, ожидающие своего звёздного часа. Но всё это завтра, а на сегодня с него хватит. Мужчина расслабленно вздохнул, потёр уставшие от перелистывания запястья и поспешил к лифту, одеваясь прямо на ходу. В привычку вошло жить в движении, но нынешняя работа его здорово в этом ограничивала.

Вечером весенний Лондон пах особенно сладко. В воздухе витал аромат тюльпанов и цветного табака, доносившийся с городских клумб, разрезался запахами бензина, сигаретного дыма, сухой пыли, осевшей на асфальте, запахами бумаги и клея. Если бы Лукас был парфюмером, он бы обязательно смешал все эти ингредиенты в один флакон и выпускал бы свою собственную туалетную воду под скромным названием «Лондон». Сейчас этот восторженный и по-человечески живой мужчина был очень далёк от того, кем ему предстоит стать очень скоро, всего через считанные месяцы. У Норта было время насладиться своей беспечной и влюблённой в Лондон жизнью, а поэтому он, не подозревая о грядущих переменах, тратил её направо и налево.

Сегодня это его «налево» привело в крохотный бар, находящийся за углом на конце улицы и окружённый не самыми живописными подворотнями, готовыми отпугнуть здравомыслящего человека от позднего посещения питейного заведения. Лукаса же это ничуть не смущало. Он прекрасно знал и репутацию, и хозяина этого бара, а так же некоторый персонал, лично, а поэтому уверенно направлялся к невзрачному подъезду с одной единственной тусклой вывеской. В помещении было изрядно накурено, но несмотря на довольно поздний час, немноголюдно. Неизвестная тучная молодая дама возле барной стойки не спеша потягивала кальян, небольшие кучки подростков сомнительно походящих на совершеннолетних ютились на кожаных креслах вокруг лакированных столиков, а сам Норт был чуть ли не юбилейным посетителем.

Разумеется, он не собирался напиваться до состояния беспамятства, да и настроение располагало к красному вину, которым невозможно отправить себя в недееспособное состояние. Разжившись пузатым бокалом и устроившись на высоком барном стуле, Лукас не без ленивой скуки во взгляде повернулся к телевизору. Вопреки здравому смыслу в этом месте крутили новости, вместо ставших чем-то вроде визитной карточки музыкальных каналов или трансляции очередного футбольного матча.

От внимательного разглядывания блёклого из-за пыли на экране сюжета про какой-то музыкальный фестиваль, проходящий в Лондоне, Норта отвлёк настороженный шёпот и звуки драки, доносящиеся с улицы. Он незамедлительно резко обернулся ко входу и заметил то, чего ему больше всего не хватало в жизни.

Лукас просто не мог не вмешаться в потасовку. Дело было даже не в его жажде движения в жизни, стремления влипнуть во что-то эдакое по самые уши, а потом кусать локти и не знать, как выбраться. Просто он был единственным представителем правопорядка в этом месте, который обязан реагировать на подобные происшествия. Ему всегда грело душу то, что после вступление в ряды агентов нацбезопасности, он всегда может похвастаться своим положением и, тем более, воспользоваться им. Правда не представлялось возможной ситуации, чтобы показать то, какой агент Норт на самом деле герой. До сего дня.

У него уже довольно выразительно чесались кулаки, когда он, свернув к чёрту стул от нетерпения и бросив на ходу, чтобы кто-нибудь вызвал скорую, самоотверженно ввязался в самую гущу драки, как раз в тот момент, когда главная жертва довольно рискованно упала на асфальт. Нападавших было трое, все крупные, одного роста с Лукасом, что значительно усложняло ему задачу. С одной стороны. А с другой ему это было на руку, потому как эти увальни были пьяны, и появление молчаливого, но решительно настроенного мужика, сказалось на них непомерным удивлением. Один даже отвлёкся от старательного избиения ни в чём не повинного парня и первым получил увесистый удар по голени, а затем и в диафрагму. Мужик упал на колени и растеряно раскрыл рот, чтобы наконец восстановить сбившееся дыхание, но получил контрольный удар в адамово яблоко, заставивший его надолго позабыть о том, что стоит продолжать драться. Но на его место тут же подоспел второй и прицельно приложил скулу Лукаса о свой кулак. Рот агента тут же наполнил неприятный привкус собственной крови и вместе с ней – злости. Почему-то уличная шпана всегда била по лицу. И гарантированно проигрывала тем, кто владел основами рукопашки. А ещё она здорово разозлили Лукаса.

