У Мистик Фоллса, должно быть, вполне говорящее за себя название. Да что уж там говорящее, когда оно, вне всяких сомнений, открыто заявляющее и откровенно, едва ли не вызывающе кричащее, предупреждающее, и в то же время невероятно манящее. Слухи об этом городе ходят по всему Верхнему Кроссбруку, и лишь смельчаки да отчаянные сорвиголовы, в поисках новых головокружительных приключений, скорее всего, наивно воспринимающие эти недвусмысленные предупреждения в шутку, пакуют свои чемоданы, достают карту и, не теряя времени даром, отправляются в путь. Без какой-либо гарантии, что смогут вернуться обратно.
Наверное, единственным исключением из столь зловещей статистики стали Каллены. Они не были сорвиголовами, да и наивными смельчаками, при наличии острых клыков да невероятной скорости и реакции, их тоже назвать было нельзя. И, в конце концов, беря во внимание свою сущность, да весьма справедливо порешив, что «зараза к заразе не липнет», заскучавшие было Эмметт и Элис довольно быстро управились с организацией путешествия, которое случайно уж или не случайно, выпало как раз на кануне Дня всех святых.
Нахмурившись, Ренесми перевела взгляд с захватывающего дух пейзажа в лучах закатного солнца, открывшегося перед ней из окна гостиничного номера, на зашедшую с неприятной новостью мать. За долю секунды сократив расстояние между ними, девочка прикоснулась ладошкой к щеке матери, мысленно производя ей сцену суточной давности, в которой Джейкоб, к сожалению, из-за внезапно нахлынувших дел в резервации так и не отправившийся с ними в поездку, клятвенно заверял её в том, что она и без праздничного костюма наберет гораздо больше конфет, чем любой другой ребенок какого-либо города. А теперь ей вдруг заявляют, что она лишиться и такого простого, вполне себе детского удовольствия, как сборы конфет на Хэллоуин. «Почему?» Могла бы и не спрашивать, ответ и так был предсказуем: все дело в папе. Ей так и не довелось узнать, что именно удалось прочитать её отцу в мыслях местных жителей, но запрет был более-менее обоснован. Тут не очень-то и безопасно. Ну, по крайней мере, для неё.
Каллен в который раз разочарованно вздохнула и покосилась на окно, за которым уже были видны отблески горящих фонарей. Не так она представляла себе это путешествие, и уж точно подумать не могла, что, в конце концов, окажется запертой в номере вместе с Сетом, которому, кстати говоря, было поручено следить и развлекать малышку в отсутствие её родителей и дяди с тетей. С поручением оборотень справлялся так себе. Ну, или другими словами, вообще никак не справлялся. Включив телевизор, и на этом, наверняка, порешив, что его задача на сегодня выполнена блестяще, отправился на боковую. Будить его желания не было, едва ли он сможет её развлечь, и едва ли ей удастся его уговорить выйти на строго настрого запрещенную прогулку. Решение этой проблемы было очевидно. Столь очевидно, что говорить, будто оно не приходило ей в голову с самого начала, было бы постыдным, наглым враньем. К тому же, прийти к немедленной реализации сего решения, девочке мешала, так некстати напомнившая о себе, совесть. Несси знала, что шагни она за дверь без родительского одобрения, она сама же, от стыда загрызет себя заживо. Однако пейзаж за окном с каждой пройденной зря минутой становился все более манящим, неестественно манящим. Не поддаться соблазну было невозможно. Удостоверившись, что Сет спит крепко и от щелчка двери уж точно не проснется, Каллен, не теряя времени, накинула на себя черное пальтишко, влезла в удобные сапоги, и тихонечко выскользнула из номера. Праздничная обстановка в гостинице не удивляла, а удивляло лишь её отсутствие в частных домах города. Одиноко бродя по улицам города, лишь у одного из пяти домов ей удавалось разглядеть едва горящую свечку в небрежно вырезанной тыкве. Детей на улицах можно было пересчитать на пальцах одной руки, и то, все непременно сопровождались двумя, а то и тремя, встревожено оглядывавшимися, взрослыми. Единственным шумным местом оказался местный гриль-бар, в котором, судя по звукам, которые ей удалось услышать, находясь чуть ли не в противоположном конце города, в самом разгаре была знойная вечеринка. Но, внезапно её привлек новый звук: за углом какого-то старого здания, послышались крики, а затем и глухие удары. Проводив взглядом вздрогнувшего от неожиданности подростка, незамедлительно пустившегося наутек, Ренесми обернулась. С одной стороны, находись рядом с ней люди, ей следовало бы бежать, изобразить из себя напуганного и беззащитного ребенка. Однако людей рядом не было. А она могла помочь.
Стараясь не издавать ни звука, Каллен заглянула за угол. Какой-то мужчина, обладающей уж слишком огромной силой для обычного человека, прижал к стене светловолосую девушку. - Слышишь, больше никогда не смей обвинять меня в чем либо, вспомни сколько всего я для тебя сделал, ты только вспомни ... и сейчас ты хочешь обвинить меня в чем-то?! Несси судорожно вздохнула, понимая, что вряд ли справится с этим существом, столь сильно вдавливая обычную девушку в кирпичную стену, что на ней с едва слышным скрежетом, вырисовывалось очертание её фигуры. А ведь её силы ещё никогда не проявлялись на деле. Может быть, она бы и справилась. Может быть, смогла бы и дать чуточку спасительного времени этой бедной девушке. Набравшись решимости и смелости, Ренесми почти шагнула под освещение единственного фонаря, однако вовремя остановилась, увидев, как та самая обычная девушка – Ребекка, так её звали, если верить тому негодяю, вместо того, чтобы тихо истечь кровью от полученного ножевого ранения, вдруг с легкостью вытащила его из своего тела, и, опустившись на землю, заплакала. И все, словно её и не били. Словно не вдавливали в стену, не давали пощечин. Лишь следы крови на её одежде свидетельствовали обратному. Она была морально избита, но уж точно не физически. Поверить в это было трудно, и хоть Каллен и понимала, что должна немедленно уходить, не могла сдвинуться с места. Словно зачарованная она смотрела на то, как девушка поднимается и вновь берет в руки нож. - Кто здесь?
Вопрос даже несколько выбил её из колеи, и, отшатнувшись, Ренесми помотала головой, пытаясь отыскать самое верное решение в её последующих действиях. Тем не менее, бежать уже было поздно, и, наверняка, глупо. Сглотнув, девочка шагнула на свет фонаря.
- Я могу тебе помочь, - внимательно разглядывая белокурую девушку, уже без какой-либо уверенности, произнесла Несси.