Он поднырнул под очередным ударом, перехватывая руку нападавшего и с силой выворачивая её назад, стараясь причинить как можно больше боли. Следующей мишенью для Норта стали ноги увальня, поэтому мужчина расщедрился на удар под колени, а затем от души ткнул пьяного урода лицом в неприветливый и очень жёсткий асфальт. В этот момент агент надеялся на то, что он хотя бы сломал ему нос. Тут его сковало ощущение того, что кто-то довольно крепко ухватил его за рукав кожаной куртки, а обернувшись, Лукас заметил, что первый молодчик уже очухался и вцепился в своего обидчика мёртвой хваткой, рыча при этом что-то нечленораздельное, но невероятно злобное.

- Да какого ж чёрта… - как-то раздражённо пробормотал Норт, ловко выпутываясь из куртки, и заодно наградил агрессора увесистым ударом в челюсть, от чего тот как-то безжизненно отбрыкнулся обратно на асфальт. Вложи Лукас в свою атаку чуть больше силы, то нападавший бы сейчас валялся со сломанной подъязычной костью. Третий мужик решил угостить героя-самоучку кастетом, но не успел – Норт вовремя пригнулся, от чего удар прошёлся вскользь и лишь слегка задел его по щеке, оставив в качестве прощального подарка неглубокую ссадину. Это стало для Норта последней каплей. Собрав все свои силы, он наградил неразумного уродца парой хуков справа и слева, а затем схватил за шиворот и отправил прямиком в сторону мусорных баков, которые с грохотом раскатились в разные стороны, стоило увесистому телу влететь в них, подобно мячу для боулинга.

Двое его подельников, менее пострадавшие от праведного гнева, довольно быстро сбились в кучу и, прихватив с собой бессознательного третьего дружка, а заодно и угрожая Норту расправой, быстро ретировались, явно не желая приезда полиции.

Теперь вниманием Лукаса завладел «виновник торжества». Он до сих пор отдыхал, лежа на асфальте и даже не предпринимал попыток подняться, чем серьёзно обеспокоил примчавшегося к нему на помощь мужчину. Норт опустился на корточки подле болезненно свернувшегося парня и слегка подрагивающими от волнения пальцами проверил пульс, чтобы тут же вздохнуть с облегчением. Живой. Значит, Норт не зря старался.

- Эй, парень. Говорить можешь? – Лукас подхватил под руки изрядно изукрашенного кровоподтёками незнакомца и внимательно заглянул в заплывшее от назревающего на переносице синяка лицо. Вид у него был не просто удручающий, скорее совсем погребальный. – Пойдём-ка со мной, я тебя хотя бы в порядок приведу.

Откуда в нём проклюнулась такая забота, мужчина не знал. Любой бы другой на его месте не стал бы усугублять и без того паршивую ситуацию, оставил жертву в покое и дождался бы прибытия кареты скорой помощи, но только не начинающий своё триумфальное восхождение агент Норт. Он же взвалил избитого парня себе на плечи и уверенно потащил того прямиком в бар. О том, что подобное явление отроку Варфоломею может распугать всех посетителей, мужчина подумал, когда уже было поздно.

- Стив, тащи лёд и водку. Я заплачу, - довольно громко бросил он бармену, бережно усаживая практически безвольного парня на одно из свободных кожаных кресел. – А ещё лучше прихвати с собой влажное полотенце. Я не собираюсь бросать его вот в таком виде.

Распоряжаться в таком тоне Норт, конечно, не имел права, но ситуация была исключительная. Меньше, чем через минуту к безголовому, но чрезвычайно удачливому в этот вечер, Норту и его безымянному «приятелю» подоспел Стив, несущий в руках форму со льдом, а заодно початую бутылку водки, стопку бумажных салфеток и, как по заказу, полотенце. Лукас даже спасибо говорить не стал, лишь сдержанно кивнул и переключил всё своё внимание на жертву.

- Здорово они тебя. Ур-роды… Гляди, они меня тоже украсили, - со смешком проговорил Норт, осторожно, чтобы не причинить лишней боли, вытирая лицо пострадавшего. Этот спасённый им парень был наверняка ровесником самому Лукасу. А если судить по странным тёмным подтёкам, перемешавшимся с кровью и походившим на подводку или тушь для глаз, ещё и каким-нибудь рокером-неформалом. Сейчас уже сложно было судить о том, как именно выглядел этот белобрысый незнакомец, но Норт уже припас парочку нравоучений насчёт того, как стоит поступать, если видишь агрессивно настроенных граждан. Неужели всем этим неформальным подросткам только и хотелось того, чтобы где-нибудь их вот так избили до полусмерти? Лукас отказывался верить в этот абсурд. А ещё он старался изо всех сил, чтобы жертва не потеряла сознание.

- Скоро приедут врачи. Надеюсь, я не сделал тебе хуже.

На самом деле агент Норт действительно переживал по поводу того, не усугубил ли он положение избитого парня тем, что начал так отчаянно за ним ухаживать. Но кодекс есть кодекс, а устав есть устав. Представитель агентуры «Ми-5» действовал по предписанным ему правилам, ни на шаг от тех не отклоняясь. Теперь, когда дело было сделано, оставалось только усесться рядом с жертвой и угрюмо дожидаться чересчур медлительных водителей «Скорой помощи». Пришло время для припоздавших вопросов типа «а правильно ли я поступил?» или «а что мне за это будет?». А ещё весеннее-лёгкое настроение куда-то девалось, уступая место незваному сомнению и ужасной усталости.

Мир полон сюрпризов. Приятных, не очень приятных, повергающих в шок, доводящих до потери сознания и многих-многих других. Гораздо интереснее становится жить, когда эти самые сюрпризы оказываются в пределах досягаемости или, как в случае с Лукасом, сидят под боком. Мужчина был непомерно удивлён, когда еле живой доселе парень намертво вцепился в бутылку и с хриплым: «Раз уж ты платишь» начал решительно её опустошать. Норт аж моргнул от удивления и был готов наблюдать за тем, как безвольное тело замертво рухнет на пол. Однако этого не произошло. Его бравого собеседника хватило лишь на пару глотков, затем он довольно выразительно отнял бутылку ото рта, вернул её на столешницу и расслабленно откинулся на спинку кресла. Или Лукасу только показалось, что это именно так?

На его слова о том, что скоро подоспеет врачебная помощь, парень отозвался довольно странно. Либо он был лихой настолько, что совершенно не заботился о себе самом, либо у него напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Норту на ум пришёл вывод, что у «пациента» оба диагноза сразу. Человеку, находящемуся в таком плачевном состоянии, как этот русый любитель «народной медицины», не стоило добивать себя самого, но, видимо, он думал иначе. Все движения пострадавшего были хоть и угловатые и не без явного выражения дискомфорта, но уверенные и целенаправленные. Судя по всему, парню попросту испортили вечер, и теперь он собрался наверстать упущенное.

- Тебя хоть как зовут-то, мать Тереза? – «жертва» подала голос не без защитной ухмылки на лице. Обычная реакция. Попытка убедить сидящего напротив без пяти минут специалиста в том, что всё случившееся – пустяк. Однако агент был твёрдо уверен, что медицинская помощь спасённому сорвиголове ещё понадобится. И он выполнит свой долг, даже если это и придётся делать насильно. Даже здесь, вдали от офиса и ненавистных бумаг и предписаний, Лукас находился на службе. Неустанно. Каждый день.

- Джо… Лукас. Лукас Норт, - подавить в себе желание представиться настоящим именем было не так-то просто, но мужчина вовремя исправился, а заодно и запоздало протянул ладонь для рукопожатия. И вообще. Стоило ли усложнять всё это? Откуда только возникло желание взять и раскрыть себя перед человеком, которого он от силы знает минут пять-шесть? Норт отрешённо мотнул головой, как он всегда делал из-за своей привычки отмахиваться от дурных мыслей, и проводил взглядом падающий с кончика сигареты пепел. Ещё одно защитное укрепление возведено. Пострадавший закурил, а, значит, всё ещё пытается убедить, прежде всего, самого себя в том, что всё в порядке. Попытка зацепиться за последнее, что связывает его с реальностью и вернуться в нормальное привычное русло. Лукасу это знакомо. – А тебя как?

Наладить контакт было необходимостью, так как в данную секунду Норт продолжал отвечать за недавно спасённую им жизнь. Развернись он сейчас и уйди восвояси, оставляя позади избитого и пережившего весь этот кошмар парня, Лукас бы вынес тому смертный приговор собственноручно. Неизвестно, как бы дальше поступал пострадавший в драке незнакомец, напился бы до беспамятства, впал бы в глубокую депрессию или же просто забыл всё это, как страшный сон, важно было помочь ему здесь и сейчас. И уже не подручными средствами, типа водки и льда. А словами, которые предстояло подбирать очень тщательно, чтобы не отпугнуть от себя собеседника. Тем более, парень поблагодарил его за оказанную услугу, а на такое надо отвечать незамедлительно.

- Не стоит. Я просто оказался в нужном месте и в нужное время. Чего не скажешь о тебе, приятель, - Норт усмехнулся, протягивая руку к измятой пачке, но тут же отдёргивая её, потому как хозяин сигарет силится встать. И ему это удалось. Однако, он в то же мгновение откинулся вновь в кресло. – Куда это ты собрался?

- Похоже, придется задержаться здесь, - с некой долей обречённости в голосе заметил его собеседник, морщась от боли. Лукас прекрасно понимал, каково ему сейчас. Но, к сожалению, не был в силах помочь, раз уж парень отказал ему в затее со скорой помощью. Главной задачей для агента всё ещё оставалась реабилитация пострадавшего после пережитого шока, болевого в том числе, поэтому так или иначе мужчине пришлось пойти на уступки.

- Если ты так сильно сторонишься врачей, я мог бы всё уладить. Всё равно никто не станет тащить тебя в их машину насильно. Это свободная страна.

Норт кивнул, подтверждая свои слова, и всё-таки украдкой глянул в сторону окон, за которыми в скором времени должна была нарисоваться жёлтая машина, прибывшая по вызову. По крайней мере он надеялся на то, что являлся не единственным неравнодушным к случившемуся и в баре нашёлся человек, набравший три девятки на своём телефоне.

- Итак. Раз уж мы здесь застряли, предлагаю выпить за знакомство. Плачу по-прежнему я, так что, думаю, ты не откажешься. Эй, Стив, - агент окликнул небезызвестного бармена с явным намерением запрячь его в очередное дело. – Организуй-ка нам бутылку ирландского виски, да побыстрее. Если что, у нас уже есть с чем мешать.

Парень за стойкой кивнул Норту и принялся за своё профессиональное ремесло, в душе наверняка радуясь за то, что Лукас не станет гонять его за тем, что ему, собственно, и не положено делать. Через несколько минут мужчина торжественно водрузил на стол сначала пару наполненных виски стаканов, а затем и початую бутылку. Ему нравилось быть в какой-то степени хозяином ситуации, но осознание того, что это может быть единственным, чем он в действительности может похвастаться, заставляло агента пока что помалкивать и выжидающе посматривать на окна, чтобы в случае чего, подскочить и перехватить врачей по дороге. Счастливый случай вновь был на стороне Лукаса. Будь это какой-нибудь азартной игрой, он бы обязательно пошутил насчёт того, что только что сорвал джек-пот. Ведь стоило за окнами замелькать разноцветным мигалкам, возвещающим о том, что скорая и полиция прибыли, как Норт среагировал незамедлительно и с самым решительным видом готов был вступить в словесную баталию. У него уже была заготовлена парочка правдоподобных версий случившегося, а так же ряд аргументов, способных убедить врачей в том, что пострадавшему ничего не угрожает.

- Однако приятно осознавать, что мир не погряз в равнодушии окончательно. Я скоро вернусь, - с этими словами мужчина поднялся с кресла, одёрнул одежду и направился к выходу из бара, чтобы провести переговоры с врачами и полицейскими одновременно.

Всё оказалось не так-то просто, как хотелось самому Норту. Ни его положение, не принадлежность к вышестоящей, чем полиция, агентуре никак не действовали на упрямых врачей, порывавшихся в сторону питейного заведения, чтобы добросовестно выполнить свою работу. Лукасу даже пришлось пойти им на уступки и позволить обработать ссадины на лице и на стесанных костяшках пальцев, лишь бы дотошные спасатели оставили и его, и пострадавшего и почему-то не желавшего связываться с врачами парня. В голове агента нацбезопасности мелькнула мысль о том, что его новый подопечный может легко оказаться каким-нибудь пациентом, стоящим, к примеру, на учёте в психоневрологической клинике. По правде говоря, если бы это было действительно так, то ничего самому Норту не грозило. Он уже даже прикинул примерный диагноз. Маниакально-депрессивный психоз. Или же затяжная дисфория, вылившаяся к тяге острых ощущений и пассивному самоубийству. Как бы то ни было, опасности для Лукаса спасённый не представлял. Поэтому агент, вставший стеной за выгораживание своего нового знакомого, решил довести дело до конца. И ему, к счастью, а, быть может, и к сожалению, это удалось. Патрульные и бригада врачей, наконец, сдались и засобирались восвояси, взяв с Норта слово, чтобы тот ни в коем случае не вздумал лечить парня самостоятельно и в случае чего вязал его по рукам и ногам и тащил в ближайшую больницу.

- Настырный народ эти врачи, - ворчливо заметил Лукас, вернувшись на своё место и прикладываясь к запотевшему стакану с виски и  подтаявшим льдом.  – Всего-то пара царапин, а уже собирались меня обколоть, чтобы не было столбняка. Залечат до смерти же.

Он ободряюще улыбнулся собеседнику и вновь потянулся за сигаретами, как бы стараясь поравняться с тем, с кем ему предстоит вести разговор и, быть может, тащить на себе до его же дома. Почему-то в том, что парень напьётся до беспамятства, Лукас не сомневался.

- Ну… Ты не против? – мужчина ловко выудил изрядно помятую сигарету и, не дожидаясь ответа, прикурил, воспользовавшись лежавшей неподалёку зажигалкой. – Так вот. О чём будет наш разговор? Может, расскажешь, с чего вдруг на тебя набросилась компания желающих самореализоваться за счёт слабого?

Норт, готовый к увлекательной беседе, если таковая, конечно, состоится, откинулся в кресле, упираясь локтём в его ручку и держа сигарету на весу, а свободную руку оставил держать стакан с виски, чтобы в случае чего, приложиться к его кромке снова. В конце концов, он сюда отдыхать пришёл, поэтому грех было не воспользоваться шансом, даже несмотря на то, что предшествующие тому события могли напрочь омрачить приятный вечер, который Лукас сам себе и хотел организовать. Хорошо, что виски повернуло его настроение вспять, возвращая привычную послерабочую безмятежность, а не тот кошмар, который грузно осел на его душе и заставил напряжённо оглядываться или же присматриваться к пострадавшему. Не всё было позади, но и поводов для того, чтобы расслабиться было гораздо больше, чем прежде.